Поздняя встреча.

Они нашли друг друга через пятьдесят с лишним лет, пройдя через сомнения и неуверенность, страдания и горечь. Все эти годы у каждого болела душа, что не живут рядом близкие люди. И в этом была самая большая несправедливость и самая большая беда. Я не говорю вина, ибо у каждого из них не было права судить другого. Можно было лишь сострадать. Это великое право дано каждому. И оно помогало им в самые ненастные дни, в самые беззвездные ночи. Помогало перенести собственную боль, проникаясь болью другого.

"Здравствуй, дорогая дочка! Пишет тебе твой отец Илья Егорович. Низко кланяюсь тебе и прошу прощения за все годы твоего одиночества, за безотцовство при живом отце..." Такое письмо пришло в Старожилово Нине Ильиничне Филипповой.

Своего отца она знала лишь по рассказам матери да по сохранившейся фотографии военного времени. В детских воображениях он представлялся ей сильным и мужественным, добрым и щедрым. Она ждала его всегда. В первый школьный день, когда очень хотела, чтобы он взял ее руку в свои сильные ладони и сказал: "Не бойся, дочка, я с тобой". Ждала, чтобы вечером забраться на колени, прижаться к небритой щеке и замереть от счастья, чтобы не слышать этого горького слова "безотцовщина". И когда ожидание не оправдывалось, она крепко приникала к матери и спрашивала: "Мам, а какой он, мой папа?" "Хороший,-отвечала со слезами на глазах Надежда Григорьевна. - Ты, дочка, никого не слушай. Папа у тебя очень добрый, любит тебя. Просто так сложились обстоятельства, что он вынужден жить в другом месте, с другой женщиной. Но он всегда помнит о тебе и когда-нибудь обязательно приедет".

Помнил ли Илья Егорович, что где-то далеко в селе Фролово Чучковского района на Рязанщине живет его фронтовая подруга Наденька с маленькой дочкой?

Наверное, помнил. Не мог не помнить. Но война есть война. И судьбы людские складывались не по их воле и желанию, а по велению военного времени.

Смотрю на фотографию Ильи Егоровича, сделанную в то грозное время. На снимке бравый офицер с приятным открытым лицом. За его плечами тяжелый крестьянский труд в многодетной семье. Образование получил только благодаря великому желанию учиться и большому упорству.

За год до войны был призван в ряды Красной Армии, а затем направлен в военное училище. Война для него началась с иранской границы, а закончилась в Прибалтике.

Не мудрено, что юная повариха сержант Наденька Кузнецова не смогла устоять перед его обаянием. Ее помыслы были чисты. Сколько было очарования в ее лице, не огрубевшем в испытаниях военных лет, но приобретшем за эти тяжелые годы какую-то особую внутреннюю собранность, остроту взгляда. Она не сводила с него глаз, когда он появлялся на кухне, и душа ее просто обмирала. Он тоже любил ее безоглядно, не таясь. Вместе они легче переживали все тяготы войны, где каждый по-своему приближал долгожданную победу и строил планы на будущее. Стоял октябрь 1944 года, когда Надя поняла, что у нее будет ребенок.

Нина родилась 28 июля 1945 года. Уже закончилась война, возвращались домой солдаты. В то время в каждом доме слышался то тихий плач, то громкое рыдание, то разудалые звуки гармошки.

Ждала своего любимого и Надежда Кузнецова. И тоже плакала. Только ее слезы были слезами надежды на встречу с любимым. А когда поняла, что растить ребенка ей придется одной, не стала надоедать письмами, жалобами. Она еще продолжала любить своего Илюшу, втайне надеясь, что, может быть, через какое-то время он вспомнит о них и однажды откроется калитка, войдет он, высокий и статный, с орденами на груди, и скажет:

"Прости, Наденька, я задержался". А она с дочкой прильнет к его груди и долго-долго будет рассказывать, как тяжело ей было без него растить дочку, еще тяжелее переносить людскую молву и осуждение, мол, прижила дитя на фронте.

Прошли годы. Надежда Григорьевна так и не дождалась Илью Егоровича. Оставшись рано без родителей, она взвалила на себя всю ответственность за воспитание дочери. Выросла она благодарной и послушной, доброй и отзывчивой. Нина закончила сначала Спасское педагогическое училище, затем институт, по направлению приехала на работу в Старожиловский район. Вместо красивых нарядов привезла с собой чемодан с книгами да еще домбру. В Слободской школе молодая учительница давала детям не только знания, но и приобщала к музыке.

Потом ее организаторские способности пригодились в районном Доме пионеров, а чуть позже она стала возглавлять школьный отдел райкома комсомола. Веселая, общительная, Нина легко сходилась с людьми, вникала во все школьные проблемы, проводила "огоньки", туристические слеты, различные школьные соревнования, походы по местам боевой и трудовой славы. По выходным ездила в родное Фролово, где по-прежнему жила ее мама, уже постаревшая и не совсем здоровая. В суете дней дочь и не заметила, как она клонилась вниз, внешне мало меняясь. Возле глаз кружево морщин, шершавые трещины рук и вечная плюшевая жакетка. Она не думала о себе.

Дочь надо было учить, вывести в люди, одеть, чтобы никто не мог ее упрекнуть, что выросла без отца.

А дочь никогда не оставляла надежду найти отца и посмотреть ему в глаза. К тому времени она уже прочно стояла на ногах. Но ее мятущаяся душа все никак не могла смириться с тем, что где-то живет отец, не могла простить одиночества матери. Хотя, чего уж там, сватались к ней мужики. Да как-то потухла она душой. И лишь спустя много лет привела она к себе в дом Семена Никитовича Лиханова.

Дочка нашла отца в Орехово-Зуеве. Узнала, где живет, где работает. И приехала. Так впервые неожиданно произошла их встреча на даче его друга. Можно лишь представить его состояние, когда перед ним появилась девушка и сказала, что она его дочь. На лице удивление и недоумение, радость, перемешанная с тревогой. Она спрашивала, он отвечал, ссылаясь на войну, на обстоятельства. Рассказал, что нынешняя жена - сирота, участвовала в обороне Москвы, что был знаком с ней давно, но поженились лишь в 1946 году. И, конечно, она ничего не знает ни о Наденьке Кузнецовой, ни о дочке. И очень просил сохранить тайну этой встречи.

С той поры прошло, наверное, лет двадцать. Нина Ильинична давно уже носит фамилию мужа - Александра Ивановича Филиппова, занимала ответственные должности, растила дочку. По выходным по-прежнему ездила к маме и отчиму. Наступил ее черед отдавать дочерний долг.

Надежда Григорьевна и Семен Никитович нуждались в помощи и поддержке. Семь лет назад, чуть-чуть не дожив до дня рождения дочери, мать умерла от сердечного приступа, так и не сказав дочери прощальных слов. Нина Ильинична до сих пор не может себе простить, что не приехала к ней, не поспешила, не помогла, не обняла на прощание. И лишь у гроба она перебирала в памяти дни и годы и все просила и просила прощения. За все.

Три года спустя Нина Ильинична похоронила двоюродную сестру, тоже Нину. И в этом же году погибла ее единственная дочка - ее радость и самое великое счастье. Студентка 5-го курса Рязанского педагогического университета, активная участница команды КВН "Чернокнижник" Валентина Филиппова попала под машину при переходе улицы. Тринадцать дней и ночей мать умирала вместе с ней, в беспамятстве металась возле почти бездыханного тела. Не было сил ни есть, ни пить. Она просила, умоляла только спасти ее дочку, ее огонек, ее надежду в этой жизни. Но огонек погас, а с ним погасла и жизнь матери. Как она выжила - одному Богу известно. В чувство ее приводили Валюшкины друзья да еще забота о ближних. Да к тому же в ее помощи нуждался смертельно больной отчим. Из Фролова она привезла его в Старожилово, и Семен Никитович умирал, можно сказать, с благодарностью к ней.

Последние годы она не жила - существовала. Бережно собрала в архив все, что было связано с жизнью матери и особенно дочки. В ее комнате на видном месте фотографии и иконы.

Но с потерей родных и близких она не замкнулась в себе, наоборот, появилось огромное желание помогать обездоленным. Через страдание - к состраданию.

Последние четыре года Н.И. Филиппова работает в отделении социальной помощи на дому при Старожиловском отделе социальной защиты населения, помогает престарелым и инвалидам. В последнее время стал часто болеть муж, и это ее очень беспокоит.

Она, может быть, так и дальше жила бы - в работе и заботе, если бы в один из дней не получила письмо из Орехово-Зуева. Подал весточку отец. Он не знал, жива ли Надежда Григорьевна, как сложилась судьба его фронтовой дочери, не предполагал, что в последние годы ее преследует какой-то злой рок. Что она одного за другим теряет близких и душа ее едва не окаменела от горя, а с головы она почти не снимает черный платок. Он писал о том, что все эти годы он помнил о ней. А это нелегко - жить и помнить. И наступил момент, когда он, не таясь, рассказал своим детям, что живет в Старожилове на Рязанщине его взрослая дочь, сожалел, что в свое время не сказал об этом жене, не смог ей ни в чем помочь.

Теперь же он хотел лишь одного - воссоединить свою семью, публично признать свою дочь, тем самым снять с души свою вину перед Наденькой.

Она простила его. Пятнадцать страниц письма ушли в Орехово-Зуево. В них она рассказала все, что хотела сказать ему за все эти долгие годы - как тяжело ей жилось, как работали они с мамой не покладая рук, чтобы выжить и свести концы с концами, как она мечтала об отце, как она нуждалась в нем. В том письме - крик души и прощение, горечь утраты и надежда на встречу.

Илья Егорович приезжал в Старожилово вместе с сыном. Она встречала их, как дорогих гостей. Многие нашли, что она очень похожа на отца, да и сама она тоже так считает. Нина Ильинична как бы в доказательство их родства показала его военную фотографию, которую он подарил на прощание в том суровом 1944-м. Ее Надежда Григорьевна, а затем и Нина Ильинична хранили всю жизнь. Жаль, что не пришлось деду встретиться с внучкой. Вместе они помянули светлую ее память. А потом Илья Егорович встречал дочку с мужем у себя в Орехово-Зуеве. Сам он ни в чем не нуждается, взял себе за правило помогать дочке материально. Сама видела замечательный костюм, подаренный при встрече. Мне показалось, что она его ни разу не надевала. Он для нее, наверное, как талисман или как символ верности, терпения и надежды. Правильно ведь сказано, что надежда умирает последней.

Валентина Севостьянова.

  00:04 31.03