Девичьи откровения: убивать легко.

Зоны для несовершеннолетних девочек - самое страшное, что есть в стране.

ДЕТИ за решеткой. Это про какой-нибудь Освенцим или Саласпилс? Нет, незачем так далеко ехать. Вот под Рязанью есть так называемая воспитательная колония. Там детей окружают колючей проволокой, одевают в колхозные телогрейки, кормят баландой, заставляют работать, а если они заболеют, лечить их чаще всего нечем.

Отсидев, дети возвращаются на волю, к нам. Иные неохотно: там, на зоне, было хоть и невесело, зато в целом сытно и тепло, и к ним были приставлены специально обученные люди, которым до этих детей было дело.

Вообще заключенные довольно легко идут на откровенные беседы. Я там с отчаянными девчонками заводил беседы про убийства. Они охотно рассуждали:

- Убивать вообще легко! Нож как в масло входит. Легко - особенно от злости если! Вот свинью когда режут, это страшно, ей же горло перерезают, - показывает одна девочка на своей шее, - так горло перерезано, кровь хлещет, а она все бегает. А человек - что? Его не страшно убить...

- Все вы врете, небось сидите за мелкую кражу, а рассуждаете, - лез спорить я. Одни молчали в ответ и смотрели на меня спокойно, другие оправдывались:

- Ну, мы сами лично никого не резали, но уж знаем: это легко и просто. Точно!

"Да мы тут все за колоски сидим! Просто ни за что".

А после вдруг подошли ко мне две подружки, попросили их сфотографировать на память. Одна молчит, другая начинает бойко и с какой-то странной и вроде как неуместной тут веселостью рассказывать, не ожидая приглашения:

- Меня зовут Лена, мне 17. Про нашу колонию расскажу. Я сюда попала за преступление - совершила тяжкие телесные повреждения. Раскаиваюсь за это. Попала в колонию в апреле, сначала себя вела плохо здесь. Потом все стало налаживаться. Сотрудники здесь относятся к нам хорошо. Начальник нас как детей жалеет, нам все прощает. Если наказание заслужили, то надо отвечать за него. Кормят тоже нормально. Но я хочу домой. Мама ждет меня дома в Свердловской области.

- А какие ж были телесные повреждения?

- Ну, мы были выпивши, и у нас получилось так, что я подколола, ну сделала три ножевые ранения - соседу. Он мне был как отец, даже как дедушка, а тут он полез на мою подругу, у меня не было ничего под рукой, попался ножик, ну и... Долго потом отходила от этого, что сделала такое преступление. Мне тогда было 14, подружке 17, а соседу лет 50. Здоровый был мужик!

- А его судили? Попытка же изнасилования...

- Нет, не судили его. Так что я виноватая осталась. Мне на суде сказали, что я могла бы открыть дверь, могла как-то уйти и на помощь позвать. А у меня получилось так, что... А с Катькой, ну с подружкой, все в порядке. Жива-здорова, пишет письма. Меня посадили, она родила. Я не жалею, что так вышло. Я даже рада, что здесь побыла. Потому что я тут много поняла. Что когда выйду на волю, то хулиганить больше не буду. Пойду по нормальному пути, хочу, чтоб дома у меня все было хорошо.

Вот вам все понятно в этой истории? У вас есть впечатление, что девочка понимает, за что сидит? И второй вопрос: полезет ли она еще когда-нибудь заступаться за слабого?

Следующая...

Ира, 15 лет:

- Я живу в Свердловской области (а тут она как бы не живет, а просто сидит. - Прим. авт.) Скоро я, надеюсь, уйду по амнистии. У меня как? Статья тяжелая, а преступление мелкое. 162-я, разбой с грабежом, но я там почти ни при чем была, только сережки с девочки сняла, 300 рублей они стоили. Это была девочка незнакомая. Главные там парни были большие, а мне тогда 14 было. Три года - вроде много, но по этой статье могли и семь дать... Три - это справедливо.

Послушав со стороны эту историю, стоявшая рядом девушка в сердцах воскликнула:

- Да мы тут все за колоски сидим! Просто ни за что!

- А ну-ка, иди сюда, расскажи про свои колоски, - говорю ей.

- Ну, у меня лично не совсем колоски... Мы в Ирбите Свердловской области ограбили пельменную. Прямо днем. Буфетчица отошла, мы в кассу и залезли, взяли 1500 руб. Дали три года, это недавно было, я только что села. Если взять в расчет, что я судима третий раз, - так срок нормальный. А раньше у меня было условно. За квартирные кражи. Отца нет, мама уехала в другой город, а мы с братом остались одни. Надо ж было как-то жить, вот и воровала.

Мой парень мне письма шлет, я семь месяцев с ним на воле жила. Пишет, что любит, скучает, а что еще можно написать! Еще пишет - дура я, что пошла на дело, он бы дал денег, если б я попросила.

Вика, 17.

- Я из Москвы. У меня 162-я, разбой, четыре года. Было мне 16 лет. И мы генерального директора ограбили, на проспекте Мира, у него там своя фирма.

- С пистолетом грабили?

Она хихикает:

- С клофелином. А подельнику дали восемь лет. Нам денег надо было сразу много - не скажу на что. А у гендиректора того денег все равно много. Взяли мы 22 миллиона рублей, до дефолта еще. Если честно, это мало. А с тем директором у нас были дружеские отношения.

- Просто дружеские, и все?

- Ну да. Мой знакомый, мы с его подружкой квартиру вместе снимали, подкинул мысль. Я сначала пошла одна, влила ему в стакан ампулу клофелина, а после подельник пришел. Когда нас приняли (то есть задержала милиция, если кто не понял. - Прим. авт.), я полностью правду рассказала, не выкручивалась. А он, наоборот, хотел меня скинуть, затопить. Врал и все валил на меня. Говорил, что его там, в квартире, не было вообще, просто я его попросила вещи подвезти. Я первая давала показания и не знала, что он так по-скотски поступит. Ему даже конвоир в сигаретке отказал, не дал, сказал: "Мне даже стремно, что ты малолетку топишь".

- Мужики что ж теперь, по-твоему, сволочи все?

- Не все, не все! А я ему еще 150-ю отбила - вовлечение малолетних. Сказала, что он не знал, сколько мне лет - хотя он, конечно, знал. Он сам путался в своем вранье, и судья злился: "Ты нас за дураков принимаешь!". А потерпевший так просил, чтоб мне условно дали. Если б подельник меня не топил, условно б и дали, тем более что я мамочка.

- Ты - мамочка?! - у этого ребенка, оказывается, есть ребенок!

- Где ж он?

- Он с мамой, - слово "мама" она говорит с любовным придыханием. - Отец мальчика на воле. Пишет... Справедливый срок? Да я б за год все поняла, мне б хватило - во! А сейчас идет просто деградация. Ничего нового понять к тому, что уже поняла, я не могу.

Здравствуй, СПИД!

А процент СПИДа - подтвержденного, гарантированного - тут низкий. Всего-то четыре случая на 500 человек. Это ничтожно мало - все инфицированные помещаются в одной камере.

- Они у нас хорошо живут. Кто ни приезжает, все к ним, да с подарками, - добродушно рассказывают воспитатели. И, пользуясь случаем, хотят получить от новых людей ответ на свой вопрос:

- Интересно - почему так?

- Ну, может, людям хочется, чтоб обреченные напоследок себе ни в чем не отказывали? - предположил я.

И тут вот какая неожиданность подстерегает нового человека: девушки с виду пышут здоровьем, у них нормальные лица приличных людей, вдобавок к этому они еще и веселятся, и шутят! Странно, что те, которые со СПИДом, - самые бойкие и бодрые на всей зоне. Веселые! И вид у них не потерянный, а ухоженный.

Камера вся заставлена самодельными вязаными куклами - их тут от скуки вяжут и дарят знакомым, передают на волю...

Телевизор тут давно. А недавно одной родители прислали магнитофон, так теперь и музыка есть.

- Откуда ж у вас СПИД? А сюда как попали?- спрашиваю.

Первой отвечает Настя:

- Это все от наркотиков. Друг кололся, и я начала; героин. Кайфа-то и не было, так, чешешься, уходишь в себя. Психика нарушается ужасно: плаксивость начинается, за душу все берет. Не нравились мне наркотики, они мне надоели ужасно, но что тут сделаешь? Как-то началась у меня ломка, я пришла в школу, взяла чью-то дубленку и пошла сдавать, договорилась за 500 рублей. Но пацаны-наркоманы меня кинули; вышло, что и деньги пропали, и ломка осталась, и в милицию на другой день попала. Надо же, у меня в школе столько курток украли и сменку, и ничего, а меня вот взяли...

- Какой ты себя видишь через 10 лет?

- На машине я себя вижу. И фирма у меня своя. Ну и с коляской, конечно. В общем, светлое будущее. Мама обещала: выйдешь, будешь учиться - компьютер тебе куплю.

А Таня вот что рассказала:

- Я раньше хотела быть журналистом. Но вот посадили... Статья у меня 228-4, распространение наркотиков. Только я не продавала, меня подставили. Обидно так ни за что четыре года сидеть. А подставил один мой знакомый, взрослый, ему лет 28. Таких, как я, из-за него много село - человек 100. А заразилась я от шприца, от чего же еще?

- А еще, знаешь ли, это передается... э-э-э... половым путем. Даже неловко тебе говорить.

- Да, но так только в 30 процентах случаев! Да и партнеров не так уж много у меня было. И презервативом я пользовалась всегда. Ну почти всегда.

Про презервативы она говорила хихикая и глядя в пол: я ж мужик, а ей 17. Вот - грубо влез в девичью душу...

- Все-таки 70 процентов - через шприц, - она стоит на своем. Тюрьма - самое лучшее средство от наркотиков! - смеется она. - Могло быть хуже. Если б я сюда не попала, меня б не было. Передознулась бы обязательно. Мне родители давно говорили: "Тебе, Тань, надо посидеть в тюрьме". Так-то они все перепробовали, везде меня лечили. А что лечение? Ломку снимут, и все. Не захочешь сам - не бросишь. Папа у меня...

- Ученый! - шутят соседки по камере.

- Фрезеровщик, - не откликается на шутку она... - А мама повар. Брат у меня не работает вообще, он пьет. Через 10 лет какой себя вижу? Слушайте, я завтра не знаю, что будет. Хотя... Может, лекарства будут от СПИДа и семья у меня. Вы в Москве когда будете? Вы сможете моим родителям позвонить и сказать, что у нас тут все нормально?

Представляете, сидит человек дома, пьет чай, а ему звонят и говорят:

- Алло, ваша дочка - ну, та, что сидит за торговлю наркотой и у которой СПИД, - так она просила вам передать, что у нее все нормально.

Что у кого нормально? Кто нормальный?

Идеология: СССР против Шарон Стоун.

- Почему у нас все так? - спрашивает полковник Ананьев. И любезно предлагает:

- Хотите, могу коротко изложить свою точку зрения на это? Так вот. Главная причина роста молодежной преступности - это теперешняя экономическая ситуация. Занятость несовершеннолетних низкая: рабочих мест мало, бесплатного образования на всех не хватает. В стране вообще нет молодежной программы. И вот в тюрьме подводятся итоги такой воспитательной работы...

И, наконец, такая причина: разнузданная пропаганда насилия, секса и порно в СМИ. Что не нужно, девушкам дают, а что нужно, того не дают. Если они что-то увидели по видео, так им кажется, что это норма. Раз показывают, значит, так надо - таков уж детский ум! Мы-то критически относимся, а дети? Смело принимают на вооружение!

Полковник таких детей очень плотно наблюдает, у него их тут не один-два, как у вас, а 500 человек, материала хватает для выводов и обобщений. Но тем не менее...

- Не может быть, чтоб вот прямо так: увидели в кино - и побежали воплощать в жизнь! - сомневаюсь я.

- Я вам говорю - так оно и есть! - настаивает он. - Вот одна девочка совершила преступление, посмотрев видеофильм. Она нам сама призналась, и нас это потрясло. Между этой девочкой и ее другом завязалась сексуальная игра, так она ему - как героиня Шарон Стоун - связала руки и изрезала его ножом.

Ну вот сидят они. Вопросов у них полно: справедливо наказание или нет, можно ли поскорей освободиться, есть ли смысл писать жалобы и ходатайства. А спросить некого: адвоката в колонии нет ни одного. Вот дикость! Хоть один-то должен быть на 500 заключенных детей? Нету... Ездили в Рязанскую коллегию, приглашали - может, хоть раз в месяц бы кто приезжал. А там сказали, что прошли те времена, когда люди работали за бесплатно.

- Может, студенты согласятся помочь?

- Звали их, но они такие консультации дают, что потом долго приходится расхлебывать.

ПРИМЕЧАНИЕ. В этой зоне - Рязанской воспитательной колонии - весной 2001-го побывала Людмила Путина.

Игорь Свинаренко.

  00:04 12.04