Такси до Чернобыля.

За рулем - Кучма, пассажир - наш корреспондент Любовь к нечистым местам.

Недавно были очерчены новые, расширенные границы Чернобыльской зоны. Теперь это 2540 квадратных километров, отданных экспериментаторам. Зона отчуждения теперь - предприятие, которое должно получать прибыль.

Поля и фермы Чернобыля, работающие "на экспорт", - места малооткрытые. Попасть на них можно либо по лесным тропам (благо колючее ограждение за 14 лет проржавело и опало), либо через бдительные КПП, имея пропуск с печатью. Мне удалось такой получить.

"Такси до зоны" прибыло минута в минуту. Как сказал притормозивший нас гаишник: "Не знаю, кто этот пассажир, но водитель у него - Кучма". Николай Дмитриевич Кучма, везший меня в Чернобыль, любит, когда его спрашивают о родстве с Леонидом Даниловичем. На деле же Кучма чернобыльский Кучме-президенту - не родственник, не товарищ и уж, естественно, - не брат.

Чернобыльский Кучма - автор идеи вывоза леса из зоны на продажу в чистые места. Начиная с 1989 года из загрязненных районов идут эшелоны с древесиной в близлежащие районы, на безлесный украинский юг... Поначалу продавали ошкуренные деревья. Их оставляли без кожи, потому что верили: радиационная пыль осела на коре, не загрязнив "тело". Теперь и от этой предосторожности отказались, хотя доподлинно известно - в чернобыльских елях и соснах есть америций. Он - альфа-излучатель - в сотни раз токсичнее цезия.

Строить из такой продукции дома - самоубийство. Но чернобыльский лес хорошо расходится - он недорогой. 300-гектарные плантации зоны не успевают обслуживать всех желающих.

Как говорит Николай Кучма, начальник отдела радиоэкологии Чернобыльского научно-технического международного исследовательского центра, древесину сейчас берут на трети зоны.

Свежие сосны высаживают и на могильниках, где захоронен "рыжий лес". Когда взрыв-86 выплеснул из реактора 50 тонн ядерного топлива и радиацию с десяток мегакюри, первым с ней столкнулся тогда еще зеленый "рыжий лес". Он принял удар на себя и умер. Деревья, выращенные на его "костях", странные - с разноцветной хвоей. К ним советуют не подходить - 20-30 рентген в час, слишком много для людей без спецодежды.

Рядом с лесом - памятник доаварийных лет - бетонное слово "ЧАЭС" рядом с горящим факелом. "Этот монумент нас сглазил, накликал пожар на станцию",- говорят местные поселенцы. В разноцветный лес они не ходят, соблюдают первое правило зоны: не уклоняйся от твердой дороги, а то попадешь в радиационное пятно.

Как говорит зам. главы МинЧС Украины Владимир Холоша, лес не дезактивируешь, но Украина не откажется от чернобыльских вырубок: "Мы исходим из рентабельности. Деревья выращивать следует, они дают нам прибыль. А вот пшеницу сеять на будем - урожай пять центнеров с гектара вместо 50. Но чернобыльские хозяйства - дело хорошее, их нужно развивать". Украина, оказавшаяся наедине с ЧАЭС и пока не получившая средств на очищение, нашла свою чернобыльскую правду.

Рыбное место.

Леса, поля и фермы зоны пользует Чернобыльский исследовательский центр. Именно ему принадлежат планы возрождения опасных территорий. Раньше их считали безвозвратно потерянными. Позже вырисовалось - часть угодий можно вернуть народному хозяйству. Тем более что возделывать их есть кому - в зоне живут 603 самосела, нелегально вернувшихся в старые хаты и тем поставивших себя вне закона.

Плюс к ним в хозяйства зоны устраиваются люди со всего бывшего Союза: от Мурманска до Закарпатья - места хлебные, с хорошими зарплатами и жильем (Чернобыль полон брошенными и относительно дезактивированными домами). Особо ценной считается работа в здешнем рыбном хозяйстве. Им стал бывший пруд-охладитель Чернобыльской АЭС - 22 километра, уходящие за горизонт. Даже сросшийся с радиацией директор исследовательского центра доктор Юрий Иванов называет пруд "очень грязным". В нем, перевыполняя норму, плодятся толстолобики, сомы и амуры. За год за пределы зоны продают миллионы их отпрысков. Их как бы берет на "доращивание" примыкающий к зоне отчуждения Ивановский рыбокомбинат. Рыбины приплывают в магазины уже с его обратным адресом.

Для справки: чернобыльский сом набирает от 5 до 40 тысяч беккерелей на килограмм веса при норме 150. Тем не менее считается, что после "доращивания" в более чистом месте очищается и рыба. Думать иначе было бы обидно: приличная сомиха в чернобыльском пруде дает полтора миллиона личинок. Это - суперпоказатель, Чернобыль не мог им не воспользоваться, но изобрел второе правило зоны: рыбу - не есть.

В Чернобыле, наверное, более всего проявился хозяйственный украинский менталитет. Ничто брошенное не оставлено, все подобрано и приспособлено. В бывшей пришкольной теплице даже пытались разводить норок. Была такая теория, что в условиях радиации норка быстро растет и множится, а ее мех не набирает рентгены. Мол, Чернобыль больше не станет собирать с миру по нитке, а вырастит собственную шубу, да не одну - всю Украину оденет в меха.

С норками не сложилось - облысели. Звероферму ликвидировали, а вот знак, поставленный в старые времена, остался. На его плите написано: "В память о героях". Его установили в ознаменование годовщины Победы. Цветы к нему приносят 26 апреля - в день аварии, в память о ее погибших ликвидаторах.

В преддверии закрытия Чернобыль получил и собственную стену плача - бетонный монумент неизвестного скульптора, долго слонявшийся по Украине и нашедший пристанище только здесь. Памятник - бетонное яйцо - назвали "Послание потомкам". В него можно закладывать записки, которые прочтут через триста лет, - через 240 закончится время полураспада цезия и в зону смогут вернуться люди. Они, по замыслу, найдут и исполнят пожелания нынешних чернобыльцев. Работники закрывающейся станции уверены, что и через три века люди не забудут, что такое ЧАЭС.

Хороша ли дама в камуфляже.

Сейчас в зоне - праздник. 14 лет прожившая при сухом законе и за это время чуть не спившаяся, теперь она получила свободу. Старая байка о том, что "Столичная" хороша от стронция, оправдалась. Посреди Чернобыля появилось немыслимое - кофейня, куда и даму пригласить не стыдно.

Момент о дамах - принципиально важный. Хоть и в форменном камуфляже, они здесь очень хороши. Чернобыль, о котором говорили, что он - обычный город, только без женщин и детей, сейчас стал почти нормальным. Здешние женщины - столовская обслуга, ученые и выпускницы институтов, рассчитывающие на аспирантуру, нельзя не заметить, подобраны со вкусом. Незадолго до закрытия станции в Чернобыле появилось новое сочетание - "зонные семьи".

Они не имеют привычных проблем - ни с жильем (его в Чернобыле хватает), ни с деньгами (в зоне все по талонам или бесплатно - почти коммунизм), ни с детьми (они остались за пределами зоны). Единственная сложность - расставание раз в две недели, когда "вахта" заканчивается и нужно на полмесяца вернуться домой. Но притяжение Чернобыля побеждает, "зонные семьи" становятся главными и единственными. В чернобыльской церкви недавно было первое венчание. На вопрос, хороши ли дамы в камуфляже, вахтовики отвечают честно: лучше не бывает.

Теперь для женщин зоны нашлась новая работа - на экспериментальных фермах, открытых научным центром. Здесь выращивают зверя странного и названия не имеющего - гибрид коровы с бизоном. Говорят, он лучше переносит чернобыльские условия, его мясо получается чистым, вполне "экспортным", а на вкус - та же говядина.

Ученые, хорошо помнящие поговорку о том, что от осинки не бывают апельсинки, поначалу о гибридах не думали, отловили в послеаварийном лесу быка и трех телушек, назвали их, согласно моменту, Уран, Альфа, Бета и Гамма, завезли в село Шепеличи, практически под реактор и открыли там ферму. Мутации, проявившиеся в виде двухголовых телят, списали на ошибки природы. У Урана теперь - огромное и неординарное потомство. На нем отслеживают, как радиация играет с генами. За вклад в науку Урана премировали фотографией на Доске почета центра.

По данным академика Дмитрия Гродзинского, вместо обычных 0,2 процента мутаций на чернобыльских фермах зафиксированы 24. Время их не лечит - мутогенез продолжается и у потомков "уродцев". Но это не останавливает экспериментаторов. В причернобыльском селе Куповатое они открыли новое хозяйство, работающее в промышленных масштабах.

Оно - огромное, раньше было передовым, его поощряло государство и в память о его успехах подарило ему бронзовый монумент - нечто вроде быка. Как теперь выяснилось, он точь-в-точь похож на гибридное существо, ныне выращиваемое в Куповатом. Мохнатое и приземистое, оно оказалось неприхотливым, мощное стадо разрослось в Куповатом как бы само собой.

Доаварийные коровники и свинарники решили не оставлять пустыми - сотни поросят и телят готовят на продажу в более чистые места. Экспериментальная продукция идет нарасхват - за одного поросенка просят три гривны, хотя кило свинины на ближайшем рынке стоит 12. В Куповатое постоянно приезжают покупатели - дешево, выгодно.

Экспериментальной ферме были нужны рабочие руки. В Куповатом их хватало - сельчане, в 1986-м согнанные с насиженных мест, в 1987-м дружно вернулись назад. Здесь живут не только старики самоселы, но и их дети, внуки. Здесь играют свадьбы и рожают детей. Местные жители говорят, что им плевать на радиацию, хотя из 117 вернувшихся сейчас в живых осталось 76.

Инициатором и вдохновителем возврата стала Аркадьевна, ныне числящаяся лаборанткой, а на деле служащая дояркой на экспериментальной ферме. Аркадьевна - человек сознательный не только потому, что была "жинкой головы колхоза". Чернобыльское переселение было для нее не первым - точно так же аврально ее выгнали из хаты, когда при Хрущеве было принято решение о затоплении части Чернобыльских земель.

Тогда София Аркадьевна Безверха домой вернуться не смогла - вместо родного огорода разлилось водохранилище. Сейчас же другая ситуация. Во-первых, Аркадьевне дали в руки власть - в 1986-м ее как раз выбрали председателем сельсовета. Как говорит София Аркадьевна, "сельский женский актив", требуя разрешения вернуться домой, добрался аж до Москвы, до Горбачева. Из встречи с лидером запомнились его вежливый ответ: "Поможем" - и диван, который сломали дамы, присев на него одновременно.

Горбачев не помог, и "девчата" решили возвращаться самовольно. Малый отряд - более сотни человек - пробрался в зону мимо всех КПП и заградпостов. Жили тихо, даже боялись топить печи, потом решили легализоваться, потребовать свет, телефон, медика и работу. Первые три пункта обеспечили после того, как куповатцы прорвались в кабинет первого секретаря украинского ЦК.

Закрытие станции - новая забота "девчат". Они боятся, что, как только замрет третий энергоблок, самоселы лишатся всех своих "завоеваний", им перестанут подвозить хлеб и платить зарплату, экспериментальные хозяйства закроются, и зона снова омертвеет.

Этого не случится, говорят в научном центре. Чернобыль хочет ожить, он намерен существовать наравне с чистыми регионами страны, кормить их и хорошо зарабатывать. Ради этого он готов на неимоверное.

Зона отчуждения впервые сделала невероятное, когда приняла на своих просторах лошадей Пржевальского. Их специально завезли из Аскании-Нова, чтобы вытаптывали радиационную траву. Теперь два беспривязных табуна (голов тридцать) скачут вдоль чернобыльских дорог, периодически нападая на вкусные экспериментальные посадки и их авторов. Ученые боятся мелких коньков больше, чем волков, и просят выдать оружие. Это, говорят в МинЧС, оборотная сторона государственной чернобыльской программы "Фауна".

Ее проекты, которые крутятся вокруг зоны, исключительно оригинальны. Сейчас, к примеру, министерство размышляет: стоит ли потратиться на выведение в зоне тура, вымершего в ХVII веке? Говорят, местные условия и Ураново потомство имеют с ним общие черты.

Украина тратит сотни тысяч долларов на планы реабилитации зоны, забывая, что она, отдохнувшая от людей, сделала то, чего от нее не ждали - вывела массу зверья, давно и прочно занесенного в Красную книгу. Теперь над ней кружат черные аисты, журавли и беркуты, а бобры двухметровыми плотинами подтапливают леса. Как сказал Николай Кучма, в местах ядерных аварий природа чувствует себя хорошо. Думает, надо бы превратить Чернобыль в заповедник, да жаль: нельзя заповедовать радиацию.

Чернобыль, несмотря на закрытие АЭС, начинающий работать и зарабатывать, отчужден от мира проржавевшей колючей проволокой, заградкордонами и невниманием тех, кто обязан решать его проблемы. Одна из них напомнит о себе в ближайшее десятилетие - это город Припять, вычищенный и заброшенный после аварии.

Град обреченный.

- Припять почистили так основательно, что даже вывезли из нее землю. Ее хотели возродить, под ней заложили опытные сельские хозяйства, пытались даже выращивать пшеницу, но мутации были так сильны, что самовывелся ее исторический предок, - рассказывают профессор Юрий Иванов и академик Дмитрий Гродзинский.

Если Припять снова заселить, она станет маленьким концлагерем - выход за ее пределы будет запрещен: рядом пятна в 600-800 кюри.

Но если в город не вернутся люди, ее вымерзшие многоэтажки рассыплются как карточные домики: что потом делать с такими завалами?

Сейчас Припять - иллюстрация к "Граду обреченному" Стругацких: белые дома с облупившейся мозаикой и гербами Украины и Советского Союза. Годами непротапливаемый бетон трескается и крошится. Нет ни средств, ни возможностей его укрепить. Единственное, что цементирует Припять, это трава и деревья, пробивающиеся сквозь стены и скрепляющие их своими корнями.

- Припять показала, как природа побеждает урбанизацию: городской стадион стал лиственным лесом, бывшая лучшая гостиница устелена ковром из мха. В ее люксовских номерах разрослись папоротники. Похоже, это символ зоны, - говорит Юрий Иванов.

Единственными, кто решается ходить близ Припяти, стали браконьеры. Охотятся на зонное зверье - лосей да кабанов, они здесь в избытке, только уж очень грязные. Браконьеров не запугаешь радиацией, они к ней привыкли, говорят: есть-то что-то надо. Потеря зоны для них была бы не менее болезненной и ощутимой, как для Украины закрытие ЧАЭС.

Даже если Украина получит обещанные Западом миллионы, она не откажется от использования Чернобыльских земель. Уникальный полигон, которого не было ни в одной стране, намерен действовать. Вся так называемая программа реабилитации зоны обходится Украине в 200 тысяч долларов. Это - мизер по сравнению с доходами. Экспорт чернобыльской продукции в чистые места, за колючую проволоку, становится прибыльным. Остальное зона спишет.

Иванна ГОРИНА.

Киев-Чернобыль.

  00:04 14.12