О чем они говорят сейчас.

10 лет назад состоялся Первый Съезд народных депутатов СССР.

В 1989-м вы олицетворяли радикальное направление перестройки. Впоследствии радикализм возобладал в политической практике России. Удовлетворены ли вы именно таким путем развития и сегодняшним состоянием общества?

Радикализма как не было, так и нет.

Юрий АФАНАСЬЕВ, ректор РГГУ.

НА ПЕРВОМ СЪЕЗДЕ я и мои единомышленники вели речь о необходимости выйти из состояния, в котором был Советский Союз на протяжении всей его истории, - отменить закрепленное в 6-й статье Конституции положение о руководящей роли КПСС, покончить со всевластием КГБ, положить начало преобразованию экономики и государственному строительству. Мы, члены Межрегиональной группы, были убеждены, что Советский Союз выстроен по-имперски, а должен быть выстроен по-граждански, на основе договора. На самом деле это был никакой не радикализм, а минимальный набор требований, которым противостояло желание "улучшать" социализм. Горбачев, который, вероятно, в глазах Лигачева, Романова, Язова и иже с ними выглядел страшным радикалом, не проявлял ни последовательности, ни глубины, ни стремления продвигаться в направлении, о котором говорили мы...

Теперь в отношении "радикализма", который якобы утвердился в политике в последние годы. "Молодым реформаторам" вменяется в вину стремление подстегнуть события и то, что при этом они якобы надорвали страну. Считаю, что в их действиях никакого радикализма не было и никаких реформ, вплоть до самых жизненно необходимых, им осуществить не удалось. Пожалуй, это главное, что будет предъявлено когда-нибудь в качестве претензии опять же "радикалов" Ельцину: он слишком робко и непоследовательно занимался государственным строительством, под которым я имею в виду замену сладкой парочки "власть и народ" на формулу "государство и гражданское общество". Экономика у нас до сих пор в основном советская. Наконец, не определено место России в современном мире. Какова должна быть наша ориентация, система координат между Западом и странами Тихоокеанского региона? Мы до сих пор болтаемся в мировом океане цивилизаций, не имея четкой позиции. Теперь судите сами, где он, этот самый радикализм? Его нет! Радикализмом у нас часто называют стремление к ясности. Мне кажется, в этом смысле и Первый Съезд, и Межрегиональная группа сумели поднять планку наших жизненных устремлений настолько высоко, что она и на сегодня смотрится как некий горизонт.

А позже начались "скачки"...

Олег БОГОМОЛОВ, академик РАН.

В ПОРУ Первого Съезда народных депутатов СССР я ратовал за более решительный подход к перестройке, чем демонстрировали Горбачев и большинство депутатов. И в этом смысле был "радикальнее" их. В моем представлении нужно было перейти от формальных деклараций к постепенному преобразованию политической системы в правовое государство, а плановой экономики - в рыночную.

К сожалению, партийная бюрократия торпедировала многие начинания Горбачева. Он пятился, в то время как Межрегиональная группа его подталкивала вперед и призывала опереться на демократические настроения в широких слоях общества. В итоге Ельцин оказался победителем.

О радикальных переменах - попытках перепрыгнуть через определенный этап, ускорить до необычайности какие-то процессы - можно говорить лишь с конца 1991 года. Тогда Бурбулис засадил бригаду никому не известных молодых людей за разработку радикальной реформы. Они не придумали ничего другого, как списать рекомендации, выработанные Международным валютным фондом, Европейской комиссией и рядом других международных организаций. Путь шоковой терапии выглядел в этих рекомендациях единственно возможным вариантом рыночных преобразований.

Что касается меня, то могу сказать лишь одно - я сделал все что мог: твердо отстаивал курс на поэтапные демократические рыночные преобразования, выступая и на съезде, и в Верховном Совете, и в печати. И сегодня не откажусь от того, что писал и говорил тогда.

Царства Божия не получилось.

Татьяна ЗАСЛАВСКАЯ, академик РАН.

МОЖНО ли было реформировать нашу социалистическую систему? С точки зрения технологической, конечно, да: например, развивать платную медицину, не ломая государственную и т.д. Можно было сделать шаги, которые до 89-го предлагались годами, но пресекались партийной номенклатурой. То, что впоследствии было предпринято под названием "радикальных реформ", оказалось гораздо радикальнее того, что предлагалось нами в 1989-м и было отвергнуто под предлогом радикальности властями предержащими.

Наверное, участникам тогдашних событий нужен был больший историзм мышления, понимание, что предлагаемый путь - на многие десятилетия. Сдвинулись за один год на полсантиметра - уже хорошо. А сверхрадикальные реформы 92-го года проводились по такому принципу: ага, эта система не реформируется, поскольку шесть лет показали, что продвижение ничтожно - значит, надо ее взорвать, а на ее обломках построить Царство Божие. Взорвали. Царства Божия не получилось. Но какое-то продвижение все же есть. Мы живем сейчас в другой стране, в другом обществе. У него масса жутких качеств. Но ведь и у советского общества было очень много скверного. Если бы существовал ясный ответ о возможности радикально умеренного реформирования - да, в 1989-м такой путь был реален, но не был использован, тогда мне остается только голову посыпать пеплом: не получилось! Не сумели, стало быть, демократы... Однако мне кажется, говорить о чьей-либо вине здесь трудно. Потому что и демократы, и недемократы - вышли из одного советского общества, им сформированы. Так распорядилась история. А историю не переиграешь.

В пиковый момент перестройки вы выступили против радикального пути. Не переубедила ли вас впоследствии жизнь? Не сожалеете ли о том, что в 1989 году были недостаточно активны в своих действиях?

С иллюзиями покончено. А что осталось?

Юрий ГОЛИК, доктор юридических наук, профессор.

Я НЕ ОТНОШУСЬ к числу тех, кто сожалеет о содеянном. Это - удел слабых. Другое дело, что из пройденного пути нужно сделать выводы. А главный из них таков: радикализм сегодня вылился в разрушение великой страны, развал производства.

Потерпели крах иллюзии, с которыми мы прибыли на Первый Съезд народных депутатов. У будущего историка обязательно возникнет вопрос, почему, продекларировав построение правового государства, мы от него отказались. Ведь из танков по парламенту в правовом государстве не стреляют.

Крушение иллюзий - это и отсутствие гражданского общества, отсутствие суперпередовых технологий, деидеологизация нашей жизни.

Здравый смысл оказался невостребованным.

Аркадий ВОЛЬСКИЙ,

президент Российского союза промышленников и предпринимателей.

В 1989 ГОДУ я был председателем Комитета по особому управлению Нагорно-Карабахской автономной областью. Выступая на Первом Съезде народных депутатов СССР, я убеждал, что радикальный путь ведет к резкому обострению обстановки. Даже необдуманная фраза или неудачное слово, сказанные на съезде в Москве, в Карабахе нередко отзывались убийствами, пожарами, гибелью мирных жителей. Только путем эволюционных подходов удавалось удерживать обстановку в рамках сдержанности и здравого смысла.

Позднее, побывав в Чечне, я еще раз убедился в том, что радикальные методы несут гибель тысяч людей, разрушение городов и сел, промышленных предприятий, всей инфраструктуры, обеспечивающей нормальную человеческую жизнь.

Поэтому всегда выступал и выступаю за эволюционный подход к планам экономических и социальных реформ. Не ломать, не разрушать, а постепенно, шаг за шагом, создавать условия для социально-экономического благополучия граждан России. К сожалению,мы еще далеки от реализации этой естественной потребности.

То, что происходит сейчас, было ясно еще в 89-м.

Леонид АБАЛКИН, академик РАН.

ВСКОРЕ после Первого Съезда народных депутатов СССР, в ноябре 1989 года, состоялась научно-практическая конференция "Радикальная экономическая реформа: проблемы и перспективы", в которой участвовал и я. На ней были разработаны и обсуждены три возможных сценария реформирования российской экономики, описаны последствия, варианты. И сказано, почему правительство Николая Рыжкова из этих трех вариантов выбирает лучший, который тогда был назван "умеренно-радикальным".

Однако страна пошла по другому пути. Печальные последствия этого выбора налицо. Самое грустное, что эти результаты были известны, просчитаны и обнародованы еще в 1989-м.

К сожалению, выбор тогда остался не за наукой, а за политикой. Экономика стала заложницей, а затем - и наложницей на поле политических страстей и превратилась в предмет низкой и омерзительной схватки за дележ общественного богатства. Как ученый, я свой долг выполнил. А вот за державу обидно.

Материалы подготовили: Наталья ИВАНОВА-ГЛАДИЛЬЩИКОВА, Анатолий КОСТЮКОВ, Илья МЕДОВОЙ, Владимир УМНОВ.

  00:04 20.05