Лезвие бритвы, или Центризм по-российски.

Социологи Российского независимого института социальных и национальных проблем выявили такой спектр политических предпочтений россиян:

сторонники радикальных рыночных реформ составляют 7,2 процента,

центризма њ 16,6,

самостоятельного русского пути развития њ 15,6,

коммунистической идеологии њ 10,

социал-демократии њ 5,2 процента.

При этом 44,6 процента россиян аполитичны њ не относят себя ни к одному из идейно-политических течений.

Мы опросили в конце минувшего года более 100 человек на предмет их понимания, что такое "либерализм", "социал-демократия", "центризм", "левые" и "правые". Наибольшие затруднения при ответах вызвали: "центризм" (около 80 человек практически ничего не могли сказать, некоторые отвечали афоризмами типа "это когда вашим и нашим", "сидение на двух стульях", "это когда мафия в центре, а мы по краям"), "социал-демократия" (около 60 человек ответили более или менее вразумительно), "либерализм" (тут мнения разделились). С "левыми" и "правыми" легче њ их связывали с конкретными политиками. Разумеется, речь идет не о репрезентативном опросе, но его результаты наводят тем не менее на серьезные размышления.

Для чего мы привели эти данные? Для того, чтобы обозначить парадокс: чем больше движений, политических элит участвуют в борьбе за будущий электорат, тем меньше знаний у того об истинных намерениях политиков. На фоне кризиса доверия народа к власти (и политической, и экономической, и информационной) после 17 августа еще более усилился кризис российской многопартийности. Известно, что число партий в расчете на одну деревню исчисляется уже десятками. Во время кризиса доверия гражданского общества к государству люди обращаются к партии-спасительнице, к лидеру-спасителю как к последней надежде.

Однако этот внутренний зов глушит многопартийный цинизм. Каждый "край", каждая безызвестная или очень известная партия гнут свое по одному принципу: "Кто громче крикнет".

Народ наш, как его не унижают, мудр по-своему. Мудр от жизни, опыта своих предков, тысячелетних испытаний своей судьбы. Мудр не политологией, а своей интуицией или, по Станиславскому, своим "сверхсознанием". Поэтому успех будет иметь тот, кто ответит на глубинный запрос электората, кто сумеет включить в созидательное русло реформ самую консервативную, но самую мощную силу њ народ. Его доверие њ ключ к успеху, недоверие њ к дальнейшему падению в пропасть.

Что стоит за новыми "измами"?

И, в частности, что стоит за словом "центризм", в котором и вокруг которого создается толкучка и слева (левый центризм), и справа (правый центризм). Видно, судьба России њ жить "измами"? Казалось бы, сложилось деление на "левых" и "правых": Зюганов њ левый, Анпилов еще левее њ левый радикал, Черномырдин њ справа, еще чуть правее њ Явлинский, далее њ первый радикал Гайдар и его компания. Надо, наконец-то, разобраться в сущности, что такое "левый" и "правый" центры, да и сам "центр". И определить, какой из них наиболее соответствует менталитету россиян.

Понимание перспектив центра связано с пониманием "левизны" и "правизны" партии и движений, либерализма и коллективизма, демократии и охлократии. У нас смешали или, точнее, отождествили демократическую политику с либеральной, а демократию њ с крайне правым радикал-реформаторством. Демократическая политика может быть и "слева" (социал-демократия), и "справа" (либерал-демократия). При этом негоже выделять "левых" и "правых" только по личностям, по лидерам (ну какой либерал-демократ Жириновский?).

Правые њ это сторонники либерализма, либеральной реформаторской политики. Ее цель: максимум экономической свободы, частной собственности, индивидуализма, децентрализации, поддержки капитала и минимум государственного вмешательства в дела хозяев-собственников. Наш "прыжок" в приватизацию њ чистой воды радикал-либерализм. То есть самый крайний, самый "правый" либерализм. И чем его меньше у партии или движения, тем он ближе к центру. Примером тому являлся прежний НДР. Более точно в "правом центре" закрепилось "Яблоко". Но у него слабые технологии развития своего имиджа в плане ответа на глубинный запрос нашего народа. Рейтинг Явлинского как бы застыл на стабильной отметке 10њ11 процентов.

Левые (самые левые) њ сторонники государственной собственности, жесткого государственного управления экономикой в интересах большинства, приоритета общественных, коллективных интересов над личными, недопущение частной собственности и т.д. И чем "мягче" позиция той или иной партии, тем она ближе к "левому центру".

Истинный "левый центр" (в политическом смысле) во всем мире занимают социал-демократы. Их "конек" њ выражение и защита интересов большинства трудящихся на основе эффективного использования всех форм собственности. Они ставят целью построение социального государства. Для них рыночная экономика не самоцель, а средство улучшения жизни большинства, социальная справедливость њ не уравнительность, а равные возможности для развития способностей и квалификации каждой личности. Главное њ наличие в обществе как можно большего количества эффективных хозяев для всех форм собственности: личной, частной, коллективной, корпоративной, государственной.

Путь к центризму в России.

А что такое центр в российской политике? Или центризм? Традиций политического центризма в России нет. Поэтому современный центризм для нас, очевидно, есть движение к некоему общему вектору как слева, так и справа. Центризм как политическое движение (объединение, партия) должен решить сегодня ряд существенных задач:

1. Осуществить интеграцию, конвергенцию капитализма с социализмом. Но какого капитализма, ведь он очень многолик? И какой социализм? Шведский, итальянский, французский или китайский, советский? В этой связи формула Юрия Лужкова "работать по-капиталистически, распределять по-социалистически" звучит, возможно, политически точно њ по-центристски, но очень непонятна по-людски для массового сознания.

2. Обеспечить не просто равноправие, а интеграцию всех форм собственности в направлении увеличения общего количества эффективных собственников-хозяев или "среднего класса". Наш анализ трансформации отношений собственности в развитых странах мира показывает, что данный вид интеграции идентичен России, но она в приватизации пошла в хвосте цивилизации (капитализм ХIХ века). Сегодня в передовых странах мира доминирующей является "личностно-корпоративная" ("индивидуально-коллективная", "либерально-общинная") собственность. Суть не в названии, а в принципе: реализация личных интересов в коллективе и с помощью коллектива. Выходит, что для России перспективно, с одной стороны, учесть традиции русской артели, кооперации, общины, а с другой, современные формы хозяйствования њ прежде всего это малый и средний бизнес.

3. Для центризма необходимо интегрировать либерализм с демократизмом (народовластием). Получается либерально-демократическая позиция. Но опять эта ниша занята, точнее, растрачена ЛДПР.

4. Центризм должен нести в себе способность разрешить "вечную" проблему противостояния славянофильства и западничества плюс к этому евразийства да еще высказать свое отношение к "особому русскому пути развития", ибо отсюда исходит каждый раз выбор модели экономического развития России. Если Россия њ это и Европа, и Азия, Запад и Восток, Север и Юг, то какие њ центристский "общественный идеал" или "идея-правительница" њ ей нужны? Без ответа на данный вопрос будущее центристской России невозможно.

5. Центризм не может уйти от ответа на вопрос: как укрепить единство России не только с позиций федерализма, но и начать сглаживать противоречия, связанные с традиционным делением страны на "отсталую" периферию и "передовой" центр, столицу? Сегодня понятия "центральная власть", "власть Москвы", "олигархия", "коррупция", "новые русские" идентифицируются в периферийном общественном мнении со столицей России, а отсюда и с ее руководством. "Зажиревшая Москва" и власть капитала служат для обнищавшей глубинки, где живет большинство электората, тем социальным раздражителем, который сознательно и бессознательно будет программировать мотивацию поведения граждан на выборах нынешнего года. Как решить эту проблему с помощью московского центристского движения? Вопрос вопросов.

6. Важно выявить то общее, что есть у всех народов, населяющих Россию, "русского этноса" и "российского суперэтноса", у разных религий и конфессий и опереться на него, выработать российскую государственную идеологию или общенациональную идею, идеал российского общества. Россия њ страна полирелигиозная, многоконфессиональная. Какая этика должна лежать в основе наших политических и экономических реформ? Как быть с набирающим силу исламом? Посадить рядом лидеров церквей еще мало. Необходимо согласие на уровне фундаментальных ценностей. Можно ли успешно решить этот вопрос при нарастающем религиозном фундаментализме? Можно, но для этого надо суметь пройти по "лезвию бритвы", овладев тонким искусством работы с верующими и религиозными организациями. Пока мы чаще наблюдаем "топорную" работу.

7. Предстоит на деле уравнять права личности, гражданского общества с правами государства. В России сложилась перевернутая с ног на голову пирамида власти, когда гражданское общество обслуживает государство, тогда как должно быть наоборот. Сегодня ситуация усугубилась тем, что в народном сознании заложен стереотип: "власть и мафия њ едины". Для того чтобы построить поистине демократическую пирамиду власти, потребуется тонкая, кропотливая, длительная работа. Но начинать ее надо сейчас.

8. И, наконец, о самых, пожалуй, сложных проблемах всех њ тех, кто слева и справа, и около центра, и центристов. Во-первых, о возможности интеграции интересов богатого меньшинства и бедного большинства, умении убедить, заставить первых поделиться со вторыми, как это сделали в свое время в ряде западных стран при выходе из кризиса. И продолжают делать сейчас. Для этого надо овладеть технологиями обуздания инстинкта собственности и власти, а для нас сейчас еще более сложная задача њ обуздать коррупцию как необузданное проявление этих инстинктов. Принцип угодить и богатым, и бедным здесь не пройдет. При этом надо не допустить гиперинфляции при "пустом бюджете" и в то же время погасить все долги и проиндексировать заработную плату. И на этом фоне восстановить доверие масс к политике государства и к политикам. Чем вам опять не "лезвие бритвы" на пути к созданию "центристской" власти в России? Тем более что и крайние "правые", и крайние "левые" могут сомкнуться в борьбе против набирающего очки центристского движения "Отечество".

Надежда умирает последней.

Есть ли перспективы у центризма как политической платформы в России? Есть! Потенциал формируемого центристского движения "Отечество" действительно высок. Прежде всего по двум параметрам: личная харизма лидера и финансовые возможности. А вот что касается идейно-содержательного, политического кредо движения, то здесь налицо маятниковые движения. Как трудно сегодня объяснить, почему уважаемый Юрий Михайлович в течение года качнулся из "нового социализма" в "новый капитализм", а затем в "капитализм-социализм" ("работать по-капиталистически"). На первый взгляд, выглядит вроде мудро. И у тех отнять часть электората, и у других, и у третьих. И свой завоевать, если учесть, что сегодня почти половина населения не относит себя к каким бы то ни было политическим течениям. Но чем его привлечь, он же аполитичен?

Но дай Бог удачи центристам. Победят њ будут первыми центристами в российской политической истории. И мы перестанем шарахаться из одной крайности в другую. Пока же по "лезвию бритвы" трудно пройти уже в начале пути даже Лужкову. Он все-таки представляет богатый мегаполис, а значит, богатых и, похоже, скатывается вправо. Может, это и естественно? Москва-то сложилась больше как "правая". К тому же на общероссийском политрынке появляется ниша, которую ранее занимала "партия власти". Да и в сущности Москва, столичная власть, все москвичи в глазах периферии идентифицируются с "новыми русскими", то есть самыми что ни на есть "правыми". А у крайних правых шансов на победу пока очень мало. Значит, увеличиваются шансы "правого центра".

В настоящее время на более близок, согласно нашему анализу, к понятию "настоящий российский центрист" Евгений Примаков, умеющий тонко, спокойно, рассудительно осуществлять в обществе баланс противовесов. Потому на него, очевидно, так много наскоков с разных сторон. Думается, в интересах будущего России Лужков с "Отечеством" объективно обречен "прижаться" к плечу Примакова. Субъективно? Решение упрется в дипломатичность согласия одного и уступку честолюбивой харизмы другого. В интересах же электората, народа, спасения России сегодня им необходимо было бы объединиться. Но это пока из области надежд.

Реальность же может быть другой њ наши предвыборные технологии построены на критике существующей власти, на "игре в поддавки", на ударах "поддых". К сожалению, электорат клюет на это, очевидно, в силу опять же наших традиций њ кулачных боев, когда выходила деревня на деревню, улица на улицу.

А где же ментальная перспектива?

При всей привлекательности появления новых объединений, блоков, их программ и тонкости предвыборных технологий решающее значение на сей раз, в условиях кризиса доверия народа к власти, будет исходить из глубин сознания и души народа, запросов его менталитета. Другими словами, надо учитывать современную российскую реальность.

Итоги реформ и особенно удар по народу после 17 августа существенно сдвинули мотивацию политических предпочтений влево. Об этом свидетельствуют все данные: от оценки материального положения до состояния социального самочувствия, духовного здоровья россиян, смещения влево фундаментальных ценностей россиян.

Думаю, Юрий Лужков поторопился публично отмежеваться от "левого центра". Из сегодняшних политиков наиболее близок к нему (по результатам нашего анализа) председатель Госдумы Геннадий Селезнев. Вместе или рядом находился (моментами) другой Геннадий њ Зюганов, на последнем съезде НПСР он сошел резко на "левую ступеньку" в сторону Анпилова.

Таким образом получается, что на сегодня наиболее идентичными российскому электорату являются две известные персоны: Примаков и Селезнев. Возможно, к ним приблизятся справа њ Лужков, слева њ Зюганов. Или Явлинский? А может, пожелает Егор Строев? Или мощно вспорхнет крыльями Александр Лебедь? Или вдруг появится новая, наиболее идентичная россиянам политическая фигура? Хотелось бы, чтобы на предстоящих выборах было меньше "сталкивания лбами", а больше њ соревнования умами.

Думается, ответ на вопрос: "Кто победит на предстоящих выборах?" следует искать не только в "загадке русской души", а чаще в ее парадоксальной простоте, доверительности. Кто всерьез изучал характер народа, для того загадка заключается в поляризованности черт этого характера, в его противоречивости, наличии противовесов. Способности качнуться из одной крайности, например, из "долготерпения" в "бунтарство". Вот где заложена, на мой взгляд, причина традиционного деления политиков на "левых" и "правых", отсюда отсутствие центризма и традиционные поражения реформ и реформаторов в России, отсюда смуты и революции, циклы реформ и антиреформ.

Поэтому надежды на здравый смысл центризма судьбоносны для россиян и России. Надо публично признать важнейший факт: открытость, доверчивость народа позволяла властям проводить над ним всяческие эксперименты. Сколько их было њ не счесть. И каждый раз при неудаче великое долготерпение переходило в другую крайность њ бунтарство. Удержать характер нашего народа в центре њ большая проблема для центристов. И здесь очень важно не наломать дров. Нельзя впопыхах создать средний класс как стабилизационную основу центризма. Важно понять, что быстро сломать, переломить менталитет можно только с большими трагическими последствиями.

В российской истории нет традиций центризма. Их надо создавать, отбросив политический эгоизм. Но определяться с концепцией центризма надо не столько с диалога, резкой полемики с "левыми" и "правыми", сколько с анализа архетипических, ментальных черт в характере народа как будущего электората, и отсюда прежде всего выстраивать экономическую программу, а значит, и предвыборную программу центристского движения. И на данной базе определять свою по отношению к "левым" и "правым", находящимся около центра. Для этого требуется очень тонкая работа. Сделать это њ значит пройти по канату над пропастью в нашем многоликом, современном мире политической борьбы.

Владимир ПОПОВ,

профессор, доктор

философских наук.

  00:04 24.02