КЕМ ВЫРАСТЕТ СЫН ТЕРРОРИСТА?

Семьи бывают разные.

Сергей Загидуллин,

заместитель председателя Комитета Госдумы.

по международным делам.

Тут стоит учесть разницу институтов семей. Если говорить о восточном типе семьи, то восточные семьи очень большие и тесно связаны между собой. И если в такой семье есть лицо, совершившее теракт, особенно если это был смертник, то груз висит на всей семье. И естественно, члены семьи относятся к этому положительно. Восточная семья не просто крепкая семья, но крайне религиозная семья. И эти тонкие религиозные нити даже подсознательно связывают родственников.

Западное общество предполагает другой тип семьи, нуклеарный, то есть это семья с ядром, которое (отец, мать и дети) составляет главную часть этой семьи. Чувство мести здесь развито слабее, и дети не отвечают за поступки своих родителей. Но я думаю, что родственные симпатии в такой семье все равно сохраняются при любых обстоятельствах. Есть еще коллективная ответственность семьи, она существует в таких государствах, как Япония, Китай, Вьетнам. Там проблема терроризма еще не вышла на поверхность, но это вопрос недалекого будущего. И в этих обществах дети идут по стопам родителей.

Если резюмировать, то, может быть, и странно предполагать, что дети террористов обязательно сами станут террористами. Но подсознательно всегда симпатии детей на стороне родителей, даже в западном обществе, где семьи изначально не такие крепкие и однородные.

Все зависит от среды обитания.

Александр Михайлов, генерал запаса ФСБ.

Многие террористы и преступники стали таковыми под давлением обстоятельств, и далеко не всегда это может передаться на генном уровне их детям. Все зависит от среды обитания, от рода занятий человека. Ведь было много случаев, когда отец боролся за свободу, а сын интересовался только деньгами, причем добытыми нечестным путем.

В то же время если брать пример нынешней Чечни, то ситуация характерна следующим: дети, жившие на территории республики или родившиеся во время войны, хоть немного, но сформировались как люди, которые видели войну. Они по-другому относятся к ценности жизни. Дети, видевшие войну, делятся на две категории. У одних она вызывает неприятие. Другие же извлекают из ситуации в Чечне свои уроки. И поскольку другой жизни они не видели, ситуация их развращает, и они сами начинают воевать.

Я не думаю, что терроризм передается на генном уровне. Формирование личности проходит под влиянием среды. Поэтому если человека с "плохими" генами погружать в благоприятную среду, то его организм не даст развития негативным проявлениям. Это как раковые клетки. Одни люди живут с ними всю жизнь, а у других под влиянием внешних факторов, например курения, образуется злокачественная опухоль.

Дети террористов никогда не становились террористами.

Александр Дугин, лидер партии "Евразия".

Полагаю, что с исторической точки зрения любопытно то, что дети террористов сами никогда не становятся террористами. По крайней мере мне не известно ни одного такого случая. В терроре есть элемент индивидуального темперамента. Не родового, не семейного, а именно индивидуального. И мне кажется, что терроризм не является неким генетическим кодом, а отражает именно индивидуальный политический накал человеческого темперамента. И такой политический накал сопровождается другими любопытными феноменами. В том числе презрением к стандартному мещанскому быту. В том числе и к семье в стандартном понимании этого слова, к детям в браке. Сам тип индивидуального террориста не предполагает рождения и воспитания детей в браке, строгих семейных уз. Ведь заметьте, что самые яркие террористы-эсеры не оставили потомства. Террорист является человеком одиноким. И в этом смысле дети террористов могут чувствовать себя вполне нормально - они могут воспитываться посторонними людьми, и родители превращаются для них в неких эфемерных персонажей. Так что в принципе дети террористов - не очень серьезная проблема. Дети террористов не представляют собой ощутимый сплоченный социальный тип в отличие от их родителей-террористов.

Подготовили Марина Латышева и Андрей Малосолов.

  00:04 05.03