Юрий ЛУЖКОВ: Интеллект нации њ гарант возрождения Отечества.

Москва сейчас интенсивно меняется. Изменения внешнего облика видны всем. Менее заметны, но не менее значимы изменения внутренней структуры московской экономики. Эти изменения в значительной степени њ результат целенаправленной структурной политики правительства Москвы. Москвичи эту политику поддерживают. Напомню вкратце, куда мы стремимся.

МЫ БОЛЬШЕ не хотим быть крупным индустриальным центром. В городе такого масштаба трудности, порождаемые индустриальным развитием, возрастают буквально на порядки. Я имею в виду транспортные, экологические, социальные и даже экономические проблемы. Индустриальное производство в мегаполисах становится неконкурентоспособно, дорогим.

Честно сказать, уже 15 њ 20 лет тому назад нужно было бы серьезно задуматься над этим. Но тогда мы были лишены возможности объективно анализировать ситуацию и принимать решения. Все было подчинено идеологии. Считалось, что компартия должна опираться на сильный рабочий класс. И если естественное социально-экономическое развитие приводило к сокращению рабочего класса, это компенсировалось искусственными мерами по насаждению новых индустриальных производств. При этом вся инфраструктура города приспосабливалась к индустриальному производству при остаточном принципе определения расходов на потребление и минимальной дифференциации доходов.

Сейчас ситуация в корне изменилась. Мы получили возможность ее анализировать и выбирать структурную политику исходя не из идеологических догм, а из долговременных интересов городской общины, граждан Москвы, которым мы служим, заботясь не только о тех, кто живет сейчас, но и об их детях, внуках и даже правнуках. Мы должны обеспечить то, что сейчас называется, впрочем не вполне точно, устойчивым развитием. И мы уже в общих чертах выработали образ цели.

Мы хотим, чтобы в ХХI веке те дети, которые сейчас рождаются или ходят в детский сад, жили в городе, который является крупнейшим торговым, финансовым, научным и культурным центром. В городе, являющемся центром высоких, наукоемких технологий, узловым пунктом мощной индустрии туризма. В ХХI веке мы хотим видеть город, через который вновь замыкаются глобальные транспортные и телекоммуникационные связи между Европой и Азией, между Америкой и Африкой. Я сказал "вновь", потому что Москва уже была когда-то важным центром на пути "из варяг в греки".

Именно из изложенных посылок мы исходим, вырабатывая структурную политику. Даже без всяких дополнительных аргументов очевидно, что практически ни одно из перечисленных направлений развития не будет реализовано, если в городе не будет существовать и воспроизводиться мощный контингент специалистов наивысшей квалификации в самых различных областях. Мы приходим к главному выводу. В перспективе наука њ важнейший градообразующий фактор для Москвы.

В силу столичного статуса города наука всегда тяготела к Москве. Государственная политика требовала обеспечения паритета с Западом прежде всего в качестве вооружений, что недостижимо без высоких расходов на науку и на подготовку кадров. Почти все эти деньги, а также выделяемые из бюджета, предусматриваемые плановой системой, сопутствующие ассигнования, расходовались в Москве. На эти деньги строилось жилье, создавалась транспортная, инженерная и социальная инфраструктура и даже рекреационные объекты.

Поэтому мы и говорим, что наука в дореформенные годы была одним из весомейших градообразующих факторов. Наряду, впрочем, с военной промышленностью, станкостроением, машиностроением, нефтепереработкой, химической промышленностью и многими другими. Все эти виды деятельности тоже в значительной степени были завязаны на ВПК, что требовало расходов на науку и усиливало ее градообразующую роль. После многочисленных деструктивных ударов по государственной системе и системе формирования государственных доходов оказались денонсированными перечисленные приоритеты и виды деятельности, кроме разве нефтепереработки. Та же участь постигла обслуживающую эти отрасли науку. Главным градообразующим фактором стала торгово-посредническая и финансовая деятельность.

Москва ныне стала крупнейшим в России банковским центром њ около 85 процентов банковского капитала "прописано" в Москве. Отношение к этому явлению њ неоднозначное. Не вдаваясь в теоретическую полемику, из чисто прагматических соображений, правительство Москвы содействовало этой тенденции потому, что это помогало городу выжить. В переходном периоде норма прибыли для банковского капитала оказалась много выше, чем для многих других сфер деятельности. Развитие Москвы как финансового центра позволило насытить город товарами, продовольствием. В противном случае в город пришли бы голод и дефицит. Но мы прекрасно понимаем, что денежный капитал может стать фактором роста благосостояния только при условии вовлечения его в производительную деятельность. Причем чем более высокие научные достижения привлекаются для такой деятельности, чем более квалифицированный труд используется, тем больший вклад в рост благосостояния вносит интеграция финансов с реальным сектором.

Нетрудно предсказать, что по мере развития других финансово-экономических центров России, оживления экономики, по мере неизбежного выравнивания нормы прибыли, свойственного конкурентной рыночной экономике, будут развиваться наиболее продуктивные сферы деятельности. Поэтому будущее Москвы, безусловно, связано с наукой, с наукоемкими технологиями, с развитием опытных, а не серийных производств.

Чтобы стать центром такой деятельности, у Москвы есть все основания. Наука опять должна стать одним из основных градообразующих факторов. Имеющиеся заделы предлагают наиболее заманчивым именно наукоемкий путь развития, характерный для постиндустриального общества. Если Москва встанет именно на постиндустриальный путь, градообразующая функция науки будет проявляться по многим направлениям:

њ непосредственная польза от развития наукоемких и информационных технологий;

њ кумулятивный эффект от параллельного функционирования разнообразных научных школ;

њ подготовка кадров высшей квалификации для России, стран СНГ и других стран;

њ выпуск книг и другой печатной продукции;

њ организация научных обменов, привлечение ученых других стран для совместной работы.

При правильной организации дела перечисленные направления будут содействовать и увеличению числа высокооплачиваемых рабочих мест, и укреплению доходной базы города, и главное њ станут фундаментом процветания России. Не будем забывать, что в Москве все еще сосредоточена основная часть научного потенциала страны.

К сожалению, сегодня мы не можем похвастать, что быстро движемся в этих направлениях. Очень обидно, но сегодня приходится больше говорить о сохранении научного потенциала, о выживании московской науки, о том, что наука является почти непосильной нагрузкой для городского бюджета. Мы должны хорошо подумать, каким образом мы можем использовать новые социально-экономические условия, для того чтобы радикально переломить ситуацию.

Несмотря на некоторые успехи и достижения, о которых президиум РАН, как координатор программы "Наука њ Москве", знает даже лучше меня, приходится признать, что вследствие многих причин крупнейший на планете научный регион њ Москва и Московская область, предприятия которого в состоянии предложить и освоить новые технологии, используется неэффективно или простаивает. И это при том, что Россия утратила важнейшие компоненты научно-технического потенциала СССР.

Причиной этих нежелательных явлений обычно считают нехватку средств. Но это, конечно, не болезнь, а симптом. Отсутствие денег њ следствие невостребованности науки, так как главный потенциальный потребитель науки њ производительная деятельность њ не приносит дохода. Последнее обстоятельство есть следствие того, что производство, экономическая деятельность происходят в крайне искаженной налогово-правовой среде. В этой среде выгодно заниматься вывозом природных ресурсов, присваивать себе созданное трудом многих поколений национальное богатство и продавать его в виде сырья или акций приватизированных предприятий за рубеж, заниматься экологически вредными производствами.

Причины такого состояния нельзя относить только на счет ошибок реформирования. Экономический уклад СССР не формировал способность науки распространять инновации в масштабах всей экономики, которая вследствие этого безнадежно застряла на индустриальной ступени. О постиндустриальном этапе развития не могло быть и речи. Мы помним, что многие инновации проникали в производственный комплекс страны по довольно неестественному пути: "российская наука њ иностранное производство њ российское производство".

Это очень тяжелое наследство. По большому счету, даже если сейчас полностью удовлетворить финансовые запросы науки, это мало что изменит в жизни страны. Необходим прорыв в постиндустриальную эпоху, где наука оказывается действительно востребованной, где проблемы производства в основном решены њ производится столько, сколько нужно. Зато резко обостряются проблемы эффективности и качества. Необходимо овладеть технологическим укладом, провести инфраструктурную и информационную революции. К великому сожалению, эти важнейшие национальные задачи не нашли должного освещения в программах кандидатов в президенты, бессистемно и вяло обсуждаются в СМИ, и по существу не осознаны широкой общественностью.

В какой-то мере в этом виноваты и сами ученые. Наука пожинает теперь плоды своего многолетнего пресмыкательства перед властью. Долгие годы догматизма, неспособность впоследствии занять независимую позицию привели к концептуальной неподготовленности реформ, неспособности повлиять на важнейшие решения. Обо всем этом, в том числе и о важности научной принципиальности, я уже неоднократно говорил, в частности в докладе на юбилее Вольного экономического общества и на заседании президиума Российской академии наук.

Именно из-за отсутствия принципиальной независимой позиции, с одной стороны, и традиций объективного научного анализа принимаемых решений њ с другой, случилось так, что люди, которые не имели достижений в науке, ловко навязали политикам свою модель рыночных реформ как единственную. А ведь кроме монетаристских рецептов и порочных приватизационных схем существовали и иные направления экономической мысли, которые активно развивались и развиваются.

Роль государства в рыночных отношениях, механизмы, принуждающие предпринимателей блюсти интересы общества при реализации своих интересов, развитая система институтов, защищающая права производителей, а также ограничение возможностей государственных чиновников использовать власть в своих корыстных целях њ все это в значительной мере осталось за бортом принятой системы реформирования. В результате экономическая свобода привела к появлению паразитического, а отнюдь не производительного капитала. В таких условиях наука если и получит средства, то только как милостыню.

Если мы хотим обеспечить процветание страны, то должны совместными усилиями лечить болезнь, о которой я говорил. Тогда исчезнет и симптом њ нехватка денег на науку.

В РФ с 1991 по 1995 год доля финансирования НИОКР в ВВП упала с 1,03 до 0,41 процента. Реальное финансирование упало в 5 раз за 3 года. В 1996 году положение еще более обострилось. В 1997 году оно изменилось, преимущественно только в части слов, которые сопровождают развал науки. Конечно, красивее сказать "секвестр", чем просто не давать денег. Такое расточительное отношение к национальному интеллекту может привести к тому, что Россия не войдет в "золотой миллиард", не окажется среди стран њ владельцев основного мирового ресурса њ интеллекта, "мозгов", т.е. не будет в клубе тех, кто владеет миром.

Именно все изложенное легло в основу стратегии взаимодействия московского правительства и научного сообщества города. Поддержку и развитие научной деятельности и высшего образования мы считаем одной из приоритетнейших стратегических задач. Мы предусматриваем весомые расходы на науку в бюджете города и, что в современных условиях вообще не очень принято, обеспечиваем фактическое поступление выделенных средств. К сожалению, город вносит в федеральный бюджет более 40 триллионов рублей и не может обеспечить все потребности московской науки. Федеральное руководство здесь занимает совершенно недальновидную позицию и, получая от Москвы доходы в полном соответствии с бюджетными планами, часто недодает даже запланированные, весьма скудные средства. Несмотря на то, что и по Конституции, и по здравому смыслу развитие науки и образования њ это в основном федеральное дело. Вряд ли ситуация радикально изменится в ближайшем будущем, поэтому нам совместно с московскими учеными следует искать решения, позволяющие переломить ситуацию.

И понятно почему, реформируя в прошлом году московское правительство, мы сформировали Департамент науки и промышленной политики. Не все сразу поняли перспективность такого решения. Но нам было очевидно: только обеспечив востребованность науки и квалифицированных кадров, мы сможем переломить ситуацию. К сожалению, это относительно долговременный процесс. Серьезные меры нужно принимать и осуществлять немедленно. Мы работаем в постоянном контакте с руководством РАН и отраслевыми институтами. Но есть одна, наисложнейшая и наиважнейшая проблема Москвы, как, впрочем, и любого другого большого города. Речь идет о том, чтобы сформировать научно обоснованный образ цели перспективного развития. Сформировать не в таких общих словах, как я сказал вначале, а детально, расписав, для какой цели будет использован каждый клочок городской территории, каждый рубль бюджетных вливаний в городскую инфраструктуру и содействие бизнесу, каждый работоспособный горожанин.

  00:04 27.09