Анатолий Нуряев: "Там, где игра идет за закрытыми дверьми, нас, как правило, не бывает".

На этой неделе, 20 марта, пройдет первое в нынешнем году общее годовое собрание акционеров крупной нефтяной компании. Подводить итоги работы и определяться с планами на будущее будет ОАО "Сургутнефтегаз". Накануне собрания первый заместитель генерального директора компании Анатолий Нуряев поделился с "Фокусом" своим видением ситуации, складывающейся в российской нефтяной отрасли, и планами "Сургутнефтегаза".

- Вы неоднократно высказывали свой прогноз развития нефтяной отрасли, согласно которому Россию ожидает серьезное падение добычи нефти. Ваш взгляд кардинальным образом отличается от того, как видят ситуацию другие нефтяники. Каковы предпосылки для этого?

- Главная предпосылка у всех на слуху - уже много лет темпы прироста разведанных запасов ниже существующих темпов отбора нефти. Особенно в последние годы, когда объем добычи стал быстро расти, а запасы остаются практически на прежнем уровне. Естественно, в результате это приведет к падению добычи. Более того, сегодня отбираются запасы хорошие, легкие и дешевые. А разведываются запасы тяжелые, которые требуют действительно очень серьезных инвестиций.

И когда мы слышим, что в России добыча будет расти, что никаких опасений нет, то, как правило, это говорят компании, для которых сиюминутная выгода важнее, чем разумный стратегический расчет. Я не буду обсуждать, какие проблемы они решают с помощью таких прогнозов. Это дело каждой компании.

- Насколько сильным может оказаться падение?

- Мы можем вернуться к ситуации 1997-1998 гг. Причем вернуться очень быстро. Резкий рост добычи предполагает не менее резкое ее падение - это закон разработки любого месторождения. Когда это произойдет - будет зависеть от ситуации на рынке, от цен на нефть. Если цены начнут падать, а это, по всем прогнозам, которые мы имеем, произойдет наверняка, тогда это время наступит достаточно быстро.

- Для кого проблема падения добычи может оказаться наиболее актуальной?

- Для этого достаточно посмотреть на состояние фонда скважин. Это основополагающий показатель, за которым во времена централизованной экономики все следили. Сейчас это стало делом хозяев - сколько и каких скважин эксплуатировать. Поэтому есть компании, у которых до 50% скважин не работает. А когда мы на одном месторождении разрабатываем только отдельные куски, то в целом на потенциал месторождения это влияет отрицательно. С точки зрения науки разработки месторождения - это самое плохое, что только можно сделать.

- А какие компании, с вашей точки зрения, наиболее рационально пользуются недрами?

- Мы уделяем этому максимум внимания. Очень грамотно разрабатывает месторождения "Татнефть", несмотря на то что у них очень тяжелое положение с качеством запасов на традиционных территориях и трудности со сбытом нефти. Что касается содержания науки, которая им обеспечивает грамотную разработку месторождений, то они, пожалуй, сегодня первые в России. У "Башнефти" тоже есть хорошие примеры высокоэффективной разработки месторождений.

- Можно ли сейчас что-то изменить, чтобы избежать падения добычи, и что для этого необходимо сделать?

- Нужно иметь такое законодательство, которое бы обеспечивало соблюдение интересов государства, общества и недропользователей. Все разговоры об этом, к сожалению, остаются только разговорами. А те обрывочные законодательные акты, которые сегодня существуют и регулируют какую-то очень маленькую часть этого сложного комплекса взаимоотношений, коренным образом ситуацию не меняют.

- "Сургутнефтегаз" постоянно упрекают в том, что компания зациклилась на работе в Ханты-Мансийском округе. Есть ли планы выхода в новые регионы России?

- Планы есть, но кроме них нужны еще и соответствующие условия. Нефтяные активы - это предмет постоянной купли-продажи. Мы понимаем, что работа в одном месте - это определенные риски, определенное ограничение по сбыту продукции, вложению свободных финансовых средств. С другой стороны, концентрация в одном месте позволяет более эффективно работать с тем, что мы имеем. Тем не менее мы всегда рассматриваем то, что появляется на рынке. Мы, например, участвовали в конкурсах на получение Талаканского месторождения. Правда, теперь непонятно, что там будет. Участвовали и в конкурсе по Валу Гамбурцева.

Но одно могу сказать четко: там, где игра идет за закрытыми дверьми, нас, как правило, не бывает. Мы не хотим никаких грязных сделок или сделок, которые ставятся под сомнение или обременены судебными исками. Мы этого никогда не делали и делать не будем.

- Как же, руководствуясь такими принципами, вы хотите выйти за пределы ХМАО, если конкуренцию вам будут составлять такие компании, как "ЮКОС" и "ЛУКОЙЛ", которые уже набили руку на скупке компаний и месторождений.

- Если говорить об опыте, то его, наверное, у них побольше. Но когда мы почувствуем, что есть острая необходимость что-то приобрести, то мы приобретем. Может быть, дороже, а может быть, и дешевле. Та же "Сибнефть" готова продать все, но тут стоит вопрос цены. И так сегодня рассуждают многие. А заниматься какими-то подготовительными операциями, скупкой небольших пакетов акций или использованием технологий, связанных с банкротством или выкупом задолженностей, - этого мы точно делать не будем. Поэтому когда мы говорим о чистоте, то речь идет прежде всего о том, чтобы были установлены такие правила, которые бы были всем понятны и ясны. И когда никакие административные ресурсы никакой роли не играют при совершении сделок. То есть - кто предложил лучшие условия и больше денег, тот и должен являться владельцем. На таких условиях мы всегда готовы работать.

- Насколько нам известно, у вас существуют планы добычи нефти из так называемой Баженовской свиты. Чем интересен этот проект?

- Это очень интересный проект. Там сосредоточены просто огромные запасы нефти. Они всегда считались забалансовыми, т. е. запасами, которые при нынешнем уровне технологий разрабатывать невозможно. Те запасы нефти и газа, которые сегодня разрабатываются, содержатся в песчаниках и других породах, где есть возможность передвижения. Бажен - это глина, запасы нефти в которой неподвижны. Всегда считалось, что добывать из глины невозможно. Но мы имеем ряд наработок, как теоретических, так и практических, и максимум в следующем году мы начнем разработку этих залежей на своих месторождениях. И перспективы здесь очень серьезные. Мы говорим о кратном увеличении извлекаемых запасов нефти "Сургутнефтегаза". Не на 10, 15 или 20%, а в 2, 3 или 5 раз мы сможем увеличить свою ресурсную базу, если наши технологии себя оправдают.

Баженовские залежи сегодня вообще не извлекаются. Поэтому если процент ее извлечения составит 10-15%, это приведет к увеличению нашей ресурсной базы в 3-4 раза. Те же технологии, которые мы используем при добыче нефти на разрабатываемых залежах, позволяют нам увеличивать добычу на 30-40%. Если проектом предусмотрено, что коэффициент извлечения нефти составляет 15-20%, то уже сегодня мы извлекаем 30%. Для нас это обозначает прирост запасов на 500 млн т. Поэтому, ничего не приобретая, мы значительно увеличиваем свою ресурсную базу с помощью технологий. Сейчас мы приращиваем добычу нефти по 5 млн т в год, половина этого - за счет новых технологий.

- В ближайшее время ожидается приватизация "Башнефти". Есть ли у вас интерес к этой компании?

- Башкирия - территория не простая. Там наверняка есть свои бизнесмены, которые тоже хотели бы участвовать в нефтедобыче. Наверняка есть структуры, которые тоже к этому готовятся. Все зависит от того, как это будет проводиться, насколько будут открытые и понятные условия. Будет продаваться - будем смотреть. А производственные мощности и активы, запасы там интересные. Кроме того, они же и в Западной Сибири работают, у них есть лицензии на ряд месторождений. Так что в целом "Башнефть" как производственная структура нам интересна.

- Башкирский бизнес, похоже, не хочет полностью отдавать контроль над "Башнефтью", но стремится найти себе стратегического партнера. Такой подход интересен для вас или интерес вызывает только полный контроль?

- Конечно, интересен. Но это вопрос переговоров. Если ты можешь реально влиять на ситуацию - это всегда интересно. А размер пакета акций может и не иметь особого значения. Если сотрудничество основано на взаимном уважении интересов, то интересен может быть и пакет в 25% + 1 акция. Если же этого нет, то и 50% вряд ли кого-то устроят. Например, постоянная смена условий в ходе приватизации предприятий нефтехимии в Белоруссии может привести к тому, что такой бизнес окажется никому не интересен. Я думаю, что в Башкирии будет более рациональный подход. Это российская юрисдикция, и этим многое сказано. Кроме того, мы говорим с ними на одном языке. Они понимают, что будут пытаться продать, и знают, что мы собираемся купить.

- Насколько вам интересна разработка месторождений за пределами России?

- У нас состоялось несколько встреч с представителями иракской нефтяной промышленности. У компании был и остается интерес к этому региону. Другое дело, что ситуация там непонятная. Пока идти в Ирак с какими-то конкретными планами преждевременно. Но мы понимаем, что когда там будут созданы условия для совместного бизнеса, желающие работать на иракских месторождениях столкнутся с серьезной конкуренцией.

У нас было много достаточно серьезных контактов с иранской стороной - и с их стороны было много интересных предложений. Наша репутация, наш имидж позволяют довольно уверенно чувствовать себя за рубежом. Мы считаем, что когда появятся нормальные условия сотрудничества как с Ираком, так и с Ираном, мы незамедлительно начнем там работать. Мы все их предложения скрупулезно изучаем и, если потребуется, будем очень настойчивы в своих действиях.

- Сегодня Россия проводит странную экспортную политику. Звучат декларации о том, что необходимо активно помогать экспортерам. Российские порты пока не могут принять все грузы, а некоторые направления, например Вентспилс, просто закрывают. Как вы можете это прокомментировать?

- Я могу только выразить свое удивление по поводу той ситуации, которая сегодня существует. И удивление она вызывает у всех, когда мы видим просто роскошную конъюнктуру на рынке нефти и когда нам не дают полностью использовать свои возможности. А сейчас самый благоприятный момент для того, чтобы наполнять бюджеты и повышать благосостояние нефтяников. Но этого почему-то не делается. Почему? Пусть этот вопрос висит до тех пор, пока мы не услышим на него ответ. Проблема есть. В какой сфере или области она лежит, вам сейчас не скажет никто.

Беседовал Денис Кириллов.

  00:04 17.03