Семен Кукес: "Нижневартовск - это не Техас или Луизиана".

Тюменская нефтяная компания считается в России одной из самых "прозападных". Различные американские ассоциации бизнесменов постоянно награждают руководителей ТНК премиями за развитие российско-американских отношений. Во многом это обусловлено тем, что президент компании Семен Кукес долгое время работал в США. О своем видении перспектив российской нефтяной отрасли и планах ТНК он рассказал "Фокусу".

- Сегодня российские нефтяные компании используют два основных способа повышения собственной капитализации. Одни повышают стоимость своих акций за счет операций на фондовом рынке, другие стремятся переоценить имущество компании. Какой способ вы считаете более перспективным?

- Здесь нужно смотреть на фундаментальные причины роста акций. Сейчас рынок российских ценных бумаг, и особенно нефтяных компаний, недооценен. Они продаются со скидкой, превышающей скидку на страновой риск. Поэтому российские акции будут продолжать расти. Есть разные пути повышения стоимости акций и разные причины роста ценных бумаг. Искусственное повышение капитализации за счет продажи и покупки своих акций - временное явление. Я считаю, что главным фактором роста капитализации российских компаний должно стать улучшение их корпоративной культуры. В этом случае инвестору будет понятно, как управляется компания, как в ней распределяются финансовые потоки, как менеджмент относится к миноритарным акционерам. Поэтому многие компании привлекают в совет директоров влиятельных людей, которые могут дать объективную оценку деятельности менеджеров и основных акционеров той или иной корпорации. Мы тоже сделали наблюдательный совет, чтобы стать более открытой и прозрачной компанией. Если российская власть будет поддерживать стабильную ситуацию в стране и защищать западных инвесторов, то акции отечественных компаний будут расти очень быстро. И движение в этом направлении идет.

- В прошлом году ТНК выделила из своей структуры сервисные подразделения. На первом этапе это привело к некоторому падению объемов добычи нефти и переходу части специалистов в "Славнефть", так как их столица - Мегион - находится всего в 30 км от вашего Нижневартовска. Как сейчас компания решает проблему сервисного обслуживания месторождений?

- Я думаю, эти данные несколько преувеличены. Я сам около года провел в Нижневартовске, занимаясь добычей нефти. По итогам прошлого года добыча у нас выросла даже на тех месторождениях, на которых всегда наблюдалось падение. Это было связано с серьезными инвестициями именно в добычу нефти. Да, кто-то ушел в "Славнефть", кого-то мы уволили. Проблема Нижневартовска заключается в том, что здесь ограничен рынок сервисных услуг. Это не Техас или Луизиана, куда специалисты могут легко добраться. Поэтому мы выделили не все сервисные предприятия, а только часть. Мы помогаем нашим бывшим подразделениям встать на ноги. Потом даем им часть заказов, но настраиваем их на то, чтобы они искали заказы сами. Иначе нельзя. Ведь сейчас в нашей компании огромное количество людей, работающих в сервисных подразделениях. В сервисе работают более 30 000 человек. Но мы же не сервисная компания. Мы должны добывать, перерабатывать и продавать нефть и нефтепродукты. В начале 80-х гг. все нефтяные компании вывели сервисные предприятия из своего состава. У них это получилось быстро. Мы начали этот процесс три года назад. И еще понадобится лет пять, чтобы окончательно избавиться от сервисных подразделений.

- Тогда зачем ТНК привлекает иностранные сервисные фирмы. Ведь их услуги очень дороги. В "Сургутнефтегазе" говорят, что их специалисты делают гидроразрыв пласта за 2 млн руб., а иностранцы просят за то же самое $300 000?

- У "Сургутнефтегаза" хорошие сервисные бригады. Они много инвестировали в этот бизнес. У нас также основные работы выполняются российскими подрядчиками. Но есть и более сложные гидроразрывы, для осуществления которых нужны очень хорошие специалисты. В этом случае разница в стоимости нивелируется. Поэтому на сложные гидроразрывы мы нанимаем западные компании. Хотя российские компании способны это делать. Их просто нужно оснастить новым оборудованием. Поэтому сейчас и западные фирмы нанимают все больше российских специалистов.

- Когда произойдет переход на единую акцию компании "ОНАКО"? Ваш партнер по этому бизнесу - "Сибнефть" - продолжает настаивать на передаче ей доли добытой нефти?

- Там все нормально. Периодически возникают споры о том, как реализовывать продукцию, но мы всегда находим взаимовыгодное решение. Через какое-то время обязательно состоится переход "ОНАКО" на единую акцию.

- Когда, по-вашему, заработает нефтепровод "Дружба-Адрия", по которому ТНК планирует экспортировать свою нефть?

- Я думаю, к середине следующего года. Это выгодно и США, и Европе, и России.

- В прошлом году ваша компания много раз заявляла о планах экспансии на рынок нефтепродуктов Восточной Европы. В частности, ТНК планировала купить чешскую компанию Unipetrol. Почему вы не смогли реализовать эти планы?

- Наша стратегия всегда заключалась в том, что не нужно вкладывать деньги в нефтеперерабатывающие заводы и сбытовые сети за пределами России. Деньги выгоднее инвестировать в России. Отойти от этого принципа мы можем только в том случае, если сделка будет супервыгодная. Мы иногда участвуем в проектах по покупке активов в Восточной Европе, но предлагаем минимальную цену. Если на нее согласятся, то мы будем довольны, а если нет, то особо не расстроимся. Мы не собираемся покупать НПЗ или заправочные станции за пределами России и Украины.

- Недавно ТНК заключила контракт со словенской компанией Petrol на поставку ей нефти и нефтепродуктов для последующей реализации на рынках стран Восточной Европы. Как продвигается ваше сотрудничество?

- Да, мы заключили рамочный договор. Начали поставки, но потом поняли, что серьезной выгоды от этого мы не получим. Поэтому особой активности на этом направлении сейчас нет. Идут какие-то незначительные объемы поставок. Мы не против заключать долгосрочные контракты на поставки нефти в Европу. В этом случае получаешь лучшую маржу и стабильность. Petrol гарантировала нам покупку нефтепродуктов своими сетями. Им нужна была стабильность, так же как и нам. Это очень важно в условиях становления рыночной экономики в странах Восточной Европы. Мы исследовали рынок на предмет того, чтобы начать торговать нефтепродуктами в Европе через свои АЗС. Однако, посчитав, поняли, что эффективность инвестиций от активов в Восточной и Центральной Европе очень низка. Российским компаниям дают кредиты под 11% годовых, а возврат от инвестиций в АЗС на европейском рынке в лучшем случае составляет 10% в год.

- ТНК принадлежит контрольный пакет акций "СИДАНКО". Однако управляет ею миноритарный акционер - BP. При этом "СИДАНКО" не платит дивидендов. В чем же был смысл покупки акций этой компании?

- Здесь все зависит от выбранной стратегии. Компания может платить большие дивиденды, а может всю прибыль инвестировать в производство. Если вы посмотрите на компанию Microsoft, она никаких дивидендов не платила, а акции ее выросли в цене в несколько тысяч раз. Поэтому акционер может быть доволен, если компания не платит дивидендов, но при этом растет и укрепляется. Я считаю, что "СИДАНКО" находится в хороших руках, так как BP прислала много очень квалифицированных специалистов.

- Планируется ли слияние ТНК и "СИДАНКО"? И какую роль в этом процессе будет играть BP?

- Я считаю, что нам нужен стратегический партнер. Стать компанией мирового уровня без поддержки серьезного западного концерна очень трудно. Это может быть как BP, так и какая-то другая компания. Проработав много лет в России и США, я могу сказать, что мы здесь часто изобретаем велосипед. Российским компаниям не хватает годами проверенной системы управления. Если говорить об объединении активов, то этот процесс очень выгоден. В последнее время сливаются крупнейшие мировые концерны. Крупные компании и стоят дороже, так как у них больше возможностей. Им легче оптимизировать затраты. Я уверен, что в России будет еще очень много слияний и поглощений. Вы увидите, как российские компании начнут объединять свои активы на приоритетных направлениях.

- А для вашего партнерства с BP важно, что ТНК закладывает ей свои будущие экспортные поставки нефти в обеспечение западных кредитов?

- Нет. Это мелочи. На самом деле важно, что мы уделяем большое внимание корпоративной культуре. Она включает в себя взаимоотношения между акционерами компании и ее менеджментом, ответственность, отчетность. Вот это действительно важно.

- Не так давно вы заявляли о своем желании приобрести Нижневартовский ГПЗ, входящий в "Сибур-Тюмень". Как развивается этот процесс?

- Сейчас идут переговоры. Нас действительно очень интересует газовый бизнес. Мы занимаемся разработкой газовой программы. По мере либерализации законодательства нефтяные компании все активнее будут заниматься газом. У нас уже есть пакет в газовой компании "Роспан". Есть серьезная доля в Ковыктинском газоконденсатном месторождении. Есть Русское месторождение, где большие газовые шапки. Газ присутствует и на Самотлорском месторождении. Вопрос сейчас заключается в том, сможем ли мы продавать газ самостоятельно, а не получать за него какую-то искусственную цену. Сейчас сбытом газа занимается в основном "Газпром". Вот если он сможет стать аналогом "Транснефти" и обеспечит всем заинтересованным компаниям равный доступ к своей трубопроводной инфраструктуре, то газовый бизнес станет интересным для нас. В этом случае добыча газа в России будет не падать, а расти.

- Какие месторождения в Восточной Сибири интересны ТНК? И как вы собираетесь взаимодействовать с "ЮКОСом", который также говорит о больших планах по освоению восточно-сибирских месторождений?

- К этому вопросу нужно подойти концептуально. Да, мы действительно иногда спорим с "ЮКОСом" из-за каких-то активов. Сейчас вообще усиливается конкуренция между компаниями. Это связано с тем, что люди становятся более опытными и знающими. Но в России пока очень мало кооперации между компаниями. Восточная Сибирь хранит в себе гигантский потенциал. Это огромные залежи нефти и газа. Одна компания там ничего сделать не сможет. Пройдет время - и между нефтяными компаниями установятся нормальные, цивилизованные отношения. Ведь когда создаются совместные предприятия, то легче привлекать капитал и делить риски. Но пока иногда бывает так, что российские компании стремятся поскорее забрать себе все, что только возможно, дабы опередить всех. Когда же начинаешь считать, то понимаешь, что лучше привлечь партнеров, как западных, так и российских.

- Когда, по вашим оценкам, будет построен газопровод с Ковыктинского месторождения?

- Я думаю, лет через восемь.

- Почему ТНК предлагает строить этот газопровод не в Китай, а в порты Дальнего Востока? "Транснефть" предлагает строить в этом коридоре и нефтепровод. В свою очередь, "ЮКОС" считает, что нужно строить нефтепровод в Китай.

- Здесь все зависит от экономики. "ЮКОС" очень серьезно просчитывал свой проект. Они полагают, что строить трубопровод в дальневосточные порты очень дорого. Кроме того, будет трудно найти необходимое количество нефти для заполнения этого трубопровода. Мы же беспокоимся, что китайский рынок очень непростой. И неясно, будут ли там соблюдаться все предварительные договоренности. "ЮКОС" считает, что договориться с китайцами можно. Сейчас мы обсуждаем этот вопрос и тщательно взвешиваем все "за" и "против". Этот вопрос заботит не только частные компании, но и государство. При этом представители государства не хотят, чтобы трубопровод строили западные компании.

- А если нефте- и газопровод будут построены в дальневосточные порты, то вы столкнетесь с конкуренцией со стороны сахалинских проектов.

- Восточно-сибирская нефть очень высокого качества, намного лучше даже сорта Brent, поэтому спрос на нее будет очень большой. Если говорить о газе, то рынок для этого вида топлива там очень большой: Китай, Япония, Индия. Я не думаю, что в этом регионе возникнут трудности с реализацией топлива. Ведь почему все стремятся на Сахалин? Он не связан с трубопроводной инфраструктурой "Транснефти", поэтому нефть не смешивается. Кроме того, рядом имеется большой потенциальный рынок - США, Япония, Китай.

- А кто, кроме "Сибнефти", является вашим партнером в трасте по управлению акциями "Славнефти"?

- Вы мне задаете вопросы, будто я акционер ТНК. Но я не акционер, а менеджер. "Славнефть" нас интересует, у нас есть партнеры, которые также хотят участвовать в приватизации этой компании. Всех своих партнеров мы пока назвать не можем.

- Одно время ТНК говорила о своем желании купить небольшую нефтяную компанию "Белые ночи". Но сделка не состоялась. Почему?

- В начале нам было это интересно. Однако когда мы посчитали объем запасов этой компании и их качество, то поняли, что мы не готовы заплатить сумму, которую запрашивали владельцы данного бизнеса. Разница в оценке оказалась такой большой, что дальнейшие переговоры потеряли всякий смысл.

- Есть ли у ТНК потребность в расширении своих нефтеперерабатывающих мощностей?

- Понимаете, исторически сложилось так, что прибыль от нефтепереработки и реализации нефтепродуктов гораздо ниже, чем от добычи и реализации нефти. В лучшие годы маржа нефтеперерабатывающих заводов в мире, до вычета налогов, составляла $3,5 с барреля нефти. Сейчас она составляет где-то $1,5. В свою очередь, добыча барреля нефти стоит $3, транспортировка еще $3. А продажная цена барреля нефти превышает $20. Представляете, какая здесь маржа? В России ограничены экспортные возможности, поэтому компаниям необходимо иметь заводы и нужно увеличивать их эффективность. Однако возврат инвестиций в НПЗ более медленный, чем в добычу нефти. Мы вложили в свои НПЗ $300 млн. И всегда делаем эти инвестиции с болью в сердце. Поэтому покупать новые заводы мы не планируем.

- Но вы же заявляли о своем интересе к Мажейкяйскому НПЗ в Литве.

- Да, мы проявляли интерес к Мажейкяю. Но нас больше интересовали его экспортные возможности. Если бы нам продали этот завод дешево, то мы бы его купили. А так нам пришлось отказаться от этого плана.

- ТНК экспортирует нефть "ОНАКО" через Эстонию. Однако "Сургутнефтегаз" и "ЛУКОЙЛ" уже закрепили за собой нефтеналивные терминалы в этой стране и благодаря этому расширяют экспортные поставки. А почему вы этого не сделали?

- Действительно, покупка терминалов - очень выгодный бизнес. И мы сейчас рассматриваем различные варианты покупки перевалочных мощностей. И эти компании ("Сургутнефтегаз" и "ЛУКОЙЛ". - "Фокус") правильно делают, что покупают терминалы. Это ключ к увеличению экспорта. Маржа экспортных поставок сейчас очень высока, и все компании стремятся расширить экспорт своей продукции. Кроме того, инвесторы всегда лучше относятся к тем компаниям, которые делают упор на экспорт. Проблема России сейчас заключается в том, что у нас нет глубоководных портов. В наши порты не могут заходить танкеры с грузоподъемностью более 120 000 т. В мире же ходят танкеры грузоподъемностью 250 000-300 000 т. Именно поэтому нам и невыгодно везти нефть в США, транспортные расходы получаются слишком большими. Преимущество трубопровода "Дружба-Адрия" заключается именно в том, что он идет в глубоководный порт Омишаль.

Беседовал Сергей Правосудов.

  00:04 08.07