Миллион из ниоткуда.

Александр Комраков.

Чтобы восстановить храм, сельский священник живет буквально в нищете.

ЕЩЕ ТРИ года назад в полуразрушенном храме села Виловатое на полу лежал лед. Сейчас в нем тепло, пахнет свежей штукатуркой, у стены высятся леса. При этом у деревенской церкви не появилось ни многочисленных прихожан, ни богатых попечителей. Уже три года чуть ли не в одиночку ее пытается поднять бедный монах отец Алексей, про которого в округе говорят, что у него в доме только и есть, что кровать, скамья да три гвоздя в стене. На прошлой неделе корреспондент "РГ" побывал у деревенского подвижника и убедился, что это неправда: гвоздей на самом деле целых восемь.

Дом отца Алексея хоть и возле церкви, а на настоятельский совсем не похож: очень уж беден. Это еще он сам, своими руками, пристроил к нему еще одну комнатку и сделал из холодных сеней теплую кухню, а то вовсе нищенская была избушка. Но в комнате у священника, которую он называет кельей, обстановка действительно монашеская. Кроме кровати, крашеной скамьи и тех самых гвоздей для одежды есть еще несколько икон в углу, горшки с цветами, полка с книгами и даже телефон. Вот так живет человек, который, между прочим, сумел потратить на восстановление местного храма, по самым скромным подсчетам, миллион рублей с лишним. Причем знающие люди говорят, что большую часть этой суммы составили его личные деньги, вырученные от продажи того, что отец Алексей нажил в той, предыдущей жизни. Потому что его нынешняя жизнь началась всего-то шесть лет назад, когда ему было уже 52.

Вообще-то история Александра Медведева, как звали его тогда, не изобиловала какими-то особо драматическими поворотами, после которых он вдруг пришел бы к вере. Он-то сразу, с детства, полюбил церковь, и когда в 6 лет его спросили, кем хочет быть, малыш позабавил всех ответом: "Или псаломщиком, или летчиком". Но жизнь распорядилась по-своему: Александр стал электромонтажником, 25 лет проработал в Тольятти. Казалось, у человека было все: жена и сын, жилье, достаток. А он тяготился своей работой, часами пропадал в церкви и все жалел, что не может служить только Богу - стать монахом. Переживал, правда, еще оттого, что борода у него не растет - "все священники с бородами, а я-то как?" Но потом, как говорит отец Алексей, "Господь все устроил". В 47 лет человек вдруг лишился всего: сначала разбил машину, через месяц сгорел дом, а потом он расстался с семьей.

"Сижу я на пепелище, плачу, - рассказывает монах. - И вспомнил матушку Пресвятую богородицу - кого же еще вспомнишь в эту минуту? Говорю: матушка, не бросай меня! А она как бы отвечает: а что ж тебе надо? Ты ведь теперь свободный. И тут меня осенило: батюшки, да ведь я теперь могу монахом стать! И написал прошение владыке".

Прошло еще пять лет, прежде чем Александра благословили на постриг. А он все это время жил в деревне - отстроил заново дом, работал в огороде да молился. Иногда, в трудные моменты, отвязывал собаку и уходил на несколько дней в степь, чтобы молиться там. Когда ему наконец сказали, что примут в монахи, тоже ушел, провел в поле две ночи, хотя на дворе был конец декабря.

Он мечтал о прославленной Псковско-Печерской лавре, покое и уединении. Однако местный владыка назначил ему другую долю - послал настоятелем в Виловатое. Здешний храм - огромный, словно не для этой деревни. Заводчик и купец 1-й гильдии Василий Прохоров достроил его в 1914 году, а тут как раз начались для страны лихие времена. Расписать храм так и не успели, хотя службы в нем шли и в 20-е годы. Позже коммунисты пытались церковь взорвать, но не смогли - рухнула только часть колокольни да потрескались стены. Нынешние жители еще помнят, как в храме был склад и туда заезжали трактора. А потом на долгие годы церковь оставалась просто заброшенной. И вот только три года назад появился отец Алексей, и храм начал по-настоящему возрождаться.

Даже сейчас, глядя на масштабы здания, корреспондент "РГ" ужасался от мысли, сколько денег еще нужно, чтобы привести его в порядок. И это при том, что прихожан в селе слишком мало, чтобы платить хотя бы за тепло в церкви. Сейчас-то по воскресеньям на обедню собирается человек 15, а поначалу священник частенько проводил службу и вовсе в пустом храме - "для Бога". Но, несмотря на это, отец Алексей абсолютно уверен, что все устроится: "Если Богу угодно, и деньги найдутся". Вот ведь нашлись же больше миллиона, уже вложенные сюда.

Сидя на скамье в своей убогой келье, батюшка перечисляет: "Купол - около 400 тысяч, кровля - где-то 200-250. Двери стоят 82 тысячи, но мне друзья дешевле сделали. Теперь куполки маленькие будем ставить - я отдал 210, а еще 70 тысяч надо. И внутри иконостас будем ставить, одни только врата 45-50 тысяч, 25 уже отдал..." Говорит, что достает средства при помощи друзей, оставшихся в Тольятти, в Самаре. Иногда случается и нежданная помощь. Вот приезжала знаменитая певица Жанна Бичевская, подарила икону Николая II и денег пожертвовала. Вопрос о том, вправду ли сам он вложил в храм деньги от продажи прежнего дома и дачи, отца Алексея явно смущает: "Вот об этом не надо..."

А не досадно ли ему жить так бедно? "Да как же бедно? - удивляется он. - У меня икон вон сколько. Что мне надо-то, Господи? У меня ведь в этой жизни все было, а теперь нет ничего, и я счастлив. Богатым не завидую, потому что знаю, как им трудно. А мне дана милость Божья - я восстанавливаю храм. Это нужно заработать, выплакать. Ведь душа - она с каждым годом... не знаю, как выразить... становится, как медь звенящая, что ли".

Как раз в этот день денег у батюшки не осталось ни копейки - не фигурально, а в самом прямом смысле. Правда, голодным он не останется - зиму питается тем, что сам вырастил в огороде, да вот еще хозяин пекарни из райцентра, когда нужда, дарит буханок до пяти в неделю. Так что отец Алексей не грустит. Но все же на простой вопрос, как он покупает себе одежду, монах вдруг запинается, растерянно смотрит на истертый до дыр подол своей рясы, и на глаза его наворачиваются слезы: "Вот как крышу покрою, так куплю", - дрогнувшим голосом говорит он.

Александр Комраков

самара

  00:04 27.02