Народный артист России Владимир Иванович МИЛОСЕРДОВ: ПУТЬ К СЦЕНЕ.

В чем причина успеха Милосердова как актера? Почему он вошел в число любимцев публики? Ответ на это мы видим в следующем: Милосердов в бытовой жизни человек значительный - умный, образованный, хорошо разбирается в жизненных ситуациях, ответственный за свои поступки. И эти свои качества характера он в той или иной степени передает тем персонажам, которых показывает на сцене. Конечно, ему приходится изображать разных людей:

хороших и плохих, добрых и злых, случалось и - мерзавцев. Но характерно, что все они являлись людьми значительными. Ведь и злодей может быть значительной личностью. Умение показать значительность человека делает искусство Милосердова особенно выразительным и запоминающимся, а его самого - актером, привлекающим внимание зрительного зала.

Продолжение.

Начало в N 232 - 241.

8 августа. Хотели делать помещение для библиотеки, но время до обеда прошло впустую. После обеда "воевал", а потом прочитал "Стихи и поэмы" Исаковского. Огромное влияние Некрасова: та же грусть в стихах и певучесть, с печальным юмором. Более поздние стихотворения звучат радостней и тверже, убедительней, ничего не теряя в музыкальности и народности. Недаром самые распространенные современные песни принадлежат Исаковскому. Неподдельная простота и правдивость, задушевность и любовь к человеку придают стихам неотразимую прелесть. Это не Пушкин и не Некрасов, это Исаковский, поэт современный, идущий в ногу с эпохой.

Дали мне поручение - выступить на литературном вечере с темой "Флаг корабля - это флаг любимой Родины". Черт знает, что и делать. В жизни не выступал со своими "лекциями". Сейчас это больше всего не вовремя. Настроение чемоданное, "утки летают жирные", что 26-й год должен уйти в сентябре-октябре. Не верится, а душа постоянно в тревоге. Демобилизация - это начало новой, почти неведомой жизни, плавание в неизвестных водах.

10 августа. Весь день вчерашний был в "тревогах". Вчера начал читать роман Ляшко "Сладкая каторга". Книга захватила меня всего, и я сегодня читал почти весь день. Что и говорить, автор талантлив. Изумительная последовательность и единство содержания постоянно удерживают внимание, и хочется скорее добраться до конца событий, а когда прочтешь, то обязательно пожалеешь, что книга уже кончилась.

Сегодня снова смотрел фильм "Встреча на Эльбе". Есть над чем поразмыслить и призадуматься. Люблю картины с острым и целеустремленным содержанием. Это, конечно, не то, что сладенькая "Розмари", которую я смотрел в воскресенье, и глаза смыкались от скуки. Приторная любовь, вкусные улыбки, слюнявые поцелуи. Чепуха.

11 августа. Дочитал "Сладкую каторгу". Как и предполагал, захотелось узнать, что же дальше. Конец романа, конец сладкой каторги на фабрике Воскобойникова. Удивительная вещь. Когда читаешь неинтересную книгу, то ковыряешься в ней и радуешься, если встретишь удачное сравнение, умный афоризм или еще что-то в этом роде. Но стоит только начать читать истинно художественное произведение, как забываешь обо всем и только напряженно следишь за развитием событий, за поступками действующих лиц, настолько все остальное неразрывно связано и реально, что кажется, иначе и быть не могло.

Получил письмо от Т.В. и ответ из ГИТИСа. Т.В. в Москве, ГИТИС в этом году актеров не готовит. Еще один фокус, от которого становится так жарко, что мороз по коже пробирает. Мои шансы на поступление в училище блекнут с каждым месяцем. Теперь, задержись демобилизация, и я разгромлен, по крайней мере в этом году.

13 августа. Вчера и сегодня был в городе. Я снова с Сорочкой, для которого главная тема разговора - гимнастика, спорт. Сейчас буквально осаждают "утками", что в сентябре, и никак не позже, мы навсегда (до войны) снимем погоны. Эти, может быть, и ложные, сведения будоражат кровь, заставляют лихорадочно думать о будущем, вносят сумятицу в ранее обдуманные решения, вызывают нестерпимое желание мчаться навстречу неизвестному.

14 августа. Опять все то же. Самые противоречивые слухи. Настроение взбудораженное, делать ничего не хочется; тоска постепенно закрадывается в душу, и тоска необыкновенная. Жаль расставаться с кораблем, с морем, с Севастополем, с Крымом. И нетерпеливо ждешь освобождения от обязанностей службы, ждешь чего-то нового, необычайного.

15 августа. Весь день стреляли. Дочитал книгу "Первые радости" Федина, которую не кончил еще в отпуске. Мысль о демобилизации завладевает окончательно. А сейчас такие красивые вечера и ночи тихие, прохладные и темные. Море за бортом еле колышет густой черной маслянистой волной, небо усыпано звездами и кажется чуть приспущенным. Отсюда, с Бильбека, виден свет над Севастополем, встающий белым заревом. Дышится легко и широко.

Тишина вечно нагоняет грусть, и, невольно любуясь ночью, переносишься на пыльные поля Тамбовщины, куда, возможно, скоро придется направиться. Картины слишком контрастны, и неожиданно становится больно, что после демобилизации моря не видать. Люди всю жизнь мечтают посмотреть на его необъятный голубой простор, а тут семь лет, вернее шесть с лишком лет, болтаешься по морю и не замечаешь его покоряющей красоты. Только вот теперь, когда чувствуешь, что осталось недолго любоваться им, понимаешь, насколько оно заманчиво и пленительно. Только теперь начинаешь рассматривать его прелести и ценить величавость этого природного неустрашимого и грозного великана, как познаешь цену образу, когда его не станет.

На всю жизнь хватит материала для воспоминаний и хороших, и плохих. Море унесло в своих волнах третью, самую цветущую часть жизни, и его нельзя забыть, как нельзя забыть первую любовь. Пройдут годы, забудутся невзгоды службы, а море по-прежнему будет плескать в воображении белокипенными брызгами прибоя, манить к себе своей таинственной изумрудной голубизной, разжигать жаркое желание броситься в его прохладные ласковые волны.

18 августа. Два дня нечего было писать: все то же. Читаю "С того берега" Герцена, плохо понимаю этот постоянный полемический диалог изложения произведения. Немного повторяю грамматику рассказчика. Завтра думаю сходить на спортбазу. Написал докладную командиру о досрочной демобилизации, но, конечно, не верю в ее пользу. Вообще, говорят, есть указание - идущих учиться демобилизовывать досрочно. Но ведь командование постарается затянуть этот вопрос, а у меня пропадет год. Им до моего будущего, несомненно, нет дела, они-то готовы заставить еще столько служить.

А финансовое положение мое критическое.

20 августа. Пришли на Тендру, ползли весь день - воскресенье. Смотрел фильм "Сердца четырех". Из докладной, конечно, ничего не вышло. Оказывается, теперь нужен вызов из вуза, чтобы досрочно демобилизовали. Глупо получается. Откуда ж я знал, что по вызову могут раньше демобилизовать, и как же я мог посылать документы, если мне не известны ни срок службы, ни начало демобилизации. Это непонятная круговая порука: демобилизовать нельзя, потому что нет вызова, а вызова нет, потому что не поданы документы; документы не поданы, потому что демобилизации еще нет.

Хитро, но обидно, что из-за этого комкается будущее, и, конечно, не у меня одного. Сегодня написал заявление в школу-студию МХАТ, прошу дать вызов, но документы не подлинные: вместо аттестата зрелости - справка об окончании средней школы и, как на грех, на справке штамп неполной средней школы. Если там поверят, это будет чудом и спасением. И все-таки огорчения только начались. Теперь вот здесь будем торчать дней пять без связи с берегом, а там и августу конец. Прямо обстоятельства против меня, и все тут.

Действительно обидно.

22 августа. Стали на этой чертовой Тендре и ни взад ни вперед. Уже два дня прошли впустую, а у меня в столе письмо в школу-студию МХАТ лежит неотправленное. Сегодня официально объявили о демобилизации с 1 октября по 1 ноября, а идущим учиться и по семейным обстоятельствам разрешено уходить в сентябре. Что мне делать, и сам не знаю. Замену не дают еще, а потом сдавать заставляют по одной книжке, и по акту.

Вчера смотрел фильм "Сердца четырех" (в который раз!). Веселая комедия, забываешь обо всем и от души смеешься. Сегодня смотрел "Жуковского". Картина значительно лучше, чем "Попов", в ней лучше показана научная деятельность "отца русской авиации", и роль его Юровский исполнил хорошо.

Вообще фильм мне понравился.

Читаю Герцена "С того берега". Это лучше, чем всякое художественное произведение: и ярко, и красочно, и умно. Мысль логична и понятна, убедительность страстная. Я полюбил этих двух гигантов мысли - Герцена и Белинского.

25 августа. Вернулись на свою базу. В последние дни из нас вытягивают все. С приходом сразу отправил письмо в студию, завтра оно будет там. Ни одного письма не получил. Почему-то обидно, хоть и естественно. Дал адрес на Шуру, даже не получив ее согласия. Все идет кувырком. Начал сдавать библиотеку, боюсь, многого не хватит.

В мыслях и поступках полнейшая расхлябанность. Постоянно чего-то ждешь неизвестного, долгожданного и неприятного.

Дом молчит, Т.В. - тоже. Валька ждет моих писем, а я не знаю, что писать, о чем говорить, несмотря на такую перемену и сложность событий. Кроме всего, я в экономическом тупике. Сдавать вещи придется все новые, а заменить нечем, купить все на сдачу не на что. Редакция до сих пор не перевела гонорар за заметку, на который я все же располагал.

Хотя бы бушлат сохранить для первых дней, иначе будет не во что одеться. Дома по-настоящему еще и не знают, что я скоро буду просто гражданином.

Если бы поверили в студии и прислали вызов, это было бы первой настоящей радостью. Я постарался бы здесь свернуться побыстрее и, возможно, застал бы в Москве Т.В., в которой испытываю необходимость как никогда.

Читать думаю три вещи: "Современник" (или "Бесы"), "Тройку" (или "Подвиг") и "Орел и куры", а в остальном во всем положусь на авось. Таков предварительный план. Все это пока на курьих ножках, но будем надеяться, что из них выйдут когти льва.

Дочитал "С того берега". Какие убедительные обвинения посылал он царскому правительству с того берега! Ведь это каждая строка умещала весь кодекс юридических уложений по обвинению царя и его фаворитов. Представляю себе физиономию Николая Первого после прочтения одной из этих статей.

Десятилетия прожить в изгнании и умереть вдали от Родины, так горячо любимой им. Это был гений, которого забитая, истерзанная, замученная Русь в страшных болях родила в XIX веке.

26 августа. День прошел, как проходят все дни сейчас: в каком-то туманном ожидании, неясной тревоге. Писем нет. Был в городе. Была очень интересная беседа с одной женщиной. Снова о театре и снова те же мнения. Она меня просто назвала сумасшедшим за мое стремление к сцене и за то, что я с аттестатом отличника иду в театр. Тысячу раз я слышу подобные разговоры о развратной жизни артистов, о их закулисных интригах и склоках, о том, что это резко отражается на семье, на быте, расслабляет нравственность и т.д и т. п. А я, как фанатик, упрямо иду на эти искушения и пороки, я хочу сам убедиться в справедливости суждений моих оппонентов и тогда навсегда изолироваться от такого мира. Юношей я рвался на службу только во флот и теперь убедился, каково тут живется. Теперь уже сознательным мужчиной я напролом пру в театр, по-настоящему не ведая, что происходит за его занавесом. Неужели и здесь мне суждено потерпеть фиаско в своих лучших мечтах и надеждах?

Это будет моей моральной смертью. Физически я еще буду способен работать, жить, но все это делая механически, больше по необходимости, чем по желанию. Вера в будущее будет уничтожена.

27 августа. До обеда работал, а после обеда был в городе. Позанимался, потом поужинал в "Дунае" и посмотрел фильм (венгерский, цветной) "Дитя Дуная". Вещь легкая, смешная. Единственный серьезный вопрос затронут о борьбе за новое искусство, народное, и о пробуждении сознательности личности в служении обществу. Но все это под таким камуфляжем беззаботного веселья, почти беспечности и легкости, что основной идеи абсолютно не замечаешь. Марика Рекк играет бесподобно.

В 23 часа вернулся "домой" и нашел письмо от Валентины. Чувствуется какая-то игривость и самоуверенность, как будто ей надоело ждать меня и, пожалуй, мол, будет лучше, если я оставлю ее. Она, видите ли, едет на просмотр школ, и ей некогда будет писать письма, она "натрясется", что к вечеру рада до места... и уснуть. Ну что ж, дорогая, тебе, наверное, и читать некогда будет, и тем лучше. Помолчим перед ответственной минутой.

Буду ждать второго письма и тогда отвечу. Да еще и такую гадость осмелилась написать, что Шура и мама против моей специальности и что и она не сторонница, но я "упрям, и меня трудно разубедить". Что ни день, то удар топора по корню, на котором я держусь. Эти куклы не понимают, что они невольно и пренаивно убивают мою мечту.

А Москва хранит гробовое молчание: ни письма, ни телеграммы. И мне кажется, что я неудержимо качусь в пропасть. Порой мысли настолько распирают мозг, что я с силой сдавливаю голову и безумно вперяю взгляд в одну точку. Как бы хотелось быть просто... дураком, которому, кроме сна и пищи, ничего не надо.

Продолжение в следующем номере.

  00:04 22.12