Фестиваль "Браво" как зеркало свердловского театрального процесса.

Десять холодных майских дней я провел в Екатеринбурге, работая по приглашению тамошнего отделения Союза театральных деятелей России в жюри фестиваля театров Свердловской области "Браво". Жил, как и другие иногородние члены жюри (музыкальный критик из Москвы Александр Колесников, петербургский театровед Надежда Таршис и редактор журнала "Омская муза" Сергей Денисенко), в одной из служебных квартир в здании театра музкомедии, блуждал по коридорам и лестницам его закулисья, встречая колоритных персонажей из "Сильвы" или "Веселой вдовы" (мы с коллегами называли друг друга не иначе как "призрак оперетты"), смотрел по нескольку спектаклей в день на разных площадках, поражался культуре, порядку, радушию и настоящей творческой атмосфере, что царит в екатеринбургском Доме актера (один из главных культурных центров столицы Урала), и совсем не областному уровню фестиваля (секция театральных критиков отсматривает абсолютно все премьеры профессиональных театров и из лучших за минувший год формирует афишу "Браво"), участвовал в бесконечных обсуждениях. Для этих заметок оставил лишь то, что может представлять интерес и для челябинского читателя и зрителя.

Коляда.

В Екатеринбурге живет Коля Коляда. Николай Владимирович. Драматург, автор шестидесяти с лишним пьес, идущих на сценах двух десятков стран. Уральский Островский. Режиссер, создавший на малой сцене Свердловской академической драмы с художником Владимиром Кравцевым и актерами одной с ними "группы крови" "театр в театре", суверенное художественное пространство, где Коляда ставит только свои и своих учеников пьесы (например, "Русскую народную почту" Олега Богаева: многие из видевших этот спектакль оценили его выше, чем столичную постановку Камы Гинкаса по этой же пьесе с Олегом Табаковым, увенчанную "Золотой маской-2000"). Руководитель курса драматургов в местном театральном институте (аналогичный есть только в Литературном). С лета прошлого года - главный редактор журнала "Урал". К приходу Коляды у журнала было 23 подписчика (20 библиотек и 3 физических лица), сейчас - около тысячи. На улицах девочки раздают листовки: в такой-то день придите в почтовое отделение, подпишитесь на "Урал" и из рук Николая Коляды получите в подарок его книгу с автографом.

В общем, гений места. Человек, сначала художественно осмысливший то пространство, где живет, давший этой бурлящей, бессознательной, безъязычной жизни художественную лексику (Феллини сделал это же со своим Римини в "Амаркорде") и теперь лепящий эту жизнь по своим законам.

"Браво" видело последнюю премьеру Коляды-режиссера по пьесе Коляды-драматурга "Уйди-уйди". Лично мне это показалось квинтэссенцией того социокультурного явления, что называется "Театр Николая Коляды". Казалось бы, темы и герои его прежних пьес: монструозные обитатели квартиры с протекающей крышей из забытого Богом военного городка, шинели, нары, солдатская баня (живописнейший ряд голых задниц), капли, стекающие в банки и бутылки, иконописный лик на дешевом постере, женские слезы и истерики, новая страшная, механическая музыка русской речи в интонации молодых героев. Но никогда в спектаклях Коляды (я видел их немало) все это не было столь художественно точно (высшая математика искусства), столь завершенно, как в "Уйди-уйди". Как будто закончилось строительство театрального мира и мифа. Нет больше проблем формы, есть проблемы сути, смысла, содержания диалога со зрительным залом. Диалога о том, что жизнь напрасной не бывает и что смирение перед ней - такой же Божий дар, как любовь.

"Уйди-уйди" дали Гран-при, отметили замечательные работы молодых актеров Ирины Ермоловой и Олега Ягодина, а Коляда, поблагодарив всех, уехал в Москву, где ставит эту же пьесу в "Современнике" с Валентином Гафтом и Еленой Яковлевой. "Так, как со своими, конечно, не получится", - заметил он. "Современниковская" премьера назначена на 13 июня.

Праудин - Замараева.

В Екатеринбурге не живет режиссер Анатолий Праудин, он давно уже петербургский житель. Но спектакли в главном (пока) театре своей жизни - Екатеринбургском ТЮЗе - исправно ставит. Последний из них - "Житие и страдание преподобной мученицы Февронии" - уже видели в Москве и Челябинске (на "Театральных опытах"). Как раз из Челябинска екатеринбургские актеры приехали несколько озадаченные яростным трехчасовым обсуждением их спектакля. "Я такого не помню со времен партийных собраний и персональных дел", - заметил замечательный актер и председатель екатеринбургского СТД Владимир Иванович Нестеров.

На мой взгляд, странно, что "Феврония" дает повод для митингов, разговоров о Боге, "за жизнь", для псевдорелигиозного транса и кликушеских вещаний об "энергетике". Праудин (в отличие от Ульянова-Ленина) вовсе не собирается заменять театром церковь. Он пишет театральный текст (не более, но и не менее), где все не случайно, все значимо и все - лишь краска в палитре мастера. И запах стружки, и минималистская музыка Пантыкина, и лица актеров (и даже цвет их глаз). Пишет холодною рукой (а почему художник должен биться в судорогах?), но это рука мастера. Товстоногова ведь тоже упрекали в холодности (недаром петербургские поклонники Праудина предрекают, что в их театральном ландшафте он займет со временем место, освобожденное уходом этого гения). А выяснять отношения с Богом имеет смысл в другом месте, а не на "Февронии".

Но, думается, замечательный театральный текст Праудина был бы все же лишь "медью звенящей", а не захватывающей музыкой, если бы не Светлана Замараева - Феврония. Актриса выдающегося дарования и выдающейся красоты (скорее, англосаксонской, чем русской, а быть может, универсальной красоты истинно больших актрис - от Греты Гарбо до Мэрил Стрип), актриса огромной внутренней страсти при внешнем бесстрастии (бескровное лицо), превращающая тексты из Священного писания в самые захватывающие слова на свете. На одном из "круглых столов" кто-то заметил: "Все говорят о том, как актрисе Замараевой повезло с режиссером Праудиным, но почему никто не скажет про то, как режиссеру Праудину повезло с актрисой Замараевой?" Это правда.

Разумеется, Светлана Замараева получила приз за лучшее исполнение женской роли.

А завтра в Екатеринбургском ТЮЗе Анатолий Праудин приступает к репетициям "Анны Карениной". Догадаться, кто будет играть главную героиню, нетрудно.

Ефимов.

Романтическая сказка "Соловей" в Екатеринбургском театре кукол была первым спектаклем "Браво", на который я попал прямо с вокзала. Соловья играл явно непрофессиональный актер, при появлении которого на сцене все пространство вокруг начинало вибрировать и наполняться особым смыслом. У него было особое лицо - лицо художника. Универсальный тип, такое же лицо было у Моцарта, такое же - у Башлачева. Тут все и Божий дар (человек, поцелованный Богом), и особый духовный строй, и особая ранимость, и невозможность быть другим, мука и счастье этого.

Оказалось, что Соловья играл Андрей Ефимов - художник и один из режиссеров этого спектакля, один из самых известных персонажей в мире современного кукольного театра ("Золотая маска" за "Картинки с выставки" и другие награды). В "Соловье", мне показалось, его не заинтересовала тема художника и власти (так занимавшая в свое время, к примеру, Валерия Вольховского).

Тема Ефимова - завороженность красотой и тайной жизни во всех ее проявлениях. И тайной творчества, и тайной власти, которая всегда одиночество (Императора играл актер Анатолий Герасимов с лицом Понтия Пилата или Франсуа Миттерана). Тайна и красота иероглифа, куклы, облака в окне, ветки дерева, человеческого лица. Все, что сделано художником в этом спектакле, хочется долго разглядывать, как драгоценную вещь в антикварной лавке.

Спектакль эскизен, фрагментарен, этюден, неровен. Он внезапно заканчивается, что замечательно, когда многое недоговаривают, есть о чем подумать самому. Вообще же - это поиск новых путей, новых возможностей современного российского театра кукол. И Андрей Ефимов (как и "кукольный" художник одной с ним "группы крови" - челябинец Виктор Плотников) - среди лидеров этого поиска. "Браво" вручило Ефимову приз за лучшую сценографию.

Черт и Идалия.

В афише "Браво" был мюзикл "Черт и девственница" родного мне театра музкомедии. 9 и 10 июня его будут играть на сцене Челябинской драмы. Имеет смысл посмотреть из-за двух актерских работ: Владимир Смолин (Черт) и Павел Дралов (Князь). Роли, в которых виртуозность соседствует с тонкостью, это дорогого стоит. Но я о другом черте и, пардон, отнюдь не о девственнице.

Двое екатеринбуржцев, журналистка Марина Порошина и адвокат Андрей Каспирович решили написать пьесу о Пушкине без Пушкина (до них это же делал Михаил Булгаков). Занятие это настолько сблизило авторов, что они поженились. Но пьесу дописали. А театр драмы имени Чехова из города Серова ее поставил. Называется "Но твоя да будет воля".

Главная героиня - Идалия Григорьевна Полетика, на склоне дней (в 83 года) в Одессе вспоминающая про Пушкина, которого ненавидела, и про Дантеса, которого любила. Пьеса литературная, для чтения. Буйная (самое подходящее слово) фантазия режиссера Виктора Узуна превращает ее в фантасмагорическое зрелище, где оживают и не упомянутый авторами Пушкин, и Натали Гончарова, и их дети (одному из кудрявых ангелов, бегающих по сцене, явно не больше двух лет), светские красавицы, кавалергарды, какие-то упыри (когда в предсмертном сознании умирающей Идалии материлизовалось какое-то привидение и стало уверять, оно "генерал Ланской", зал уже не мог хохотать, только стонал), дочь Дантеса и т.д. Но главное - черт, предлагающий Идалии в обмен на бессмертную душу последнее свидание с Дантесом. Дантес явится, сообщит старушке, что никогда ее не любил, она, естественно, умрет, черт придет за ее душой, наперерез ему выйдут два ангела и заберут Полетику в царство Божие. Дали занавес, часть публики танцевала в проходах.

Спектакль оставили без наград, но обсуждали дольше, чем любой другой.

И все, все, все.

Обо всем не напишешь подробно, но хотя бы коротко. В Екатеринбурге мощная опера с фантастическим дирижером Евгением Бражником и сказочными голосами.

Наталья Дацко (памятная нам по архиповскому фестивалю) так поет трагическую колыбельную в финале "Мазепы" Чайковского, что весь тысячный зал опрокидывается в безумие ее Марии.

Балет более скромных достоинств, но именно здесь дирижер Владислав Лягас и балетмейстер из Италии Одоардо Мария Бордони возродили балет Адана "Своенравная жена", который не шел почти полтора века.

В "Мухе-цокотухе" музкомедии царит веселый постмодерн, театральная (прежде всего балетная) энциклопедия в движении: смесь от Петипа до Виктюка. Феерия! И дети, и их родители счастливы.

Маленькие и молодые театры Екатеринбурга не пытаются копировать "старших", ищут свои пути. В Малом драматическом это зрелище в духе раннего Полунина ("Правила игры", автор, режиссер и актер - Андрей Ушатинский), в Театре миниатюр - театр абсурда ("Лысая певица" Э. Ионеско, постановка Оксаны Титовской). В театре "ДА" (Дом актера) - "гастрономическая трагикомедия" по рассказам Аркадия Аверченко "Бал вампиров": мир всего автора в одном спектакле и мир дома, Дома актера (спектакль играется в его гостиной), где есть своя история, мифы, призраки ("шеф-повар" представления - Сергей Белов).

О так называемом "современном танце", которого в Екатеринбурге, как грязи, писать не буду, ибо считаю это искусство шарлатанством.

Некоторые выводы. По соседству мы живем, а знаем друг о друге мало и видим соседей редко. Ведь даже такой шедевр, как "Человек рассеянный" Екатеринбургского ТЮЗа в постановке Праудина, объехавший всю Европу и осенью отправляющийся в Китай, в Челябинске до сих пор не был. А опера? А Коляда? Люди платят по полтыщи за бог знает какую антрепризную халтуру из столицы, а рядом (кстати, в другой столице, Уральского округа, она нам и ближе, и роднее, и важнее) есть театральные достижения, способные заинтересовать и взыскательного, и "широкого" зрителя. Быть может, имеет смысл хоть немного развернуть в эту сторону нашу гастрольную политику? А соседи развернутся в нашу сторону. У нас ведь есть Наум Орлов, Татьяна Предеина, Ольга Телякова, Виктор Плотников, дивные театры в Магнитке, Златоусте и Озерске. Пора, пора создавать Уральскую театральную республику, время требует театрального Росселя.

Владимир СПЕШКОВ.

  00:04 31.05