Злой дух Палермо.

Здесь славян-рабов держат на цепи, а цыган производят в наркобароны.

ОДЕССА-МАМА, оказавшись на перекрестке двух наркокоридоров, родила феномен - поселок Палермо, где в любое время и в любом количестве продают наркоту.

Всего в Палермо 39 домов, наркотиками торгуют - 39. Бывший "нахалстрой", развернутый при Одессе цыганским табором 20 лет назад, теперь стал для города определяющим фактором. Палермские цыганские бароны превратились в наркобаронов, не доступных ни милиции, ни властям.

В самый неудачный день в Палермо приходит шесть сотен наркоманов. Молодые, пожилые, дамы с детьми, калеки на костылях и без переползают через железную дорогу, призрачным кордоном отделяющую город от поселка. Из окон последней, стоящей у черты многоэтажки отчетливо видны ручейки, стекающиеся за утренней дозой. По парам и тройками-четверками наркоманы выходят на тропу, когда-то узкую и еле заметную, а нынче превратившуюся в утрамбованную магистраль.

Флаги на башнях.

Само Палермо лежит перед нами, как глянцевая открытка - синий курортный лиман, вдоль него две улицы Р Новая и Центральная. Эти ухабистые и раскисшие под снегом дороги - бойкие места торговли. Отчетливо видны дома, куда идут основные "потоки": это "точки" баронов, здесь торгуют их люди. Сами они живут подальше - в замках с башнями.

Собственно, и хозяйки развалюшек-точек, и их бароны - выходцы из Молдавии. Одна из самых популярных фамилий в Палермо вовсе не итальянская, а молдавская - Продан. А сам поселок окрестили звучным именем благодаря его опийным пристрастиям.

Изначально он назывался проще - село Корсунцы с прилегающими к нему Шевченко - 1, 2 и 3. После того как "профиль" Палермо стал предельно ясен, три Шевченко от него дистанцировались высокими заборами, в них съехало все славянское население Корсунцов. Палермо стало полностью цыганским и единопрофильным. Это раньше смуглым дамам в цветастых юбках приходилось самим варить маковую соломку, опасаясь милицейских облав. Позже схема усовершенствовалась: в Палермо больше не занимаются самодеятельностью - наркотик получают в готовом виде: из Закарпатья, из Жашкова Черкасской области и из близлежащего поселка Усатово.

Ни для местных жителей, ни для оперов отдела по борьбе с незаконным оборотом наркотиков (ОБНОН) это давно не секрет, но поставки не прекращаются. В удачный год милиция изымает более двух тонн соломки, движущейся в сторону Палермо, но, похоже, это капля в море.

Вдвоем с оперативником ОБНОНа мы делаем обходной маневр - перебираемся через железную дорогу и "забредаем" в посадку, где наркоманы ожидают отправившихся к цыганам гонцов. Иссохшие и уморенные, они лежат под деревьями, подпирают опоры ЛЭП. Милиция здесь ходит редко и без формы, стараясь смахивать на своих.

По-другому - опасно. Оперов в ОБНОНе мало, наркоманы собираются по полсотни, силы явно неравны. Посадку называют одним из самых опасных мест Палермо - редко бывает месяц, когда здесь не находят тело человека, умершего от передозировки. Как гласит надпись на ближайшем заборе - "передоз непредсказуем".

Дела, творящиеся в Палермо, отлично прослеживаются с трассы, идущей от Одессы к лиману. Здесь, в районе автозаправок, милиция устроила передвижной наблюдательный пункт. Отсюда хорошо заметно, кто из наркоманов побрел в дом к Любане, а кто - к Рузанне, бери их на выходе да тряси, как грушу. Жаль только, что оснований для "труса" у милиции Р никаких.

Украинские законы скорее похожи на декларацию прав наркоманов. Чтобы "привлечь", их нужно задержать с опием в карманах, а не в венах. Но прошли времена, когда зелье покупали в Палермо навынос. Нынче там берут раствор, заранее упакованный в одноразовые шприцы. В Палермо же колются, там же отлеживаются, покупают обеды, бутерброды и пирожные. "Сервис налажен, были бы деньги", - с пониманием рассказывает Наташа Горбатюк - она два года не могла уйти из Палермо.

На тропе.

Сейчас Наталье - 24. В ряду потерь - брошенный муж и умершая дочка. В списке приобретений - ВИЧ-инфекция. Наташа (имена ее и "коллег" изменены. - Ред.) попала в поселок сразу после швейного училища. Говорит, тогда жить было проще, "химия" стоила меньше. "А теперь полтора-два доллара за кубик раствора - кто ж такие деньжищи может платить?".

О Палермо Наталка вспоминает как о скверном сне, в котором цветное пятно - синяки, которые оставлял ей Вова-барон:

- Он нас все пинал, мы для него не люди, хотя и деньги приносим. Я как-то считала, он в день зарабатывает минимум 1100 долларов. На растворе да плюс димедрол. А еще на него рабы пашут, наркоту продают - сами хозяева не подставляются.

Наташа и сама должна была стать "наймичкой" - деньги закончились, рабство стало последним шансом добыть дозу. Наташу спасла жестокость ее матери, закрывшей дочку в подвале на две недели и даже не приходившей узнать, жива ли. Теперь Наталья стала витриной для организаций, борющихся за чистые вены. Но, как говорят в ОБНОНе, опий умеет ждать. Палермо догнало Наталью после ее "освобождения" - в палате с видом на поселок умер Наташин ребенок. Спасти было нельзя Р ВИЧ.

Диме Гордееву повезло больше. Давний посетитель Палермо, он сдал анализ на ВИЧ и получил положительный результат. Решил было покончить с собой, но не спешил приводить приговор в исполнение. Через день оказалось, что в клинике перепутали диагноз. Счастливое избавление Дима счел знаком. Теперь сутулый, с заострившимися чертами узкого личика, он что ни день, то ходит по Палермо. Как уколется, идет в плясовую, пытается гопак изобразить. Говорит, "химия" - штука веселая...

Если верить милицейским сводкам, то в Палермо водятся исключительно наркоманы-мужчины. Дамочек, мол, не встретишь днем с огнем. Это местная хитрость: женщины ходят в Палермо вместе с детьми, задерживать их Р одна морока: баба наверняка окажется одинокой, пристраивай потом ее ребенка Р ни один детдом не захочет такого брать. Мужиков брать проще.

Если верить глазам, то женщины, преимущественно молодые, - основные посетительницы Палермо. Маша среди них - известный товарищ. Она, ВИЧ-инфицированная, продолжает работать в одесской больнице недалеко от Палермо. Манин диагноз прикрывает ее мать, там же служащая врачом-венерологом. Маша верит маминым рассказам о том, что врачи изобрели новый метод лечения наркомании и ВИЧ гипнозом, мол, засыпаешь на две недели и воскресаешь здоровым. Пока единственная Манина задача - привести цыганам побольше братьев-наркоманов. Мол, это неплохо оплачивается. Повествуя, Маша подтягивает свитер к горлу и вжимает голову в плечи: колюсь под ключицу, хоть опасно, но синяки не так заметны. На работе пока внимания не обращают.

Маша - далеко не единственный медработник и ребенок врача, попавший в Палермо, уверила меня областной одесский нарколог Надежда Федорова. Машина история - обычное дело.

Уйти - не вернуться.

- Вы в Палермо не ходите, там цыганские законы, уйдете - не вернетесь, - уверяли нас и палермские постояльцы, и милиция, сама если и посещающая Палермо, то лишь в порядке облавы. Малыми группами в поселок не ходят.

Подступы к поселку сторожит цыганская ребятня и братья-славяне - они сигнализируют о приближающейся облаве гораздо раньше, чем милицейский газик догромыхает до первой торгующей хаты. Они же продают раствор и димедрол. В ста метрах от этого КПП - второй - ярко-желтый рафик с заляпанными грязью номерами, где пожилая цыганская семья тихо лопочет с белобрысым пацаненком лет 16 (по данным медиков, одесская наркомания стала резко молодеть, каждый квартал добавляет сотню колющихся малолеток).

Центральная улица почище Новой, да и дома почти аккуратные, разве что штакетник торчит как полувыбитые зубы, а в остальном - все чинно. Во многих дворах наймиты моют пестрые, огромные ковры и варят нечто дымное в котлах. Один из батраков - с металлическим ошейником и цепью.

Говорят, раньше наймитов, замеченных в воровстве, цыгане сажали на цепь, но теперь перестали - опий держит рабов крепче любых кандалов.

Цыганка, стоящая у хаты в независимой позе "руки в боки", разглядывает нас. Даже отвлекается от подсчета купюр, толстой пачкой осевших в кармане ее передника. В других цыганских имениях нас рассматривали, цокали языками, параллельно кивая наймитам, чтоб быстрее убирали со дворов останки шприцов.

Скажем честно: сколько ни ходили по Палермо, где по идее есть и свой сельсовет, и местная администрация, так и не увидели в поселке признаков маломальской державной управы. В Палермо - своя власть.

Зловещая смычка.

На смычку города с Палермо давно намекают одесские газеты. Говорят, что не только наркоманы, но и власти вошли в систему, только сели не на иглу, а на длинный доллар. Местные издания называют территории, где беспрепятственно продают наркотики, - кроме Фонтана, Слободки и Бугаевки, значится и знаменитый Привоз. Оглашены и имена наркодилеров, которые ни разу не были задержаны.

Милиция вполне охотно назвала фамилии наиболее авторитетных людей Палермо: Грузина, Януша и Продана, в миру Николая Калина, Януша Чеботарева и Романа Продана.

А далее случилось неизбежное - наш гостиничный номер специфически обчистили: исчезли собранные по Палермо документы, кассеты, адреса и телефоны, благо что копии. Как заметили прибывшие правоохранители, все дело - в Палермо, попытки говорить о нем в открытую чреваты...

Между тем ряды одесских наркоманов уверенно растут. Нынче их в городе более семи тысяч - по официальным данным. По реальным - цифру советуют умножить на десять. 60 процентов наркоманов ВИЧ-инфицированы. Врачи называют нынешнюю Одессу наркополигоном, через который зелье движется не только в Киев, но и в Россию.

Как между собой говорят опера, Палермо, состоящее из двух улиц, можно уничтожить за месяц-два, будь на то "добро" начальства. Но его все нет. Зато при Палермо растет "ВИЧ-курган" - здесь добровольцы-общественники сжигают использованные в поселке шприцы. Жаль, иглы не горят. Они скапливаются и оседают холмом. За год он вырос почти на метр.

Иванна ГОРИНА, Янина СОКОЛОВСКАЯ, "Известия" специально для "РГ".

  00:04 17.02