Песни войны.

Корреспонденты "Челябинского рабочего" присутствовали при смене милицейских отрядов в Чечне.

А в Чечню уже пришла весна: апрельская, по уральским понятиям, теплынь, зеленая трава. Но вот трава-то как раз не радует. Здесь она называется "зеленкой" и укрывает порой снайпера в зеленом камуфляже. Поэтому на кавказский "курорт" если и рвутся, то по велению долга, и песни там поют особенные:

Собрали нас, собрали нас, на юг послали.

Весь наш Урал, весь наш Урал - он тверже стали.

Вернуть покой на Северный Кавказ -

Таков наш мирный боевой приказ.

Это строки из песни кыштымского милиционера Олега Максимова. Оставим в стороне разбор ее художественных достоинств, ведь она была написана в Шали, небольшом поселке, одной из точек на территории Чечни, куда южноуральцев призвала война.

Однако мы с фотокорреспондентом отправились не в Шали, а в Аргун, город, в историю которого прочно вписана челябинская страница. Несколько лет подряд сводные отряды милиции (СОМы), составленные из наших земляков, поддерживали в Аргуне порядок. Я уж не говорю о подаренном местной больнице инвентаре для операционной и "губернаторских" компьютерах для единственной в городе школы.

Год назад мы оставили Аргун на "попечение" иркутских милиционеров. Предполагалось, что по истечении этого года заниматься оперативной работой, организовывать патрульно-постовую службу начнут сами чеченцы. Но что-то не срослось, а вернее всего, до сих пор нет доверия бородачам-участковым. И в Аргун снова направили южноуральский СОМ:

Литерный эшелон за трое суток довез нас до Моздока и встал в тупик. Ждали иркутян, чтобы поменяться с ними местами: они - по купе, а уральцы - по машинам. Через пару часов вместе с иркутской автоколонной подъехало начальство из Ханкалы. Сообщили пренеприятную весть: по оперативным данным, на грузовики, в которых будут добираться до Аргуна челябинцы, готовится засада. На ближайшие двое суток для нас объявлен приказ "стоп колеса". Это означает, что на любом блок-посту нас могут развернуть в обратную сторону.

Значит, ждем:

Стоящий в тупике эшелон привлек моздокских жителей. Прифронтовой город давно живет за счет прибывающих со всей России солдат. С ними ведут оживленную торговлю водкой, хлебом и женщинами. Водка, разумеется, северокавказская, "паленая", которую в Челябинске можно купить по 30 рублей за бутылку. Здесь она стоит рублей под 60, а жрицы любви предлагают свои услуги за три сотни. Местные торговцы на легковушках обеспечили бесперебойный подвоз продуктов, воды и пива, с удовольствием меняя их на армейскую тушенку:

Вечером, который, как обычно в горах, подкрался незаметно, свет в вагонах был погашен. Горел только костер, вокруг которого до утра сидели иркутяне - в вагонах места не было. На следующий день стало ясно, что ехать в Аргун нужно немедленно, ведь там, в расположении временного отдела внутренних дел, на бывшей базе "Сельхозтехники" остались ребята. Собрали колонну, поехали. Сквозь узкие бойницы бронированного "Урала" (привет, землячок!) виднелись то бетонные блоки на дороге, разложенные "елочкой" для того, чтобы машины, проходящие посты, снижали скорость, то бэтээры с суровыми бойцами в черных масках, то придорожные лавчонки, торгующие папахами, китайской лапшой и презервативами. Через пять часов после выезда из Моздока доехали до Аргунского ОВД:

Там от фугасов на дорогах рвались траки,

Там плавился металл и грелся автомат в атаке,

Когда горящий "борт", взмывая к облакам,

Нанес удар по вражеским горам.

"Борты" - вертолеты ходят кругами на малой высоте постоянно - контролируют территорию или сопровождают грузы. Их стрекотание да еще отдаленные разрывы и короткие автоматные очереди - это обычный "звукоряд" Аргуна. Говорят, наших там действительно ждали в засаде. Ведь за "иркутский" год ситуация в городе кардинально изменилась. Теперь уже бывший начальник Аргунского временного отдела внутренних дел полковник Александр Пономарев сказал, что показатели преступности возросли в два раза, за год произошло 58 убийств.

Если еще год назад по Аргуну можно было проехать на легковой машине, правда, на высокой скорости, то теперь без сопровождения лучше не соваться. Иркутяне и так потеряли троих бойцов, а теперь, после зачисток, проведенных федеральными войсками в Аргуне, взаимоотношения между местными жителями и людьми в форме стали еще более натянутыми. Блок-пост "Козырь", находящийся в ведении ОВД, обстреливается с завидной регулярностью. Тому виной в том числе новая тактика, прививаемая моджахедам руководством. Тактика "пчелиной войны" предусматривает так называемые "тревожащие" обстрелы мобильными группами с безопасного расстояния. "Укусы" призваны посеять панику среди российских войск. Панику не панику, а определенное беспокойство обстрелы внушают, поэтому в Аргуне постепенно сошла на нет оперативная работа, и бандиты почувствовали себя совсем вольготно. Смена "власти" и приход южноуральских милиционеров взамен иркутских никак не устраивали боевиков, поэтому они и хотели нанести упреждающий удар по колонне. В общем, смена землякам предстоит нелегкая. За три месяца придется восстановить общественный порядок. Немало придется потрудиться и над восстановлением самих зданий ОВД: выгнать сверчков из бани, подлатать высоченный - от снайперов - забор. Основное внимание, по словам "челябинского" начальника ОВД Виталия Пугачева, будет уделено работе с милиционерами из местных.

- А то бывает: приходит к нам человек, а у него в личном деле 2-3 года "выпали". Где был? Сейчас создаются аттестационные комиссии, которые ищут "темные пятна" в биографиях поступающих на работу:

А темных пятен хватает. Еще бы, предположим, в 1991 году, когда начались проблемы в Чечне, аргунским пацанам было лет по десять. Теперь им уже двадцать. А на протяжении последних десяти лет они не учились, не работали и назубок знают только устройство автомата Калашникова. Немного утопическая идея: взять таких боевиков и отправить под конвоем куда-нибудь под Ростов, в ПТУ, школу, да куда угодно. Пусть получат образование, профессию, пусть поймут, что заработать можно не только нажимая на курок:

Дыхание сбито, до базы всего лишь бросок.

Удача на всех лучше, чем боевая награда.

И если же кто-то отстал или просто не смог,

Помогут, прикроют друзья с боевого отряда:

Удача здесь особенно необходима. После нынешней командировки осталось смутное чувство бесконечного бардака. "Эмвэдэвские" ждут решения от "федералов". Одни в Аргуне или Автурах, другие - в Ханкале, и взаимодействие между двумя структурами, мягко говоря, находится на уровне "глухого телефона". Взять, к примеру, наше возвращение домой. Автоколонна с иркутянами и нашими вышла из расположения ОВД в 12 часов. Мы с фотокором Александром Кондратюком разместились возле "Шилки" - зенитки, установленной на шасси "Урала". Пока колонна выдвигалась за ворота, "Шилка" блокировала дорогу. Случился, кстати, примечательный эпизод: навстречу колонне неслась любимая в Чечне машина - "шестерка" белого цвета. Не обращая внимания на знаки бойца, стоящего в кузове "Урала", машина продолжала нестись. Только спаренные стволы "Шилки", развернувшиеся в сторону "гонщиков", заставили тех остановиться. Боец немедленно взял на прицел автомата пассажиров "шестерки". Минуты через две из автомобиля, едва сдерживая раздражение, вышел чеченец средних лет и сказал, обращаясь к бойцу:

- Когда ты так делаешь (показал, будто прицеливается), ты похож на: - И прибавил русское непечатное.

Милиционер стерпел оскорбление молча и продолжал делать свое дело. Позже сказал, что если бы на его месте был "безбашенный" контрактник, лежать бы чеченцу в придорожной пыли с простреленной головой:

Двигаясь в хвосте колонны, зенитка прикрывала ее от возможных провокаций. Так мы доехали до вертодрома на окраине Аргуна. Потянулось долгое ожидание. По рации несколько раз связывались с Моздоком, а оттуда все подтверждали и подтверждали прилет "вертушки", но сама она не появлялась. К вечеру на вертолетной площадке уже собрались человек триста дембелей-федералов. Им тоже хотелось домой, и возникла перепалка: если все же вертолет прилетит, кто первый отправится на нем. Наконец порешили: если из него выйдут военные, полетят дембеля, если милиционеры - соответственно эмвэдовские.

Через семь часов, когда все уже засобирались обратно, Моздок дал отбой. Мы уже подошли к машине с "Шилкой" и предвкушали ужин, но тут над деревьями показался самый большой вертолет в мире Ми-26 - "корова", как его тут называют. Едва он сел, все застыли в ожидании - кому же все-таки лететь. Из необъятного брюха "коровы" вышли военные. Наши разочарованно отошли в сторону. Федералы споро выгрузили технику, и Ми-26 под завязку наполнился пацанами-дембелями, а под шумок и корреспондентами "Челябинского рабочего" - всего человек полтораста. Через закрывающийся люк вертушки я увидел зависший над полем Ми-8 и успокоился - пойдем с прикрытием. 40 минут полета, напоминающего езду стоя в тряском автобусе, - и мы в Моздоке. Когда вышли на аэродромное поле, я перекрестился. Оказывается, никакого сопровождения не было, Ми-8 просто охранял проезжавший по железной дороге эшелон. А "корова", безусловно, уникальная и нужная машина, на высоте 50-70 метров пробивается навылет практически из рогатки. Уже на пути в Челябинск мы узнали о сбитом над Шелковским районом Чечни вертолете с ханкалинским начальством. Тоже, наверное, шли без поддержки с воздуха: В общем, бардака хватало, но война - это всего лишь отражение ситуации в обществе, так что чему удивляться.

Мы себя не жалели. Головою - и в пекло,

Искалечены телом и больные душой.

Щедро Родина нам по счетам заплатила -

Сединой по вискам и по сердцу рубцом.

Сыновья подросли, без отцов возмужали,

Кто этапом ушел, кто подсел на иглу.

Поседевшие вдовы нелюбимыми стали -

Вот награда за подвиг тем, кто пал за страну.

А это стихи боевого командира, начальника отделения СОБРа, челябинца Юрия Таушанкова, написанные почти год назад в Ханкале. Что к ним добавишь: То, что даже солдаты устают от войны и сопровождающего ее хаоса. Что противостояние двух народов - большого и малого - затянулось. Что сама мысль о парнях с Южного Урала, уехавших отстреливаться неизвестно от кого на Северный Кавказ, кажется абсурдной.

Это и так давно понятно. Но пока в Чечне стреляют, там будут наши ребята. Причем добровольно, силой их туда никто не тащит. Кто-то едет, потому что среди тех восьмидесяти мужиков, погибших и раненных в 2000 году после взрыва грузовика, начиненного гексогеном, были друзья; кто-то - за неплохой, по нынешним меркам, зарплатой и последующим реабилитационным отпуском; кто-то - потому, что побывал уже в Чечне и тянет его туда суровая романтика мужской работы.

А это значит, что будут сочиняться новые песни войны. Дай Бог, чтобы в них было меньше слов "смерть", "ненависть" и "боль".

Сергей КУКЛЕВ Челябинск-Моздок-Аргун-Челябинск.

  00:04 06.02