Кооператив и фермер - близнецы-братья.

В разгар перестройки в Стокгольме становилось тесно от крупных советских чиновников, приезжавших в сопровождении большой свиты изучать "шведскую модель". Особенно старались руководители агрокомплекса, вплоть до тогдашнего первого заместителя председателя СМ Мураховского.

ПРАВДА, следуя еще со времен Хрущева укоренившейся традиции, они не столько слушали хозяев ("На буржуев смотрим свысока"), сколько говорили сами.

Помню, что министр сельского хозяйства Месяц все напирал на количество калорий, которое в результате наших успехов имеет обыкновение потреблять рядовой гражданин СССР. Признавая, что в целом рацион западного человека будет поизысканнее, он называл такую цифру калорий, до которых Западу, по его убеждению, было просто не дотянуться.

Для вящей убедительности он как-то хлопнул увесистой пятерней по крохотному плечу старика-переводчика из поколения послевоенных эмигрантов: "Ты еще столько и не потребишь!"

- Да потреблю, потреблю, - скорчившись от боли завопил переводчик, отнюдь непольщенный фамильярностью высокого гостя.

Парадокс: в то время как в стабильной с многократным запасом прочности Швеции условия ведения сельского хозяйства заметно изменились с тех пор, главным образом в связи со вступлением в Европейский союз, в России, над которой прошумели, кажется, все мыслимые и немыслимые ветра перемен, все осталось по-прежнему, если не считать терминологии.

В протянувшейся на 1600 километров с севера на юг Швеции, которая своей верхушкой цепляет Полярный круг, примерно половина территории покрыта лесом. Одну треть занимают горы. И только около 3 миллионов гектаров, менее одной десятой, поддаются обработке. На этих трех миллионах шведы содержат почти два миллиона голов крупного рогатого скота, включая почти полмиллиона дойных коров, который в год дают три миллиона тонн молока. До 8 тысяч литров на корову.

Что касается урожая зерновых, то он колеблется от 55 центнеров на юге страны, ее житнице, выражаясь нашим языком, до 20 на севере. Занимается же собственно сельским хозяйством весьма небольшая часть населения, всего 2 процента от общего числа занятых в экономике.

И вот этот процент создает такое количество необходимых для жизнедеятельности человека продуктов, которого с лихвой хватает для почти девятимиллионного теперь населения страны. Хватает и даже остается. И остатки здесь, в отличие от солдат из известного анекдота, не доедают, а продают. Основной предмет экспорта - зерно. Продают масло, свинину, а также, национальная гордость, рапсовое масло. Цветущие одним из цветов шведского флага рапсовые поля - радующая глаз примета лета.

Продовольственным зерном Швеция обеспечивает себя на 136 процентов. Кормовым - на 142. Молоком, птицей и яйцами - на 100 процентов. Говядиной и телятиной - на 80. Свининой - на 103 процента...

При этом самодостаточность в производстве продуктов питания не является самоцелью для открытой всем рыночным ветрам Швеции. Нет, наверное, такой страны в мире, которая не была бы представлена в розничной и оптовой торговой сети Швеции, в ее частных и кооперативных магазинах, супермаркетах, которые здесь обозначаются коротким словом Obs (то есть "Внимание!"), на городских рынках, которые по порядку, царящему на них, мало чем отличаются от магазинов. Разве только ценами на овощи и фрукты, которые, как правило, ниже магазинных.

В принципе Швеция могла бы и обойтись без собственного сельского хозяйства. И порой кажется, что страна содержит его лишь из патриотизма и солидарности с тружениками на сельской ниве. Не нужно быть экспертом, чтобы заметить, что, имея в своем распоряжении все разнотравье мира - в любое время, в любом уголке страны и в любом ассортименте, шведы предпочитают продукты с ярлычком "шведское", даже если они стоят немного дороже и, на взгляд иного иностранца, не так вкусны, как их импортные конкуренты... Нет, не квасной патриотизм говорит в покупателях и не желание оказать протекцию отечественному производителю. Доверие к экологически чистой отечественной продукции и условиям, в которых она выращивается и производится, дающим гарантию против тех заболеваний, о которых беспрерывно приходят вести даже из самых благополучных стран вроде Великобритании или Бельгии, перевешивает на чаше весов. Формально говоря, сельское хозяйство в Швеции - в частных руках. Земля является предметом купли и продажи. В частной собственности находятся не только земледельческие, но и необъятные лесные угодья. Основным собственником земли и, соответственно, центральной фигурой отрасли является фермер.

Реформу на манер Столыпина здесь провели более чем на полвека раньше того, как ее задумал у нас поплатившийся за это жизнью российский премьер. Это произошло в те годы, когда начался длившийся несколько десятилетий исход шведов в Соединенные Штаты: страна, в которой подавляющее большинство трудоспособных было занято в сельскохозяйственном производстве, оказалась не в состоянии прокормить свое растущее население. Так называемая "межевая" реформа разрушила старую общинную систему и открыла для крестьян-собственников возможность развивать свое производство.

Самосознание народившегося на селе среднего класса росло так стремительно, что накануне первой мировой войны он оказался способным на акцию, "крестьянский марш", которая изумила весь мир и осталась в памяти народной как одно из самых примечательных событий в истории Швеции. В феврале 1914 года 30 тысяч съехавшихся со всех губерний сельских хозяев двинулись к королевскому дворцу в Стокгольме и потребовали от властей укрепления обороны страны.

ЕЩЕ в двадцатые годы нашего века в сельском хозяйстве было занято почти 45 процентов работающего населения. К предвоенному 1940-му эта цифра снизилась до 30 процентов и продолжает падать вплоть до наших дней. Подавляющее большинство фермеров (73 процента), на чем бы они ни специализировались - зерно, молоко, мясо, одновременно занимаются и лесом. У многих есть свои, пусть порой и скромные, охотничьи угодья. Все это делает труд агрария образом жизни. Послушать фермера, так нет, пожалуй, на свете доли труднее его. И рабочий день не нормированный, и зарплаты у него, строго говоря, нет, в отличие от тех одного-трех, как правило сезонных, рабочих, которых нанимает средней руки сельский хозяин. И налоги платить надо, и кредиты дорожают с каждым годом.

Поговоришь с "человеком со стороны", те же аргументы работают в обратном направлении: если работаешь на себя, кто будет считать рабочие часы. Какой смысл платить зарплату самому себе? Хотя порой и это может оказаться необходимым. И вообще, жизнь на ферме и есть тот самый забытый и потерянный остальным человечеством рай. И в это очень легко поверить. Особенно тому, кто заглядывает на ферму в гости - на два-три дня.

Дом фермера, будь то на благодатном, граничащем с Данией юге, или на крайнем севере, в пригородной зоне или медвежьем лесном углу, ничем по набору основных житейских удобств не отличается от жилища горожанина.

Стабильные тепло и электроснабжение, канализация, стационарная и мобильная телефонная связь, телевидение - регулярное, кабельное, спутниковое, тот же, что и в мегаполисах "джентльменский набор" продовольственных и промышленных товаров - либо с доставкой на дом, либо в магазинах в пределах десятка-другого километров, легко преодолеваемых с помощью "Сааба" или "Вольво", - это та рутина, которую просто не замечают. Как забывает о необходимости дышать человек со здоровыми легкими.

Добавьте сюда стремительно входящие в обиход Интернет и электронную почту - и проснувшись поутру в фермерском доме, особенно если с вечера призывно и многократно звучало шведское "Сколь", то есть "За здравие!", вы не сразу сообразите, где находитесь. И поймешь это только шагнув за порог, глотнув обжигающе свежего воздуха, услышав знакомое мычание, тарахтение трактора, ощутив родные до боли запахи навоза и силоса, которые и здесь, несмотря на комплексное компьютерное управление всеми процессами, благоухают совсем так, как в каком-нибудь забытом людьми и богом коровнике в Пошехоньи...

- Нашим фермерам дали крылья, да забыли научить летать, - бросил как-то не без яда один знакомый швед, не разделяющий моих симпатий к "шведской модели".

Он не прав. Они летают. И даже способны на пируэты в воздухе. Зная, что под ними - защитная сетка. Кооперативы. Их история неотделима от истории развития самого сельского хозяйства. Зародившись в Европе в середине прошлого века как форма объединения потребителей, кооперативное движение в Швеции, и в этом его особенность, раньше, чем в других странах, стало формой сотрудничества производителей, в первую очередь фермеров. В тридцатые годы нашего столетия, оплодотворенное идеей строительства "народного дома" для всех шведов, оно стало одной из опор правительства Пера Альбина Хансона. В союзе с кооперацией, как вместе с профсоюзами в промышленности, социал-демократы формулировали и формировали аграрную политику.

В соглашении правительства и национального объединения сельскохозяйственных кооперативов по этим вопросам, принятом в 1947 году и ставшем основой для последующих парламентских актов, было записано, что целью политики страны здесь является создание для сельского населения таких условий, которые были бы адекватны уровню жизни других слоев нации.

Исходя из аксиомы, что даже самое развитое сельское хозяйство в странах с рыночной экономикой нуждается в субсидиях, как само общество нуждается в сельском хозяйстве, убыточно оно или нет, стороны разработали меры поддержки аграрного сектора, которые благополучно просуществовали вплоть до вступления Швеции в Европейский союз.

Не случайно, что именно из аграрного сектора исходило и самое мощное сопротивление этому решению, которое и сейчас отнюдь не пользуется всенародной симпатией. Против вступления Швеции в сообщество выступала, нарушая партийную дисциплину, даже министр сельского хозяйства. Юридически как первичная сельская кооперативная ячейка, так как и областной или национальный кооператив функционируют как акционерные компании, своего рода холдинги с набором дочерних и сестринских предприятий.

Прибыль, однако, не делится между акционерами, а поступает в общий котел с целью улучшения общих условий жизни и труда всех членов кооператива. С социальной точки зрения кооператив рассматривается как экономическая ассоциация. На практике владелец среднего размера фермы, а таковой считается хозяйство, владеющее примерно 32 гектарами обрабатываемых угодий, является членом целого пучка таких ассоциаций. Одни из них, территориальные, выполняют обязанности профсоюзов, другие, отраслевые, оказывают семейной ферме экономические, технические и технологические услуги.

Для того чтобы воспользоваться этими услугами, достаточно поднять телефонную трубку или нажать на соответствующую клавишу в компьютере. 75 процентов создаваемой фермерами продукции проходит через сбытовые кооперативы, которые до вступления страны в ЕС руководствовались ценами, согласованными между федерацией и правительством.

ТЕРРИТОРИАЛЬНО местные кооперативы объединяются в провинциальные. Провинциальные - в национальный союз. Отраслевые - кооперативы производителей молока, производителей зерна, мяса и т.п. тоже имеют свои структуры на всех уровнях. Имеются еще и функциональные кооперативы, занимающиеся кредитным, финансовым, правовым обслуживанием центральной фигуры шведского сельского хозяйства - фермера, который был и остается единственным и полновластным хозяином своего предприятия. Все вместе они создают Федерацию шведских фермеров, которая выступает полноправным партнером правительства и парламента по всем вопросам, касающимся жизни и труда сельского жителя и, в свою очередь, является одним из членов общенационального Кооперативного союза, о чем, то есть о строе цивилизованных кооператоров, построенном вопреки демагогии Ленина не в СССР, а в Скандинавии, еще будет отдельный разговор.

При 90 тысячах фермерских хозяйств федерация насчитывает 135 тысяч членов, которые объединены в 1230 местных и 25 провинциальных (областных) организаций. Все органы управления федерации, сверху донизу, избираются демократическим путем и соответственно находятся под неусыпным демократическим контролем ее членов.

В программе действий федерации, принятой в 1979 году, черным по белому записано, что ни один из ее членов не может иметь преимущества за счет других.

Вспомнить о том, что у него есть крылья, шведскому фермеру пришлось как раз в связи с осуществленными теперь планами вступления страны в Европейский союз, когда сельское хозяйство Швеции подпало под юрисдикцию Общей сельскохозяйственной политики (САР) сообщества. Ее принципы ограничивают протекционистские возможности государства-участника и дают больше простора для свободной конкуренции.

Как это здесь принято, сельскохозяйственное лобби подняло большой шум. Местные кооперативы жали на провинциальные, провинциальные - на федерацию. Федерация - на правительство и риксдаг. Те соответственно на руководящие органы ЕС. В конечном счете, как и следовало ожидать, все образовалось. Не без оглядки на нового члена Союза - Швецию - оставшийся неизменным с 60 годов САР подвергся реформированию.

ВРЕЗУЛЬТАТЕ заключенного с союзом соглашения в чем-то шведским фермерам пришлось поступиться, в чем-то они даже выиграли. Определенные соглашением квоты производства основных продуктов остались на уровне реально выращиваемой продукции... Сокращение субсидий национального свойства перекрыто различными формами прямых компенсаций фермерам с ограниченным сроком действия, рассчитанным на адаптацию хозяйства к новым условиям. Азартнее всего шведские представители сражались по, казалось бы, второстепенным вопросам.

Шведам, например, разрешили и далее жевать их традиционную жвачку - бездымный жевательный табак, который запрещен к производству и употреблению в других странах союза. Сохранилось тоже ставшее предметом дискуссий и давнее шведское "право свободного доступа" к природе, лесам, полям, садам, чьей бы собственностью они ни были. Хотя большинство лесов находится в частных руках, в Швеции в отличие от большинства западноевропейских стран вы не увидите бесконечных оград и заборов, которые лишают возможности прогуляться в лесу, на берегу реки или в парке.

Больше того, по поводу одной из своих "чудинок" шведы заняли даже наступательную позицию. Помню, как десять лет назад на острове Оланд мой добрый знакомый Руне Отиссон, который продавал в ту пору в Россию "шведские домики", показал мне на резвящегося рядом девятимесячного щенка пуделя: "Он из первого поколения пуделей, которым теперь в соответствии с законодательством Астрид Линдгрен не будут обрубать хвосты".

Законодательство Астрид Линдгрен. Так в Швеции сразу же окрестили принятый риксдагом десять лет назад Акт о гуманном содержании домашних животных. Знаменитая писательница пришла со своей идеей к тогдашнему социал-демократическому премьеру Ингвару Карлссону в самый канун очередной избирательной кампании, и тому не оставалось ничего другого, как горячо поддержать шведку. Теперь Швеция носится с идеей распространить основные положения этого Акта на всю объединенную Европу. Нельзя не пожелать им в этом успеха.

Борис ПАНКИН.

  00:04 10.08