Синдром самоуничтожения.

Ирония истории: демократические политики ведут мир к катастрофе, а лидер тоталитарного государства удерживает его над пропастью.

ИЗВЕСТЕН факт: во время вьетнамо-американской войны к первобытному охотничьему племени горных кхмеров попали американские карабины. Освоив новое оружие, туземцы за несколько лет истребили фауну, перестреляли друг друга, а оставшиеся в живых спустились с гор и деградировали. В общем, люди иногда ведут себя подобно бактериям, помещенным в чашку Петри - замкнутый сосуд с питательным бульоном. Сначала они там безудержно захватывают пространство, а потом, исчерпав ресурсы, гибнут. Не то же ли самое происходит сегодня и на нашей маленькой Земле - повсюду приметы экологического кризиса, на Балканах идет война.

Однако нам известны факты, которые позволяют смотреть в будущее все же с осторожным оптимизмом. Во всех международных и гражданских войнах ХХ века, по подсчетам моим и историка Андрея Коротаева, погибло от 110 до 140 миллионов человек. Эти чудовищные цифры, включающие и косвенные жертвы войн, составляют менее 1,5% от числа живших в этот период людей. Приблизительно такой же процент мы имеем в XIX и, по-видимому, в XVIII веках. В то время как с XII по XVII столетия процент жертв был, судя по всему, значительно выше.

Это чрезвычайно важное обстоятельство позволяет предположить наличие некоего культурно-психологического фактора, как бы уравновешивающего рост разрушительного потенциала. Феномен этот объясняется законом техногуманитарного баланса, который в самом общем виде формулируется так: чем выше мощь производственных и боевых технологий, тем более совершенные механизмы сдерживания агрессии необходимы для сохранения общества. Причем растущая "сила" общества делает социальную систему все более чувствительной к сумме накопленной "мудрости" - к состояниям массового и индивидуального сознания.

Целый ряд фактов свидетельствует о том, что во второй половине ХХ века произошли обнадеживающие сдвиги в общественном сознании. Многолетнее воздержание от применения самых разрушительных видов оружия, образование коалиций, не направленных против третьей стороны, целенаправленные и часто эффективные экологические мероприятия - все это не имеет прецедентов в истории человечества. И возникла надежда, что культуры западного типа уже выработали прочный механизм контроля над агрессивными импульсами, свойственными человеку.

Но, к сожалению, ход событий после безусловной победы одной из сторон в холодной войне показывает, что степень зрелости политического мышления даже в самой продвинутой из современных культур - западной - не адекватна мощи накопленного разрушительного потенциала. Сегодня НАТО ведет войну на Балканах. Эйфория успешности в очередной раз обнажила атавистический инстинкт и запустила психологические механизмы силовой экспансии. При этом неизбежно снизились политический интеллект, способность комплексно оценивать последствия сиюминутных соблазнительных действий и, соответственно, качество принимаемых решений. В свое время, в годы холодной войны, американские спецслужбы демонстрировали подлинные образцы политической технологии, проводя порой тонко продуманные операции для достижения четко поставленных целей. В подготовке операций непременно участвовали специалисты по политической психологии, страноведению, культуре. Но как только победители перестали ощущать сопротивление другой стороны, стратеги начали терять голову. Они почувствовали себя всесильными, их интерес к сотрудничеству с психологами и культурологами заметно ослаб, а решения, как все мы видим, становятся все более импульсивными и непродуманными.

Это очень характерная ситуация для обществ, переживающих благополучную фазу развития. Если в периоды опасности все силы концентрируются для отпора врагу, то благоденствие демобилизует, порождая преувеличенное представление о собственном могуществе. Как известно, разрушение многих империй часто следовало за их расцветом.

Когда в августе 1998 года в ответ на взрывы американских посольств последовала безадресная стрельба ракетами - до выявления конкретных преступников и места их нахождения, - это подозрительно напоминало реакции первобытного человека (при исчезновении сородича считается несомненным, что виновно соседнее племя, и требуется в ответ убить кого-нибудь из его представителей). Инстинкт овладения пространством также оказался сильнее рациональных доводов ипри решении о продвижении НАТО на восток, хотя до 80% научных аналитиков США предупреждали о его экономической и политической непродуктивности.

Кульминацией процесса утраты адекватных представлений о реальности стала поразительная по опрометчивости атака на Югославию в марте этого года. Поражает, какой плоской моделью руководствовались западные политики при подходе к сложнейшему конфликту. Как мало знали о регионе люди, принимавшие решение о начале военных действий. Как неумело были просчитаны сценарии событий на Балканах. Кстати, из ученых-гуманитариев тогда были востребованы только правоведы, получившие задание юридически обосновать вторжение, но так и не сумевшие этого сделать.

Важно отметить, что эйфории, порожденной благополучием, гипнозу сверхмогущества поддаются не только главы государств и военные командиры, а и широчайшие массы людей. Уровень аргументации сторонников агрессии был крайне примитивен, однако он оказался приемлемым для общественного сознания! Вполне удовлетворяясь прямолинейной агитацией, люди не искали альтернативных источников информации и не задавали себе самых очевидных вопросов. Например, почему следует столь бескомпромиссно защищать интересы косовских албанцев, но не кипрских греков, выселенных из своих домов с помощью военной силы; не курдов, подавление прав которых в Турции далеко превосходит по жестокости репрессии против косоваров; не сербов, силой вытесненных из сопредельных государств? Или: как бы действовал на месте Слободана Милошевича демократический президент, если бы в его страну проникли сотни тысяч нелегальных иммигрантов, стали бы вооружаться, убивать и изгонять коренных граждан, а заодно и требовать отделения занятой ими территории?

Задумавшись над подобными вопросами, непредвзятый наблюдатель легко убедился бы, что спасение албанцев - не более чем надуманный предлог. Действительным мотивом была неосознанная потребность в "маленькой победоносной войне". Западная публика клюнула на столь плоскую аргументацию потому, что была "обманываться рада". Сербы же выбраны в качестве объекта для демонстрации силы просто оттого, что были сочтены достаточно слабыми и "чужими".

А что же миллионы граждан, наблюдающих сегодняшнюю трагедию? В 1991 году подготовка операции по освобождению оккупированного Ираком Кувейта вызвала в Европе волну антивоенных демонстраций. А в 1999 году агрессия против суверенной Югославии - без санкции международных организаций - на первых порах сопровождалась активным или пассивным одобрением. Это очень тревожный симптом. Выходит, что за прошедшие восемь лет чувство потенциальной опасности и ответственности вытеснилось до боли знакомым ощущением всемогущества и безнаказанности. И что выработанные западной духовной культурой терпимость, склонность к разносторонней оценке и пониманию оппонента не выдержали испытания глубоко скрытыми и удивительно легко возбуждаемыми импульсами агрессии. Возможно, мы наблюдаем здесь именно тот массовый клинический синдром ("Хлеба и зрелищ!"), который не раз уже предварял крушение процветающих цивилизаций.

Правда, сейчас как будто наметились слабые признаки того, что упорное сопротивление Югославии становится стимулом к отрезвлению общественного сознания в странах НАТО. Но какова ирония истории! Ослепленные собственным могуществом демократические политики решительно ведут мир к катастрофе, в то время как не слишком симпатичный лидер маленького тоталитарного государства удерживает мир над пропастью...

Сценарии выживания мировой цивилизации включают грандиозную перестройку социальных, политических и психологических структур, что болезненно диссонирует с установками традиционного сознания. Однако другого просто не дано. Выдающийся антрополог Маргарет Мид говорила: "Мы, человечество, находясь в разгаре эволюционного кризиса, вооружены новым фактором эволюции - осознанием этого кризиса". Будем надеяться, что это не так уж мало. профессор.

АКОП НАЗАРЕТЯН.

  00:04 10.06