Ладно бы не сошлись характерами...

После смены собственника на Ступинском металлургическом комбинате упало качество жаропрочных сплавов, предназначенных для самолетного двигателестроения.

ЭТОТ год мог стать последним в истории российской авиации. Европа поставила под вопрос полеты наших лайнеров в ее драгоценном воздушном пространстве. Отечественное авиастроение, не получавшее 10 лет должного бюджетного финансирования, морально готовилось к полному краху. Небо над Россией уже привычными силуэтами бороздили купленные по дешевке видавшие виды "Боинги".

Но вопреки всему именно 2001-й может войти в историю как начало подъема российского авиапрома. Пике достигло низшей точки, и, кажется, российская авиация пошла на взлет. Правительство выделило деньги на лизинг авиатехники. Это значит - будем строить свои самолеты.

- Правительство наконец демонстрирует, что оно заинтересовано в развитии авиапрома, - говорит гендиректор Всероссийского НИИ авиационных материалов (ВИАМ) Евгений Каблов, член-корреспондент РАН, профессор.

ВИАМ - флагман отечественной авиастроительной промышленности. В будущем году ему исполняется 70 лет. Европейские аэробусы А320, А319, новейший АЗ80 смогут летать в будущем только потому, что Россия продает Европе особые высокопрочные алюминиевые сплавы, которые делаем только мы. По официальному заключению экспертов "Дженерал Электрик", наши сплавы для лопаток турбин имеют характеристики, превосходящие самые передовые штатовские, причем по эффективности технологии литья они лучше в 30 раз. Любой самолет, бороздящий небо, и сейчас состоит на 96 процентов из материалов, разработанных в ВИАМе. Оставшиеся 4 процента - это огни на крыльях, стекло кабины пилота. И это касается не только наших лайнеров.

- Появилась федеральная программа развития гражданской авиатехники на период до 2010 года, - продолжает Евгений Каблов, - Президент ее поддержал, сказав недвусмысленно: "Для России авиация является стратегической отраслью, поэтому Правительство должно постоянно держать ее в поле зрения". И вскоре после этого на авиапром, на науку выделили 3,19 миллиарда рублей. Нашли 3 миллиарда на лизинг. Этого хватит на 10 самолетов Ту-214, 10 машин Ил-96 300. Кроме того, продали в Китай 5 самолетов Ту-204, жива программа построения самолета Ту-334. Авиапром получил реальные заказы. Всего до конца 2003 года должно быть построено 40 самолетов. Это не говоря о военных истребителях, которые пойдут в тот же Китай и в Индию.

- Но в состоянии ли заводы справиться с заказами, материалы у них есть?

- Это большая проблема. Заводы покупают материалы низкого качества и у кого попало. 48 процентов мощностей химпрома, которые работали на авиацию, - сейчас вне пределов России. Мы производим только 24 процента нужных нам материалов. Все надо восстанавливать. У нас в ВИАМе есть передовые разработки, но востребованы они пока в основном за рубежом.

Другая проблема: в ближайший год надо собрать 100 двигателей, для этого нужны жаропрочные сплавы. В России естественным монополистом по их производству является Ступинский металлургический комбинат. В 1998 году на предприятие, находившееся в стадии банкротства, пришла фирма "НПО Авиатехнология", которая много сил и средств вложила в подъем этого предприятия. В конечном итоге удалось создать нормально работающее производство. В мае 2001 года там поменялся собственник и с ним у нас работы, увы, пока не получается.

- В чем причина ваших сложных отношений?

- 11 октября мы в ВИАМе собрали совещание, пригласили директоров из 21 предприятия. Они говорили, что на комбинате стали терять технологию, терять качество, стали расти цены, срываться сроки поставок. Но ведь это вопрос безопасности пассажиров! Цена продукции Ступинского комбината возросла на 60 процентов, а кое на что и в 2 с половиной раза, тогда как цена сырья, никеля, падает. В итоге у российского самолета цена двигателя составляет 60 процентов от стоимости машины, у зарубежного - 18-20 процентов. Значит, наши сборочные заводы будут покупать двигатели за рубежом, и авиапром потеряет заказы и бюджетные деньги.

Меня не интересует, законно или незаконно пришли на комбинат новые люди, в прессе об этом разное писали. Меня волнует качество, и у меня есть сомнения, что оно останется на уровне. Я не понимаю, почему в Ступино вдруг с мая стали делать заказ, на который прежде шло две недели, за два месяца. Я не понимаю, почему стали вдруг требовать предоплату, уверяя, что на комбинате нет денег, тогда как еще в апреле деньги были.

- Я слышал также, что новые хозяева Ступино якобы не платят вам за использование ваших разработок.

- Это так, и речь идет о 1,2 миллиона рублей в год. Кстати, пример обратного рода - компания "Русский алюминий", которая, придя на Самарский меткомбинат, первым делом наладила контакты с нами, понимая, что от качества полуфабрикатов зависит безопасность полетов. Но Ступино - ключевое звено.

- Если это действительно так, куда смотрят власти?

- Понимаете, у нас как всегда происходят очень странные вещи. Мы написали письмо Президенту и Правительству. Ответы, согласованные со всеми заинтересованными ведомствами, были однозначными: это безобразие надо заканчивать. Но ничего не меняется. Вот сейчас сменилось руководство Министерства промышленности; может, Клебанов решит этот вопрос. Зато пресса запестрела статьями: мол, ВИАМ плохой, Каблов все делает неправильно. Вот теперь и разбираются, кто хороший - кто плохой.

Еще чиновники говорят: мол, Ступино - комбинат частный, и не след государству вмешиваться в дела независимых собственников. Но кто возьмет ответственность прийти к родственникам тех, кто погиб в авиакатастрофе, и сказать: "Мы до конца соблюдали принцип невмешательства государства в дела частного бизнеса, а они там напортачили, вы уж простите, но законы рынка важнее всего".

Мы тут с новыми хозяевами пытались беседовать, и, по-моему, это люди, далекие от металловедения. Зато они прислали мне письмо, вот оно, мол, если не будете вести себя тихо, "будем вынуждены" обратиться в прессу. И обратились.

- Я знаю, что ведь и ВИАМ стоял на грани банкротства. Вам как госпредприятию государство помогло?

- Сами себе мы помогли, как Мюнхгаузен, вытащили себя за волосы из болота. В 1996 году наши долги составляли 83 миллиарда, полгода люди не получали зарплату, которая составляла 500 рублей. Сегодня она - около 3 тысяч, и выплачивается регулярно, светлые же головы зарабатывают по 15-20 тысяч. Долгов нет. Далось нам это непросто. Мобилизовали все ресурсы. Спасли институт от распада на фирмочки, от посягательств "инвесторов" сомнительного толка. Провели реструктуризацию, пересмотрели направления работы, создали научно-производственные центры. И благодаря тому, что ни в России, ни на Западе наша работа никогда не ставилась под сомнение, - выжили.

Евгений АРСЮХИН.

  00:04 06.11