Воскресник в Вишневом саду.

У каждого в душе есть свой "Вишневый сад" - нечто нежное, трепетное, далекое от суетности и грязи бытия. Его трудно вырастить, его легко срубить, погубить. Но как заманчиво на пустом вроде бы месте (а на самом деле сохранившем святое) и памятник возвести, и то, что потом может стать святым и значимым для множества других поколений. В Любимовке - родовом имении Станиславского - участники Третьей всемирной театральной олимпиады посадили вишневый сад.

На дело, святое для всех театров, во всяком случае для российских, явились те, кто, как острила Ольга Остроумова, посчитал: "Бывают дела, которые пропускать нельзя". Ольга свое дерево посадила одной из первых, время от времени сообщая о ходе дела отсутствующему мужу - артисту "Современника" Валентину Гафту. За Гафта и "Современник" трудилась неистовая Лия Ахеджакова.

Художественный руководитель театра на Покровке В. Арцыбашев "Вишневые страсти" топил в диалоге с корреспонденткой газеты "Культура", а Петр Фоменко, доставивший в Любимовку почти всю свою студию, не только копал, сажал и поливал, но и бодро танцевал в кругу вокруг будущих деревьев со своими учениками. Кирилл Лавров улыбался всему миру милой расслабленной улыбкой, англичанин Доннеллан посадил, по-моему, не одно дерево, француз Жан Лассаль поглядывал по сторонам в поисках "ля фам" и красного французского, Жорж Лаводан воткнул свою табличку у дерева, посаженного от его имени активными студентами Тимирязевки, а японец Тадаши Сузуки взял саженец в руки только после настойчивых просьб фотографов.

Пример всем показала первый вице-премьер правительства Москвы Людмила Швецова: в алом спортивном костюме, похожая на знамя, с лопатой в руках, она без посторонней помощи посадила свое дерево, а также деревья Юрия Лужкова, Валерия Шанцева, в целом правительства Москвы - все эти граждане и организации тоже что-то где-то в честь чего-то сажали. Горьким дымом несло от костра, дым тянулся в сторону реки, где когда-то молодой Чехов любил удить рыбу. Духовой оркестр, переодетый в форму пожарных, во всю надувал медь, пригревало солнце. В усадьбе, где когда-то рождался Московский Художественный театр, где нынче не осталось почти ничего от прежних хозяев, в усадьбе, которую со всех сторон теснят коттеджи "новых русских", возрождалось нечто большее, чем театральная ценность - святые незамутненные алчностью души.

Уехали машины, разошлись зеваки, и только восстанавливаемая часовня осталась на месте, устремив глаза-окна на недавно восстановленное маленькое здание театра, который еще помнит, наверное, самого Станиславского.

Виктория МОЛОДЦОВА.

  00:04 04.05