Воспоминания об отце.

Считай - повезло Дело было в 1939 году, в Западной Белоруссии, незадолго до парада в Бресте войск союзников - Советского Союза и Германии. Разведуправление Белорусского фронта получило указание из Москвы добыть у немцев секретный противогаз. Задание было очень ответственное - от разведчиков требовалось сработать чисто, не оставляя следов, а времени на подготовку операции практически не отводилось.

После обсуждения кандидатуры выбор пал на начальника разведки дивизии капитана Маргелова.

"Капитан - командир боевой, смекалистый, дерзкий, пусть попробует, а вдруг с ходу у его ребят получится. А тем временем тщательно подготовим еще несколько групп разведчиков, для подстраховки", - рассудили в вышестоящем штабе.

"Капитан, или грудь в крестах, или голова в кустах.

В общем, задача вам ясна, приступить к выполнению немедленно, - приказал командир дивизии. И, понимая смертельную опасность и большую ответственность, выпавшую на долю уважаемого им молодого командира, добавил: - Готов оказать вам всяческое содействие...

Ваш доклад жду через час".

Поскольку времени на подготовку к выполнению задания не было и, зная о том, что к немцам направляются начальник штаба и начальник особого отдела дивизии, отец, тщательно все продумав, доложил командиру дивизии решение. "Задача деликатная, для ее выполнения требуется один человек, но с хорошим прикрытием, - сказал он. - У меня есть дерзкие, хорошо подготовленные разведчики, но тем не менее прошу разрешить выполнение задания мне лично. Я отправлюсь вместе с начальниками в расположение немецких войск для раздела территории, а там - буду действовать по обстановке. Одновременно в своем батальоне ставлю задачу подчиненным по отработке операции".

Командир дивизии пожал капитану руку и приказал готовиться в путь. "Машина через полчаса, о вашем задании начальники будут знать, но помочь не смогут.

Вся ответственность - на вас. Удачи, капитан. Я буду ждать вашего возвращения, но, если попадетесь немцам, рассчитывайте только на себя".

Переговоры продолжались уже не первый день. Дело шло по намеченному плану. Наконец на столах появилась закуска, выпивка. Начались тосты, о которых отец потом вспоминал с горькой усмешкой. Все это время он незаметно наблюдал за тем, что происходит вокруг. Вдруг он увидел, как мимо открытой из-за жары во двор двери прошли двое немецких солдат с нужными ему противогазами.

Притворясь слегка пьяным и изобразив смущенную улыбку, отец попросил разрешения у начальника штаба выйти "до ветра". Присутствующие заулыбались, отпуская шутки в адрес слабака, и позволили ему идти.

Нетвердой походкой капитан направился в сторону походного сортира, где заметил "своих" немцев. Один из них как раз входил внутрь, другой остался на улице.

Отец, покачиваясь и улыбаясь, подошел к нему и, как бы не удержав равновесия, упал в его сторону... ножом вперед. Потом, срезав противогаз и прикрываясь убитым, ввалился к его приятелю. Трупы сбросил в отхожее место и, убедившись, что они затонули, вышел наружу. Забрав оба противогаза, он незаметно добрался до своей машины, где их и спрятал.

Вернувшись к "столу переговоров", выпил стакан водки. Немцы одобрительно загудели и стали предлагать ему выпить шнапса. Однако наши командиры, поняв, что разведчик дело выполнил, стали прощаться. Вскоре они уже катили обратно.

"Ну что, капитан, добыл?" - "Целых два", - похвалился отец. "Но ты не забудь, что мы тебе помогали... как могли", - сказал особист и рыгнул.

Начальник штаба промолчал. За окнами быстро проносились деревья, впереди - речушка. Машина въезжает на мост и... вдруг взрыв.

Когда отец пришел в себя, он почувствовал острую боль в области переносицы и левой щеки. Провел рукой - кровь. Огляделся - все убиты, машина в воде, мост разрушен. Ясно - подорвались на мине. И тут он увидел, как из леса по направлению к машине скачут всадники.

Заметив шевеление, они с ходу начали стрелять.

Превозмогая боль, отец отстреливался. Сбил головного всадника, затем - следующего... Кровь заливала глаза, мешала вести прицельную стрельбу.

И тут немцы, услышав стрельбу, пришли на помощь.

Отбив атаку, как потом выяснилось, польских партизан, они отвезли русского капитана в госпиталь, где немецкий хирург прооперировал ему переносицу.

Когда его привезли, окровавленного, в бинтах, в расположение нашей дивизии, он сразу попал в руки НКВД.

Вопросы были как раз по случаю: "Почему один остался живой? Почему привезли немцы? Почему они оперировали тебя, капитан?" После этого - трое суток томительного ожидания в подвале, пока сотрудники НКВД по показаниям отца не извлекли из отхожего места трупы немецких солдат с обрезанным креплением противогазов и не убедились, что пули в телах убитых нападавших всадников были выпущены из его маузера.

Освобождая его, старший опер в звании старшего лейтенанта, стиснув зубы, прошипел: "Иди, капитан. На сей раз, считай, тебе повезло". Никакой благодарности за выполнение задания отец не получил, зато уж с друзьями как следует отметили "свободу" в местном ресторане. Шрам на левой щеке остался памятью тех дней на всю жизнь...

Швеция сохранила нейтралитет В годы советско-финляндской войны (1939-1940 гг.) отец командовал отдельным разведывательным лыжным батальоном 122-й дивизии. Батальон совершал дерзкие рейды по тылам противника, устраивал засады, нанося финнам большой урон. Во время одного из них он взял в плен офицеров шведского генерального штаба.

"Проникнуть в тыл противника было крайне сложно - белофинны были превосходными солдатами", - вспоминал отец. Он всегда уважал достойного противника, а одиночную подготовку финских бойцов ценил особенно высоко.

В батальоне были выпускники спортивных институтов имени Лесгафта и имени Сталина, отличные спортсмены-лыжники. Однажды, углубившись на финскую территорию километров на десять, они обнаружили свежую лыжню противника. "Устроим засаду. Первая рота - направо, вторая - налево, третья рота проходит на двести метров вперед и отрезает противнику путь к отступлению. Взять в плен несколько человек, желательно офицеров", - отдал боевой приказ отец.

Возвращавшиеся по своей лыжне вражеские лыжники не заметили наших замаскировавшихся бойцов и попали под их огонь. В ходе короткого и яростного боя отец успел разглядеть, что у некоторых солдат и офицеров странная форма, непохожая на финскую. Никто из наших бойцов не мог даже подумать, что здесь возможна встреча с солдатами нейтральной страны. "Раз не в нашей форме и вместе с финнами, значит, противник", - решил командир и приказал взять в плен в первую очередь врагов, одетых в эту странную форму.

В ходе боя шесть человек были взяты в плен. Но это оказались шведы. Доставить их через линию фронта в расположение наших войск было делом весьма сложным.

Мало того, что пленных надо было тащить буквально на себе, нельзя было при этом допустить, чтобы они замерзли. При стоявших тогда суровых морозах в условиях неподвижности или даже малоподвижности, например в случае тяжелого ранения, смерть наступала очень быстро.

Не удалось вынести в этих условиях тела своих павших товарищей.

Линию фронта преодолели без потерь. Когда же добрались до своих, комбат опять получил "на всю катушку". Опять НКВД, опять допросы.

Тогда-то и узнал, кого он взял в плен - шведских офицеров, изучавших возможность участия в войне на стороне Финляндии шведского Экспедиционного добровольческого корпуса, уже прибывшего в конце января - начале февраля на кандалакшское направление.

Приписали тогда комбату что-то вроде политической близорукости, мол, "нейтралов" не распознал, не тех в плен взял, припомнили оставление своих убитых на поле боя, в общем, не избежать бы ему военно-полевого суда, и скорее всего - расстрела, да командующий армией взял командира под защиту. Большинство бойцов и офицеров отряда были награждены орденами и медалями, только командир остался без награды. "Ничего, - шутил он, - зато Швеция осталась нейтральной..." Поражение и пленение первого воинского контингента, посланного воевать против СССР, вызвали в Швеции столь удручающий резонанс, что до самого конца военного конфликта шведское правительство не решилось послать в Финляндию ни одного воина. Знали бы шведы, кому они обязаны сохранением нейтралитета, а также тому, что шведским матерям, женам и невестам не пришлось оплакивать своих сыновей и любимых...

На границе Австрии и Чехословакии 10 мая 1945 года, когда наши солдаты-победители уже поговаривали о скором отъезде на родину, генерал Маргелов получает боевой приказ: на границе Австрии с Чехословакией три дивизии СС и остатки других подразделений, в том числе власовцы, хотят сдаться американцам. Необходимо взять их в плен, в случае сопротивления - уничтожить. За успешное проведение операции была обещана вторая Звезда Героя...

Отдав боевой приказ, комдив с несколькими офицерами на "виллисе" поехал прямо в расположение противника.

Сопровождала его батарея 57-мм пушек. Вскоре к нему присоединился начальник штаба еще на одной машине. Было у них по пулемету и по ящику гранат, не считая личного оружия.

Прибыв на место, отец приказал: "Установить орудия прямой наводкой на штаб врага и через 10 минут, если я не выйду, открыть огонь". И громко приказал находящимся неподалеку эсэсовцам: "Немедленно проведите меня к вашим командирам, имею полномочия от вышестоящего командования на ведение переговоров".

В штабе противника он потребовал немедленной безоговороч- ной капитуляции, обещая взамен жизнь, а также сохранить награды. "В противном случае - полное уничтожение с использованием всех огневых средств дивизии", - закончил он речь. Видя полную безнадежность положения, эсэсовские генералы вынуждены были пойти на капитуляцию, подчеркнув, что сдаются только такому храброму боевому генералу.

Никаких обещанных наград отец не получил, но сознание того, что одержана крупная победа без единого выстрела и без единой потери, захвачены военные трофеи, да при этом сохранена жизнь нескольким тысячам людей, еще вчера - врагов, доставляло ему удовлетворение высшего порядка, нежели любая, даже самая высокая, награда.

Александр Маргелов, Виктор Грибов.

  00:04 13.01