"А в душе я - охотник".

Жарко горит костер. Сушняк весело потрескивает, и ослепительно белые брызги искр взлетают над кострищем.

Сырой валежник медленно тлеет, иногда вспыхивая синим холодным светом, озаряя лики сидящих вокруг. Не страсть к охоте, а желание написать о людях, ведущих природоохранительную деятельность в Касимовском районе, заставило меня поглубже вникнуть в жизнь егерей:

Когтева Николая Григорьевича, Егорова Павла Ивановича и Жукова Юрия Андреевича.

Под тихое потрескивание ярко горящих сучьев мы вели непринужденную товарищескую беседу о заботах мирских и чаяниях людей, посвятивших свою жизнь трудной, порой опасной, но увлекательной работе, несмотря на то, что утром начиналось открытие весенней охоты, и, как все охотники, егеря ждали этого заветного часа - они охотно говорили обо всем, что касалось их профессиональной деятельности.

- Егерем я давно работаю, - говорит Когтев не без гордости. - Лет двадцать. До этого шоферил, потом сменил еще несколько профессий, но эта больше всего нравится. Хоть и зарплата у нас маленькая, а в душе я всю жизнь охотник, поэтому и не думаешь об этих копейках. Не работай там, где не нравится,- трудись там, где душой отдыхаешь!

- А чего же ты все время жалуешься? Все не по-твоему!- перебивает его Юрий.

Мне-то кажется, что он специально, с умыслом, задирает Когтева, чтобы лишний раз удостоверить меня в искренности слов Николая Григорьевича.

- Ну как же здесь не жаловаться? - с упреком обращается ко мне Николай, решив излить все, что наболело, хотя и знает, что помочь я ему ничем не смогу - если только посочувствую. - Участок - тридцать гектаров вдоль реки. Разве без машины обойтись? И лодка моторная нужна. На квартал отпускают сто пятьдесят литров бензина. При нашей работе на неделю не хватит.

Как проконтролируешь такую территорию? Она почти до Выксы: лес да бездорожье.

- Как же вы обходитесь? - спрашиваю я.

- Как? Ходим с протянутой рукой, клянчим. Есть добрые люди - помогают. Например, директор совхоза "Маяк" Соловьев Виктор Николаевич. Большой участок, который охраняем, находится на территории совхоза.

Соловьев прошлый год помог засеять кукурузой Грачевское поле - десять гектаров. Зимой, ближе к весне, приходится кабанов подкармливать, так он иногда зерноотходы выделяет.

- Мы весной и осенью солонцы обновляем - Соловьев нам технику выделяет для подвоза соли,- добавляет Павел Иванович Егоров, осторожно передвигая котелок с закипевшей ухой на слабый огонь.

Вода выплескивается: угли шипят и темнеют, но тут же, искрясь, вспыхивают с новой силой.

- Работы хватает,- говорит Юрий, заваривая чай корнями шиповника,- гнезда искусственные плетем из тростника да ивы.

- А для чего это?- интересуюсь. - Я охотник с большим стажем, но об этом слышу впервые.

- Как же? Есть утки, которые готовыми гнездами пользуются. А также регулируем, распределяем таким способом количество выводков на местах, удобных для птицы и охотника.

- Смотри-ка,- удивляюсь я и шучу, - а яйца-то вы не высиживаете? - Друзья смеются. Юрий Андреевич продолжает:

- А еще на деревьях гоголятники выставляем.

- Зачем, - спрашиваю я, зная, что такое гоголятники, но не веря, что необходимость в них появилась и в нашей местности.

- Гоголь в дуплах селится, а мы делаем ему дуплянки зимой, потом развешиваем, где он гнездится, и прогнозируем его место и количество.

К своему стыду, не знал я, что на моей родной земле водится такая птица, как гоголь, и требует ухода по весне, подобно скворцам.

В хозяйстве, контролируемом егерями, водятся зайцы, еноты, лисы, по болотам много ондатры, в лесу немало куницы, белки, глухаря. Рысь встречается. На речке Вянке под охраной находится несколько семей бобров.

Есть выдра. В лугах довольно много тетеревов.

- Дичи много, - продолжает разговор Николай Григорьевич, - но как были, так и остаются основным бичом, не столько браконьеры, сколько пожары и волки.

После прошлогоднего пожара все лоси ушли в другую область, но сейчас и у нас появились. Мало, правда.

Кабан пришел, хоть он практически и не уходил: по болотам отсиживался. А вот с волками тяжелее. Этим пресловутым "санитарам", если стая, и одного кабана на день мало.

Знаю я, что большую работу в районе по борьбе с волками проводил в свое время главный охотовед Гирей Гиреевич Агжитов, комплектуя бригады порой по 20-30 человек из числа охотников для уничтожения волчьих стай, используя чаще всего способ "зафлаживания".

Сейчас его опыт перенял молодой охотовед Алексей Валерьевич Бубнов - работник энергичный, инициативный.

Охота на волка требует большого практического опыта, знания местности и повадок этого умного, но коварного зверя.

- Два года назад зашли волки в Трясучее болото.

Большая стая. Кабанов в округе стаи три подавили и разогнали, - рассказывает Николай, подтверждая рассказы о хитрости и уме этого зверя. - Обложили. Всю стаю выбили, а волчица ушла. И как ты думаешь? Под флажки. А если зверь хоть раз под флажки прошел, то потом его ничем не удержишь. Четыре дня гонялись за ней. На пятый только добыли и то случайно. Ну и помотала она нам нервы!

- Уха готова,- докладывает Павел Иванович, и мы собираемся возле бесхитростного стола - плащ-палатки, разложенной прямо на земле.

Звезды высыпали высоко на небе, обозначив необъятность и бесконечность мироздания.

Подхожу к берегу. Потрескивает под ногой сухой наносный камыш, обозначивший светлую линию воды.

Прислушиваюсь. Сквозь многоголосье звуков, издаваемых птицами, и частыми всплесками "гуляющей" рыбы, слышу я тонкий перезвон, похожий на тихую таинственную музыку земли, с жадностью поглощающей медленно прибывающую вешнюю воду.

Подходит Николай. Прислушивается и говорит:

"Красота-то какая! Разве можно не любить все это?" - "Нельзя", - отвечаю я, и мы еще долго смотрим вдаль, где за еле видимым горизонтом слились воедино земное и небесное начало.

- Утром, после охоты, мы едем осматривать угодья. Без устали треплет теплый апрельский ветер большую полую воду. Забил мелководье желтой кипящей пеной, по узким протокам понес кучи тростника с не успевшим растаять полульдом, полуснегом, на высоких веретях курчавит волну, предупреждает: "Мель! Не проехать!" Юркая "казанка" прыгает по бунтующей воде, уносит нас все дальше и дальше по затопленной, похожей на море, окской пойме.

- Вот и гости!- стараясь голосом перекрыть треск и гул мотора, кричит мне на ухо Николай.

Патрульная лодка, резко развернувшись, мчит наперерез мелководью. Вдруг мотор ее вздрагивает, выпрыгивает из воды, и она, плавно осев, останавливается посреди кустов невысокого шиповника.

Подъезжаем знакомиться.

Два парня с нескрываемой тревогой рассматривают нас.

- Здравствуйте, господа хорошие! Чего это вы на мель заехали?

- Здорово, Григорич? - отвечает старший, поднимая мотор и снимая с винта прошлогоднюю траву. - Вот ошиблись чуть-чуть.

- Ошиблись или убежать не успели?

- Да что ты, Григорич! Чего нам бежать? Мы с охоты едем.

- Знаю я, Иван, какая у тебя охота! Где ружья?

- В чехлах,- показывает Иван на груду вещей в носу лодки.

- А чего это ты бежать от меня собрался? Придется обыскать.

- Досмотреть!- поправляет егеря напарник Ивана, глядя ему в глаза насмешливо и дерзко.

- Досмотреть так досмотреть,- соглашается егерь. - Греби к берегу.

На верети, у края осиновой куртинки, егеря проводят осмотр.

- Точно, ничего нет. И чего вы бежали. Ондатру куда спрятал? - неожиданно для всех спрашивает егерь.

- Какую ондатру? Ты что, Григорич? Мы их видеть-то не видели.

- А это что? - спрашивает Николай, показывая на борт лодки, где на каплях крови засохло несколько еле заметных рыжих шерстинок.

- Да Бог ее знает? - отговаривается Иван. - На этой лодке не мы одни ездим.

Прямой взгляд охотника не оставляет во мне сомнения в его невиновности. Кажется, егерям ничего не остается, как извиниться и ехать дальше.

- С подсадными охотились? - Миролюбиво спрашивает егерь.

- С подсадными, - охотно отвечает Иван.

- Хорошие подсадные? Давай посмотрим.

Николай берет садок и начинает открывать его.

- Да ты что? Смотри - выпустишь! - кричат оба охотника.

- Не выпущу! Выпущу - отвечу.

Егерь лезет в плетеный садок и под легкое покрякивание сидящих там уток достает две только что снятые шкурки ондатры.

- А говоришь, нет ничего. Поедем, Иван Василич, протокол составлять. Ох, и надоел ты мне! Сколько я на тебя бумаги истратил!?

Через полчаса наша лодка опять резво мчит навстречу незатихающему ветру. Что нас ждет впереди?

Александр Бакланов. Касимовский район, поселок Елатьма.

  00:04 11.01