Генный паспорт для рака.

Молекулярные онкологи открыли основные механизмы

превращения нормальной клетки в опухолевую.

А, СОБСТВЕННО, так ли уж это важно для человека, который однажды попал в раковые клешни? Ему важно, спасение возможно или диагноз сродни смертному приговору?

- Возможно, пациенту это действительно не важно. Но для того, чтобы его успешно лечить, надо знать причину недуга, - говорит заведующий лабораторей регуляции клеточных и вирусных онкогенов НИИ канцерогенеза Онкологического научного центра имени Н.Н. Блохина профессор, доктор биологических наук Александр Татосян.

- Значит, есть именно онкогены, которые отличаются от всех иных?

- Именно так. Онкогены - это исходно нормальные гены, которые в результате изменения своей активности либо своей структуры превращаются в потенциальные факторы развития опухоли.

- Значит, не каждый из нас обречен на раковое заболевание?

- Естественно, не каждый. А только те, у кого в результате каких-либо "поломок" на молекулярном уровне или в результате наследования таких "сломанных" генов может развиться заболевание.

- У моих родителей были онкологические недуги. Значит ли это, что и меня они не минуют?

- Не обязательно. Существует два типа раковых заболеваний: так называемый семейный, или наследственный тип, когда наследуются от родителей мутированные гены. Таких не более 10 процентов. А есть еще основные клетки организма - соматические, нормальные гены которых по разным причинам могут превратиться в онкогены.

- А можно ли узнать: попаду я в те самые десять процентов или нет?

- Достижения современной молекулярной онкологии позволяют ответить на этот вопрос. Другое дело, что вы можете не попасть в десять процентов наследственного рака, но угодить во второй тип.

- Я понимаю важность ваших исследований. Но меня прежде всего интересует, как эти самые исследования можно использовать уже сегодня в практике диагностики и лечения?

- О лечении с помощью использования достижений молекулярной онкологии говорить пока рано, а вот диагностика - это уже реальность. Разработаны методические подходы, позволяющие выявлять изменения в генах и кодируемых ими белках до проявления клинических признаков заболевания.

- Расшифруйте.

- Прежде всего хочу пояснить. Чтобы заболеть раком, в клетке должен произойти каскад молекулярных событий. Ведь помимо онкогенов есть еще по крайней мере две группы генов, изменения в которых могут приводить к трансформации нормальной клетки. Это так называемые гены-супрессоры. Они контролируют важнейшие явления, происходящие в клетках. Такие, как клеточный цикл, деление, ее гибель, "ремонт" поврежденного генетического материала. И уже есть методы, которые позволяют регистрировать изменения в структуре потенциальных онкогенов, и тогда мы можем с достаточной долей вероятности предсказать развитие раковой опухоли. О третьей группе генов говорить не станем, чтобы не уходить в самые дебри нашей науки.

- Как же вам такое предсказание удается? Можно объяснить на примере?

- Конечно! Несколько лет назад вместе с руководителем НИИ пульмонологии академиком РАМН Александром Григорьевичем Чучалиным мы взяли под наблюдение группу ликвидаторов последствий чернобыльской аварии. Взяли потому, что предполагали: у тех, кто прошел через облучение, вполне возможны изменения в генетическом материале. Действительно, оказалось, что у некоторых пациентов при анализе клеток легочной ткани именно такие изменения обнаруживаются. Более того, со временем они накапливаются. Можно предполагать, что если не принимать соответствующие меры к лечению таких пациентов, то у них может развиться рак легкого.

- А как вы это распознали?

- В данном конкретном случае брался фрагмент ткани, полученной в результате проведения бронхоскопии. Из этого фрагмента выделялась ДНК, которая несет в себе гены. Исследовались определенные маркеры, о которых было известно, что они ассоциированы с развитием рака легкого.

- Как говорил Галич, "давай подробности"...

- Интересующие нас фрагменты ДНК в результате применения различных генно-инженерных и молекулярно-биологических манипуляций выделяются и детально исследуются. В частности, сравниваются с аналогичными элементами, выделенными из нормальной ткани или крови. При таком сравнении можно обнаружить нарушение в структуре генетического материала из возможно предопухолевых клеток.

- В случае с чернобыльцами ваши теоретические ожидания подтвердились?

- Да.

- Значит, может идти речь о проведении специальных профилактических осмотров, которые позволяли бы выявлять предрак?

- Да. Но пока молекулярная диагностика мало доступна нашему бедному практическому здравоохранению. Хотя мы к этому очень стремимся.

- То, о чем мы сегодня говорим, это отечественные достижения?

- Увы. В основном это достижения современной западной молекулярной биологии. Хотя теоретические предпосылки подобных фантастических открытий биологии последних лет в какой-то степени были заложены нашими учеными. Имею в виду прежде всего вирусо-генетическую теорию Льва Александровича Зильбера.

- Мне посчастливилось его знать и брать у него интервью. До сих пор помню его споры с другим известным советским ученым Львом Манусовичем Шабадом, который был сторонником канцерогенного происхождения рака.

- Сейчас этим двум великим нашим соотечественникам спорить было бы не о чем: открытие генов как решающих факторов трансформации клетки примиряет все известные теории развития раковых опухолей.

- Все-таки чуть вернемся к вирусно-генетической теории Зильбера. Можно ли на ее основании говорить, что раковые заболевания заразны?

- Можно считать доказанным, что в происхождении, например, рака шейки матки "виновны" определенные типы папиломатозных вирусов. И если геном этих вирусов попадает в инфицированные клетки и синтезирует соответствующие белки, то возможно развитие опухолевого процесса.

- Напустили вы тумана...

- Да нет. Дело в том, что большинство известных опухолей не индуцируется, то есть не вызывается вирусами. Тут надо особенно сказать о том, что вирусно-генетическая теория стала предпосылкой к открытию онкогенов. Впервые онкогены были открыты в опухолеродных вирусах млекопитающих и птиц. Лишь после этого было обнаружено, что они на самом деле происходят из генома клетки. Об этом еще 30 лет назад опубликовал свой труд советский вирусолог Анатолий Давидович Альштейн. Подтвердили его гипотезу о клеточном происхождении вирусных онкогенов уже американские ученые, за что и получили Нобелевскую премию.

- Обидно! Начинали мы, а лавры - американцам.

- Это не совсем так: американские коллеги - знаю об этом не понаслышке, так как в свое время я работал в лаборатории доктора Стехелина, одного из соавторов открытия клеточных онкогенов, - внесли решающий вклад в понимание механизмов превращения нормальной клетки в опухолевую.

- Потому что богаче нас?

- Безусловно, богаче. И это очень важно, потому что фундаментальные исследования в этой области, а также развитие методов молекулярной диагностики стоят дорого. В настоящее время разработаны методы, основанные на сравнении активности различных генов и белков. Это позволяет получать нечто вроде молекулярно-биологического паспорта о работе определенных генов в исследуемых опухолях. К сожалению, молекулярная диагностика не может широко развиваться не только потому, что стоит дорого, но и потому что у нас явный дефицит специалистов в этой области. Только из нашего Института канцерогенеза в последнее десятилетие уехали на Запад десятки молодых сотрудников.

- Насколько мне известно, вы тоже работали в лабораториях Франции и США, но вернулись...

- Может, вам это покажется наивным, но я искренне считал и считаю, что, однажды получив здесь самостоятельную лабораторию, несу ответственность и за нее, и за тех, кто в ней трудится. Даже несмотря на то, что уехали восемь сотрудников. Мне нечем было их удержать: там все возможности - и финансовые в первую очередь, и научные - куда больше. К сожалению, до сих пор в нашей стране не отдается должное фундаментальным исследованиям. Некоторые надежды возлагаю сейчас на новое руководство нашим Онкоцентром, которое отлично понимает, что без таких исследований центр уже и не центр вовсе, а просто большая больница. При всем при том авторитет российской науки не утрачен. Вот и в нашей лаборатории сейчас трудится известный ученый из Франции Арман Тавитиан. К нам приходит немало молодежи...

- Приходит и уходит?

- Пока так: защищают диссертацию и перекочевывают за океан: наши мозги там весьма ценятся. Может, и у нас они начнут наконец цениться.

- Вы оптимист?

- Представьте себе. Даже среди тех, кто занимается изучением рака, они есть...

Когда верстался номер.

"Ваши заслуги перед страной и обществом поистине бесценны, ведь цена им - спасенные человеческие жизни" - эти слова из поздравления Президента РФ Владимира Путина прозвучали на церемонии вручения лучшим врачам России национальной премии "Призвание" накануне Дня медицинского работника. Всех медиков поздравил также министр здравоохранения РФ Юрий Шевченко. Премии вручены в семи номинациях. В. Томилин, С. Абрамов,

В. Звягин, П. Иванов - судебные медики. Они впервые в мире разработали комплекс методов и приемов судебно-медицинской идентификации личности человека. Премию им вручали матери погибших в Чечне солдат. Премию "За вклад в развитие медицины, внесенный представителями фундаментальной науки немедицинских профессий", получил коллектив авторов, создавших и внедривших препарат "Перфторан" - первый кислородопереносящий кровезаменитель, так называемую "голубую кровь". Академик РАМН Федор Углов свою первую операцию сделал 74 года назад. Последнюю - за два дня до приезда в Москву. Академику, которому сейчас 98 лет, вручена премия "За верность профессии".

Ирина Краснопольская.

  00:04 15.06