У Ханкалы невоенное лицо.

В двух километрах от Грозного, лежащего в руинах, за короткое время усилиями военных строителей вырос современный мирный город.

С ВЕРТОЛЕТА панорама Грозного в руинах порождает в душе тревожные чувства. Понимаешь, что из этих развалин может в любую минуту полоснуть автоматная очередь...

Именно в небе над Грозным вспомнился разговор в редакционной бухгалтерии при оформлении очередной командировки: "Там и гостиниц-то, наверное, нет. Приходится жить в палатках или землянках?" Конечно, можно было бы показать фотографии Грозного, которых за время командировок в "горячую точку" скопилось немало. Только к чему бравада?

В Чечне уже не первый раз я останавливаюсь в Ханкале, в бывшей резиденции Масхадова, которая восстановлена военными строителями 42-й дивизии. Евроремонт, как в лучших домах. Только вид солдатика на часах напоминает о том, что здесь не курорт.

В Ханкале армия обосновалась капитально, навсегда. Уйти отсюда, оставить все вновь режиму Масхадова-Басаева? Это было бы преступлением. Не для того Минобороны вложило сюда столько денег. А стройка идет грандиозная. Жилые многоэтажные дома, здание банка, магазин, теплые казармы, заасфальтированные дороги. Даже не верится, что в паре километров отсюда, в Грозном, по-прежнему живут в подвалах.

Сегодня военные городки в Чечне, которые выросли за два года, выглядят оазисами мирной жизни. Ловишь себя на мысли, что месяц между командировками - словно пропасть, и я уже не беру с собой в дорогу резиновые сапоги для вечной грязи. И в Калиновскую уже лететь не хочется - там давно все, как в мирном Ставрополе или Ростове. Хочется в Шали или Борзой.

В Шали, например, каждый день приходят до ста машин с грузами, хотя в южных районах любое передвижение по-прежнему небезопасно. На стройплощадках чеченцы работают вместе с солдатами. А ведь еще в феврале на месте, где выросли стены казарм, было голое поле - да еще и заминированное.

В Борзое, куда мы прилетели с генерал-лейтенантом В. Аистовым и генерал-полковником В. Власовым, давно стоят казармы 70-го полка и Итум-Калинского погранотряда. Городок как городок, со светом и теплом. Не фотографировать же в самом деле огромные котлы, которые сюда привезли из Конакова? Однако стоп: в горах, где даже при советской власти не было водопровода, вода скоро будет. Военные строители тянут туда нитку труб - за 10 километров от реки Аргун.

У главы администрации селения Борзой Рамзана Мучарова спрашиваю: не дай бог, появится новый объект для диверсий? Пожилой чеченец серьезно отвечает:

- Нет, сами будем охранять. Мы же понимаем - все, что военные строят, делается и для нас. Вот у нас свет появился. А вода вообще нужна как воздух. Скажу больше. Чеченцев, особенно горцев, принято считать дремучими. На самом деле люди видят, кто пришел к нам с миром, а кто мародерничать и грабить. Вот на блокпосту в Гудермесе татарские омоновцы недавно отобрали у меня удостоверение главы администрации под предлогом проверки причастности к бандформированиям и стали требовать выкуп за проезд. Я хорошо запомнил лицо того вымогателя и, если понадобится, смогу опознать. Есть страшные случаи. Например, глава администрации Улус-Керта Зулай Висангириева никак не может найти следы арестованного Роберта Межидова. Пропал человек, как в воду канул. Но мы понимаем, вся армия в этом не виновата. Скажем, что нам военные строители плохого сделали?

Видимо, поэтому на стройках работают многие местные жители. Вот факт - ни один из вновь отстроенных объектов за два года не был взорван. Ни одной диверсии. В Чечне сейчас сосредоточено две с половиной тысячи единиц строительной техники, которую перегнали сюда из других регионов. И все потому, что Чечня у военных строителей на особом счету.

Приходится выкручиваться и с деньгами. Помня о том, как были разворованы средства в первую кампанию, государство теперь ревностно относится к выделению финансов на строительство в Чечне. Проверки и комиссии следуют одна за другой. И никто не выявил сколько-нибудь серьезных нарушений в деятельности Главного управления специального строительства Минобороны.

Военные сегодня строят быстрее, чем выделяются деньги из Москвы. По сути гуссовцы работают в кредит, и государство остается в должниках. Например, за здание военно-полевого банка в Ханкале Центробанк пока не рассчитался, хотя обещает давно. Более миллиарда рублей насчитывает общая задолженность государства перед военными строителями, которые могли уже прошлый год завершить по объемам выполненных работ с прибылью в 157 миллионов рублей. Но у чиновников один ответ: нет денег. И военным строителям приходится выкручиваться своими силами, замораживать строительство 20 жилых домов в других регионах, чтобы не сорвать сроки восстановления в Чечне.

Они даже мемориальную стелу погибшим умудрились воздвигнуть в Ханкале. А недавно здесь начальник строительства генерал-лейтенант В. Аистов торжественно перерезал ленточку нового дома отдыха офицеров. В двухэтажном здании - бассейн, баня, бильярдный зал, комната для тренажеров. А в это время в Грозном нет самого необходимого. Чтобы гражданское строительство, наконец, сдвинулось с мертвой точки, был создан Союз промышленников и предпринимателей Чечни.

Д ВА КИЛОМЕТРА - от Грозного до оазиса Ханкалы - пролегли словно граница между прошлым и будущим республики, между миром и войной. По последней информации, работы по восстановлению Грозного предлагают доверить Госстрою России.

Зададимся вопросом: почему существует такая разница между военным и гражданским строительством? В это время по телевизору в новостях показывают разрушенный Ленск и передачу полномочий по его восстановлению МЧС во главе с Сергеем Шойгу. Ответ очевиден: военные строители даже в условиях рыночной экономики сохранили действующую структуру и потенциал как технический, так и кадровый. И восстановление Чечни - лучшее тому подтверждение.

Тимофей БОРИСОВ.

  00:04 07.07