Явление органа народу.

Город ждал этого дня пятнадцать лет. Наконец свершилось - органные концерты в Самаре!

Всего 150 лет существует Самарская губерния и уже обзавелась органом. В Париже или в Кельне большие органы в городских соборах, наверное, через тысячу лет после основания города построили. Что ж, в этом специфика России - все в ней происходит позже, чем в Европе, но развивается в несколько раз быстрее. К.Титов, поздравляя 17 февраля самарцев с премьерой и с тем, что губцентр стал тридцать первым городом России, в котором есть орган, напомнил: орган в свое время был в костеле, но в двадцатые годы его сломали, и жестяные трубы растащили на ведра. И вот историческая ошибка исправлена.

В филармонии, что называется, "весь город". Взоры публики прикованы к сцене, но органа не видно, он за занавесом. На авансцене - клавиатуры. Их у самарского органа три (бывает четыре и даже пять). Это мануалы, а есть еще и ножная клавиатура - педаль.

Появляется Святослав Бэлза, знаменитый музыковед, популярный телеведущий. Взмахивает рукой в сторону занавеса: "Явите нам орган!" И орган являют. Занавес расходится в стороны. Огромный инструмент во всю ширину сцены. Сверкающие трубы уходят вверх. Пока потрясенная публика рассматривает подарок, С.Бэлза рассказывает: орган строила немецкая фирма Беккерат, консультировал ведущий отечественный органист, народный артист России Гарри Гродберг. Каждый орган неповторим, каждый встроен в архитектуру зала, приспособлен к акустике. Наш обладает 52 регистрами и более чем тремя тысячами труб.

Моцарт называл орган королем инструментов за то, что он словно совмещает в себе множество инструментов. Может смешивать отдельные тембры, может воспроизвести звук одного, может заменить ансамбль или даже оркестр.

Гарри Гродберг так и построил программу своего концерта - в разных произведениях орган то заполняет мощным оркестровым звучанием весь зал, то демонстрирует чистые, несмешивающиеся тембры или их сочетания. Многие композиторы писали органную музыку - и великий Бах, и его современники, английские, французские, итальянские, немецкие. С удовольствием обращались к органной музыке романтики - Мендельсон, Лист, Брамс, Шуберт. И у каждой эпохи, у каждого композитора - свои органные краски, своя палитра.

Органисты говорят об "инструментовке", "оркестровке" - иногда композитор и сам указывает, какие тембры надо использовать в произведении. Композиторы баховской эпохи таких предписаний не делали, и исполнитель сам должен был решить, какие тембры ему выбирать, как "раскрасить" органную партитуру.

В первом своем концерте Г.Гродберг показывает английскую музыку (Дж. Стенлей), французскую (Ф.Лефебри-Вели, А.Гильман), итальянскую (Т.Альбинони, А.Вивальди) и, конечно, немецкую (И.С. Бах). Наш орган приспособлен для любого стиля, любой национальной школы. Французская музыка, правда, с ее чистыми красками, интересом к пасторальным нежным тембрам позволила показать какие-то более индивидуально звучащие тембры. В "Пасторали" Лефебри-Вели это перекличка гобоя и флейты. Пьеса написана для рождественской мессы, и действительно, орган рисует картину, которая ассоциируется с рождественской тематикой: гобой (пастухи), флейта (ангел, возвещающий пастухам о Рождестве Христа). Словно разверзаются небеса, спускается ангел, замирают в священном ужасе простодушные пастухи. Подобно пастушеским рожкам поет гобой, парит над миром нежный голос ангела.

Флейтовый тембр самарского органа обладает воистину небесной красотой.

В знаменитой Токкате и фуге ре минор И.С. Баха такие "флейтовые" переливы оттеняют "оркестровые" эпизоды. В Адажио Баха, которое Г.Гродберг играет на "бис", мелодические голоса - кларнеты или скрипки, в сопровождении - фаготы.

Итак, орган - сам как бы оркестр. Но каковы взаимоотношения органа с таким коллективом. Нужен ли он органу? Или оркестр при "живом" органе - это излишество, своего рода "масло масляное"?

Во втором отделении концерта мы могли убедиться в обратном. Гарри Гродберг и Академический оркестр Самарской государственной филармонии (художественный руководитель и главный дирижер - заслуженный деятель искусств России Михаил Щербаков) играют Симфонию N 1 А.Гильмана, французского композитора, старшего современника П.И. Чайковского. Музыка исключительной выразительности, напоминающая то Баха, то Генделя, симфония в то же время звучит вполне по-французски. Музыкальные мысли Чайковского, Баха встроены в трагическую концепцию, это история гибели человеческой души или проповедь о грехе и спасении, притча о страдании и надежде. У Гильмана же "баховские" музыкальные обороты - символ вечной красоты. Проводник этой вечной красоты - орган, но мелодии, которые рождаются у органа, подхватывает оркестр. Струнные, гобои, фаготы, валторны, тромбоны становятся как бы еще одним слоем органного звучания. Но не сливаются с ним - еще нежнее, еще выразительнее звучат скрипки, еще жалобнее - гобой.

Симфония кончается мощным нарастанием звучности - орган его одновременно усиливает и смягчает. И сам по себе благородный инструмент, он облагораживает оркестр. Никогда наш оркестр не звучал так возвышенно и одухотворенно.

Маэстро Гродберг щедро играл на "бис", в конце - что-то неожиданно легкомысленное, с залихватскими ритмическими и мелодическими заворотами - возможности органа безграничны.

Н.ЭСКИНА.

  00:04 20.02