"Менты" как основа национальной идеи.

Сергей Степашин решил, что красота спасет мир.

МИНИСТЕРСТВО внутренних дел потребовало любви у творческой интеллигенции. Потребовало в привычной манере - как милиционер требует у прохожего предъявить документы: не то чтобы грубо, но без всякой застенчивости и со знанием своих служебных полномочий. Необходимо, сказал министр Сергей Степашин, выработать положительный образ "человека в погонах", пора покончить с романтизацией уголовных элементов и вообще - мы при исполнении находимся, поэтому немедленно отдайте нам руку и сердце. Быстро, по собственной инициативе и ни на что взамен не надеясь. Присутствующие представители творческой интеллигенции его вдумчиво выслушали.

Да уж, на что тут надеяться. Какие блага и льготы мог предложить Степашин - право переходить улицу на красный свет, что ли? Впрочем, и это выглядело бы дополнительным оскорблением.

На сей счет по "Эху Москвы" уже раздалась реплика Андрея Черкизова: сквозь всю его привычную язвительность чувствовалось, как он поражен неожиданными домогательствами. Со своей стороны, я не вижу в них ничего оригинального. И неуклюжий Медведенко в чеховской "Чайке" очень настойчиво предлагал описать, "как живет наш брат-учитель", и курьер Егорушка в "Самоубийце" Эрдмана сообщал свысока: "Я люблю, когда мне про меня поют, а то нынче другие ерундой занимаются". Героем хочет стать любой. Меняются только интонации: никто никогда не напрашивался в герои-любовники со строго официальным выражением лица - по казенной, так сказать, надобности. Это впрямь ново. Интересно подумать: почему же у нашей милиции вдруг возникли такие амбиции? Почему именно сейчас? Почему так открыто?

Может быть, МВД решило: если они будут лучше о нас говорить, мы будем лучше для них работать. Не исключается, но как-то не верится. Всем, и даже школьным преподавательницам литературы, давно известно: искусство - самый дорогостоящий и самый ненадежный из инструментов жизнеустройства. Оно всегда привносит в жизнь кое-что новое, но добивается от жизни очень немногого.

Прямая влиятельность искусства невелика, и переоценивать его возможности вредно - в первую очередь для самого искусства. Но и для общества тоже.

Можно предположить, что Сергею Степашину и его коллегам просто надоело читать в газетах про взятки, пытки и прочие особенности национального сыска. С мнениями прессы, отделившейся от государства, у нас мало кто считается - но кому приятно каждый день узнавать о себе новые гадости? Захотелось чего-то светлого, греющего, комфортного. Однако ведь журналисты подвержены влиянию художественной пропаганды еще меньше, чем их читатели. Светлые образы милиционеров без страха и упрека спровоцируют настоящий оползень расследований и разоблачений. Когда отражение действительности разительно непохоже на саму действительность, журналистам свойственно приходить в возбуждение. А затыкать им глотку в общем порядке пока еще не разрешили.

Может быть, взыграла профессиональная гордость: разведчики, пограничники, врачи, космонавты, интеллигенты воспеты - а мы? Тоже непохоже. Правоохранительные органы в русском искусстве выставлены напоказ весьма внушительно. В российских детективах - естественной художественной среде - так и не материализовалась фигура частного сыщика, который свысока исправляет промахи служак из Скотленд-Ярда или с набережной Сюртэ. Российская жизнь сложилась так, что придумывать своего отечественного Шерлока Холмса, Эркюля Пуаро, Ниро Вульфа и т.д. оказалось бессмысленно - но речь даже не об этом. В нашей культурной традиции, единственной из всех, есть образ следователя, написанный безоговорочным гением и классиком, - Порфирий Петрович из "Преступления и наказания". Есть философ, тепло и умно объяснявший метафизическую благость квартального надзирателя, - Василий Розанов. Есть незабвенный герой детства - михалковский Дядя Степа. Есть персонаж анекдотов, продукт народного творчества - майор Пронин. Есть, наконец, милиционер, проникший в самые недра художественного андерграунда, его воспел концептуалиссимус Дмитрий Александрыч Пригов: "О ты, Милиционер прекрасный, Будь прям и вечно молодой..." И мн. др. - так чего же вам еще-то?

Сегодня же, если говорить о прямом жанре, ни инспектор Стас Тихонов (создание братьев Вайнеров), ни деревенский детектив Анискин, ни лавровская троица Знаменский - Томин - Кибрит не сравнятся по популярности с Настей Каменской - героиней неудобочитаемых романов Александры Марининой. Сериал по ее книгам еще будет поставлен, этого не избежать. Но вот уже вышла какая-то "Улица разбитых фонарей" ("Менты" в видеопрокате), и физиономиями ее героев (пять искривленных личностей, один пистолет и красная книжечка с надписью "ГУВД") заклеивается половина дверей в вагонах Московского метро! Глеб Жеглов и Володя Шарапов даже мечтать о таком не могли.

Пытаясь откликнуться на степашинскую инициативу, я долго - четыре остановки! - всматривался в этот рекламный плакат, в лица персонажей. Хотел понять, что в них хорошего, и понял, переведя взгляд на стандартную надпись "НЕ ПРИСЛОНЯТЬСЯ". Впервые на моей проездной памяти никто не прислонялся к дверям. Невозможно прикоснуться к стеклу, на котором этакое намалевано. Душа не велит.

Итак: никаких внешних причин истосковаться по творческой любви у Министерства внутренних дел не было. Оно просто сжалилось над бедолагами-интеллектуалами, которые никак не могут выдумать некую новую общенациональную идею, о необходимости которой... Ну дальше скучно пересказывать. О чем речь, когда даже коммунисты не могут договориться между собой, какая из их партий - самая коммунистическая. Ну и хорошо, ну и не торопитесь.

Полюбите сначала власть - сверху донизу. Власть сверху донизу - это мы. Поверьте в нас. Мы тоже хорошие - во всяком случае, не хуже, чем все остальные. Мысли бывают разные, а порядок - один на всех, и, кроме нас, установить его некому.

А какая идея вас объединит - мы вам потом скажем.

АЛЕКСАНДР БАРИН.

  00:04 05.11