Что можно делать с ценными бумагами?

Консалтинг.

Незаметно пролетели три месяца, прошедшие со времени опубликования в "Фокусе" первого обзора практики судебных решений в области регулирования деятельности акционерных обществ и рынка ценных бумаг. По общему мнению наших консультантов, в этот период не было принято ни одного судебного решения, сколь- нибудь существенно изменившего сложившиеся взгляды на порядок применения тех или иных положений соответствующего законодательства. Это значит, что новая редакция закона об акционерных обществах, вступившая в силу с 1 января 2002 г., пока не вызвала жарких споров. Впрочем, ситуация еще может измениться, поскольку на проходящих в настоящее время многочисленных годовых собраниях акционеров российские компании вносят в свои уставы изменения, призванные привести их в соответствие с новыми нормами. Весьма вероятно, что вслед за этим появятся первые пострадавшие, которые потребуют защиты своих прав в суде. А пока наши консультанты решили сосредоточиться на анализе ранее принятых судебных решений по вопросам, связанным с приобретением и залогом ценных бумаг.

Геннадий Адамович, директор департамента права компании "ЮНИКОН/МС Консультационная группа".

Статья 80 федерального закона "Об акционерных обществах", определяющая специальный порядок совершения сделок по приобретению крупных (30% и более) пакетов акций, - одна из немногих (если не единственная) в этом законе, которая с полным основанием может называться "мертвой нормой", почти не используемой на практике. Тем больший интерес представляет то, что она неожиданно стала предметом внимания Конституционного суда. Несмотря на то что в своем определении от 6 декабря 2001 г. 255-О Конституционный суд фактически констатировал соответствие данной нормы Конституции РФ, сам этот факт дает определенную пищу для размышлений и является хорошим поводом затронуть некоторые проблемы акционерного законодательства.

Специальное регулирование сделок, связанных с переходом контроля над обществом, преследует несколько целей. Во-первых, защиту интересов акционеров (прежде всего мажоритарных) от враждебного захвата контроля над обществом, и во-вторых, справедливое распределение среди акционеров (прежде всего миноритарных) надбавки к рыночной цене контрольного пакета акций (так называемой премии за контроль) как при враждебных, так и дружественных захватах. Причина более высокой цены контрольного пакета акций по сравнению с неконтрольным очевидна. Он предоставляет владельцу возможность фактически единолично управлять делами общества и определять все его решения и, к сожалению, возможность злоупотреблять этим положением, извлекая из общества доходы, многократно превышающие официально выплачиваемые дивиденды. Чем более безнаказанны злоупотребления, тем больше разрыв в стоимости контрольного и неконтрольного пакетов. Стоит ли говорить, что в российских условиях он весьма велик.

Справедливости ради следует сказать, что данная проблема характерна отнюдь не только для России. Невозможность полностью устранить неравенство акционеров внутри акционерного общества, приводящая к разнице в рыночной стоимости контрольного и неконтрольного пакетов, привела к появлению в праве большинства стран норм, специально регулирующих сделки, связанные с переходом контроля над обществом. Эти нормы были в основных чертах восприняты и в ст. 80 ФЗ "Об акционерных обществах". Каков же механизм их действия? Для предотвращения неполучения акционерами (продавцами акций) причитающейся им части премии за контроль, когда приобретатель покупает необходимое количество акций путем совершения многочисленных мелких следок на рынке, п. 1 ст. 80 ФЗ "Об акционерных обществах" устанавливает обязанность лица, имеющего намерение приобрести 30 и более процентов голосующих акций общества, направить обществу письменное заявление о намерении приобрести указанные акции. Эта информация должна позволить потенциальным продавцам назначать более высокую цену за акции с учетом того, что они будут формировать контрольный пакет, а также привлечет других возможных покупателей-конкурентов, что также будет играть на повышение цены.

Для уменьшения цены, получаемой контролирующим акционером за продаваемый пакет акций, а также защиты интересов миноритарных акционеров от риска снижения цены акций после перехода контроля над обществом, п. 2 ст. 80 закона предусматривает, что покупатель, получивший 30 и более процентов акций, обязан в течение 30 дней предложить акционерам продать принадлежащие им обыкновенные акции по рыночной цене, но не ниже их средневзвешенной цены за шесть месяцев, предшествующих дате приобретения. Санкцией за несоблюдение данного порядка является запрет акционеру голосовать акциями, приобретенными с нарушением этого порядка. Необходимо отметить, что старая редакция ст. 80 ФЗ "Об акционерных обществах", действовавшая до 1 января 2002 г., прямо не ограничивала действие этого требования теми акционерными обществами, число акционеров в которых превышает 1000.

Ввиду очевидности путей обхода требований данной статьи потенциальные санкции угрожали лишь тем, кто пренебрег юридической проработкой схемы сделки, а также акционерам обществ с числом акционеров менее 1000, которые рассчитывали, что данная норма на них не распространяется. Именно судьба последних могла быть решена Конституционным судом РФ, чем были бы поставлены под сомнение и дальнейшее осуществление данными акционерами права голоса по части принадлежащих им акций, и ранее принятые обществами решения.

Заявители жалобы в Конституционный суд основывали свое требование на том, что ст. 80 ФЗ "Об акционерных обществах" не соответствует ст. 17 и 19 Конституции РФ, поскольку ее положения распространяются лишь на акционерные общества с числом акционеров более 1000, что ставит акционеров разных компаний в неравные условия. Отказ в принятии заявления к рассмотрению суд мотивировал лаконично и довольно неубедительно: "Распространяя средства правовой защиты" только на общества с числом акционеров свыше тысячи, законодатель исходил из того, что это необходимо, поскольку именно большое количество акционеров обеспечивает меньшую вероятность их альянсов среди мелких акционеров, способных противостоять акционеру с крупным пакетом голосов, и поэтому должны вводиться дополнительные антимонопольные механизмы". Так или иначе, противоречий между Конституцией РФ и оспариваемой нормой закона суд не обнаружил.

Кроме того, Конституционный суд никак не высказался (впрочем, это по заявленным требованиям и не входило напрямую в предмет рассмотрения) относительно толкования судами общей юрисдикции обязанности приобретателя контрольного пакета акций по выкупу оставшихся акций, распространивших их лишь на общества с числом акционеров более 1000 (согласно старой редакции ФЗ "Об акционерных обществах"). Тем не менее это молчание можно расценить как косвенное согласие с таким толкованием.

Таким образом, лица, купившие контрольные пакеты акций в акционерных обществах с числом акционеров менее 1000 без соблюдения порядка, установленного ст. 80 ФЗ "Об акционерных обществах" в старой редакции, судя по всему, могут не беспокоиться. Более того, в связи с распространением качественных юридических услуг вряд ли в ближайшее время удастся наблюдать широкое применение указанной нормы на практике - во всяком случае, до тех пор, пока она не будет серьезно переработана законодателем.

Александр Вишневский, менеджер юридического отдела компании "Эрнст энд Янг".

Ценные бумаги представляют собой весьма привлекательный для кредиторов способ обеспечения исполнения обязательств, поэтому не удивительно стремление широко использовать их в качестве средства обеспечения договорных обязательств в деловом обороте.

Российское законодательство содержит достаточно хорошо разработанные конструкции обеспечения исполнения обязательств, прежде всего в Гражданском кодексе (ГК РФ). Тем не менее не на все возникающие при этом вопросы можно найти однозначный ответ в тексте закона. Одна из причин состоит в следующем: российское законодательство уделяет внимание прежде всего способам обеспечения исполнения обязательств (залог и др.), в то время как на практике многие вопросы порождаются особенностями не способа, а предмета, используемого для обеспечения исполнения обязательств (например, акция, иная ценная бумага и др., такой подход разделяют некоторые зарубежные правовые системы, в частности право Англии). Ставя во главу угла регулирование способа обеспечения, законодатель устанавливает общие правила, касающиеся способа обеспечения, уделяя гораздо меньше внимания особенностям обеспечительной сделки, вытекающим из особенностей предмета обеспечения.

В российской правоприменительной практике особенности способов обеспечения в отношении ценных бумаг устанавливаются прежде всего судебной практикой. В этой связи серьезное значение для предпринимательского оборота имеют рекомендации Президиума ВАС РФ, содержащиеся в обзоре, посвященном залогу и иным обеспечительным сделкам с ценными бумагами (информационное письмо от 21 января 2002 г. 67).

В обзоре нашел решение вопрос о том, является ли необходимой государственная регистрация залога ценных бумаг. Согласно принятому в 1992 г. закону РФ "О залоге" залог имущества, подлежащего государственной регистрации, должен быть зарегистрирован в органе, осуществляющем государственную регистрацию такого имущества. Позднее ГК РФ установил правило, согласно которому залог недвижимого имущества подлежал государственной регистрации, не упомянув при этом о регистрации залога других видов имущества. В связи с этим оставался открытым вопрос о том, следует ли относиться к указанной норме закона РФ "О залоге" как к противоречащей ГК РФ или как к устанавливающей дополнительные нормы о регистрации залога, прямо не противоречащие ГК РФ.

В условиях открытости данного вопроса в правоприменительной практике случались попытки признать незарегистрированные договоры залога ценных бумаг недействительными на том основании, что выпуски ценных бумаг подлежат государственной регистрации согласно закону РФ "О рынке ценных бумаг", следовательно, и залог таких ценных бумаг недействителен без государственной регистрации.

В настоящее время в судебной практике данный вопрос решен однозначно: договор о залоге ценных бумаг (в том числе бездокументарных) не подлежит государственной регистрации, поскольку нормы, установленные законодательством ранее, не могут применяться после введения в действие ГК РФ и закона "О рынке ценных бумаг", которые не предусматривают государственную регистрацию залога ценных бумаг.

Не менее актуальную проблему представлял (и представляет) собой вопрос о том, с какого момента возникает залоговое (либо иное обеспечительное) право на бездокументарную ценную бумагу. В соответствии с общей нормой, установленной гражданским законодательством, право залога возникает с момента заключения договора о залоге.

В практике использования в качестве залога бездокументарных ценных бумаг возникла проблема соотношения данной нормы с нормой, установленной ГК РФ для бездокументарных ценных бумаг, согласно которой фиксация прав, закрепляемых ценной бумагой, осуществляется лицом, получившим на это специальную лицензию. Проблема в связи с этим свелась к следующему: возникают ли залоговые (иные обеспечительные) права на ценную бумагу с момента заключения соответствующего договора либо с момента фиксации данного обременения у компетентного лица?

Судебная практика решила данный вопрос в пользу второго подхода, т. е. право залога на бездокументарную ценную бумагу возникает с момента фиксации данного права у компетентного лица (регистратора или депозитария). Указанная трактовка норм ГК РФ и законодательства о ценных бумагах вызывает неоднозначную оценку.

Прежде всего такая трактовка не безупречна с точки зрения буквального смысла законодательства. Установив необходимость фиксации обременения ценных бумаг, законодатель не поставил возникновение залоговых прав в зависимость от их фиксации. Скорее из текста ст. 149 ГК РФ следует другое: заключение договора о залоге бездокументарной ценной бумаги порождает у заинтересованного лица право потребовать произведения данной фиксации.

Данная трактовка может создать немалые трудности для залогодержателя в случае, когда залогодатель, подписав договор залога, уклоняется от направления соответствующего распоряжения депозитарию. Действующее законодательство предоставляет защиту лицу лишь в случае, когда его контрагент по сделке уклоняется от государственной регистрации сделки, однако фиксация обременения ценной бумаги не может рассматриваться в качестве государственной регистрации. Кроме того, судебная практика отдала предпочтение подходу, согласно которому залогодержатель не вправе потребовать от депозитария фиксации залога на основании заключенного договора, поскольку залогодержатель не состоит в прямых договорных отношениях с депозитарием.

Участникам делового оборота, сталкивающимся с подобной проблемой, остается, пожалуй, следующее. Во-первых, по- сократовски понять, что плохая определенность лучше хорошей неопределенности, и предусматривать договорные механизмы, защищающие их интересы от возможной недобросовестности залогодателя. Во-вторых, не забывать о том, что в ряде случаев судебная система отступала от правил, принятых в ранее решенных делах, и начинала придерживаться других правил, более четко отвечающих смыслу гражданского законодательства.

Ведущий рубрики - Валерий Вайсберг

  00:04 01.07