Вишневая метель.

Наталья вошла в троллейбус. Женщина, сидящая с краю, подвинулась к окну, и она села. Чуть погодя новоиспеченная соседка сказала, обращаясь к ней: "Вишен в этом году будет много. Вон как цветут". Наталья согласно кивнула. "Настоящая вишневая метель", - подумала она, вспомнив субботнюю картинку: старый сад, выбеленный до блеска, желтые примулы на клумбе, прозрачность неба, изумрудность травы... и посреди этого великолепия себя - одну-одинешеньку.

...Замуж она вышла по любви. Мальчик с красивым именем Герман понравился ей сразу. Свадьба Наташиной подруги - Нади еще пела и плясала под Муслима Магомаева, а они вдвоем вышли на вольный воздух. Было начало мая, но солнце палило нещадно, безжалостно освещая пыльную улицу, казалось, скорчившуюся от жары и отчаянно молившую о хорошем дожде.

Потом каждое воскресенье они встречались и чинно, взявшись за руки, гуляли по парку в ряду других таких же несмелых парочек, и только когда выходили из-под света фонарей на темную аллейку, Герман обнимал ее за плечи и поспешно целовал. Через месяц он ушел в армию, и она стала его ждать. Прибивались знакомые ребята, но Наташа никому не оказывала предпочтения, а вечерами писала письма, старательно выводя на конверте с обязательным цветочком далекий адрес воинской части.

Приходила Надя с коляской, Наташа нянчилась с маленьким Вовчиком и ловила себя на мысли, что тоже хочет такого.

...Молодые устроились жить с Наташиной мамой.

Домашнее хозяйство вела в основном она. Но потом - зигзаг удачи - мама познакомилась с хорошим человеком и ушла жить к нему, а у Наташи наступили горячие денечки:

тяжелые сумки, пеленки, плач малыша по ночам. Свободное же время Германа принадлежало телевизору. Однажды вечером, когда она, как обычно, разрывалась на части - от плиты к куксившейся дочке, от грязного белья к горячему утюгу, Герман, в свежей футболочке, вышел на кухню, достал из холодильника бутылку лимонада, весело сверкнул глазами: "Пойдем детективчик посмотрим. Ну и ушлая эта мисс Марпл, а?" Она еле сдержалась, чтобы не пройти по его физиономии мокрыми ползунками. Впрочем, пил он не только лимонад, "уважал" и водку, а потому все чаще приходил с работы, по его же собственному выражению, совсем никакой.

- Ты ж до свадьбы не пил?- спросила Наташа, когда муж в очередной раз "пропускал с устатка".

- Пил,- признался Герман, - свидания у нас с тобой были в выходной, и все мои дружки знали, что в этот день я ни-ни... И отец пил. Только когда ждали тебя в гости, прятали порожние бутылки.

Ей отчетливо вспомнились слова мамы, проскочившие мимо в предсвадебной лихорадке: "Дочка, ты его совсем не знаешь. До армии месяц - и все".

- Кажется, телефон, - Наташа поспешно вышла в коридор, вернувшись, сообщила: "Игнат звонил, на день рождения приглашал к шести часам".

- Ну и иди, - Герман налил стопочку, смачно захрустел малосольным огурчиком.

- Одна?

- Маринку возьми, а то разревется без тебя... А ты чего там в секретере роешься?

- Деньги беру, на подарок.

Герман нахмурился: "Какая ты транжирка. Родной брат, он тебе и без подарка будет рад... какие счеты. И знаешь... - он посмотрел на будильник, - через два часа чтоб дома была".

- Это ж только на дорогу туда и обратно.

...Ей было 27, когда она встретила Артема. Гуляла с Маришкой, та запросилась на карусели.

- Не хнычь, у мамы голова кружится на твоих коняшках, а одну тебя не посажу, не проси.

- А давайте я вашу дочку покатаю, - послышался сзади уверенный голос. - Да вы не бойтесь, ничего с малышкой не случится, человек я надежный.

Она посмотрела на коротко постриженного широкоплечего мужчину и в тот же миг решила: да, надежный, вон какая доброта и мягкость в глазах.

Потом он зачастил к ним в дом. Наташина мама стала называть его сынком, отчим - досрочно зятем, а Маришка (приучили ее быстро) - папой.

Без него не садились ужинать. Оставался Артем и тогда, когда гостям полагалось уходить: свадьба на носу, да и чего чиниться, не дети поди, жениху - за тридцать.

Любила ли она Артема? Конечно, любила. И жалела. "Я сейчас, как в водовороте: или выплыву, или утону, - сказал он Наташе в первые дни знакомства (и она отчетливо представила бурную реку) и объяснил: "Был женат, но жена ушла к другому, и не просто к другому, а к моему лучшему другу, и жить стало невмоготу. И вот на счастье Бог послал тебя".

Белое платье она шить не стала - достаточно одного в жизни, купила ярко-желтое, цвет очень шел к ее темным волосам и ярким губам.

- Да ты чего, Наташка, желтое - к разлуке,- сморщила нос забежавшая на огонек Надя, на руках которой попискивал очередной - третий по счету - малыш.

- Типун тебе на язык, - огрызнулась Наташина мать.

- Желтое - к богатству. И постучала для надежности по дереву.

Расписаться они должны были в субботу, в 14.30, потом небольшой вечерок - для своих. Но в четверг Артем не пришел - ни ужинать, ни ночевать. В волнении Наташа прилегла лишь на часок-другой. Утром, невыспавшаяся и еще более встревоженная, она побежала к нему на работу.

- Взял отпуск, - сказали ей.

Только вернулась домой в недоумении и растерянности, как услышала звонок. Опрометью кинулась к двери: "Артем! Милый! Наконец-то". Но на пороге стояла женщина, маленькая девочка цеплялась за подол ее платья.

- Вы Наталья?

- А вы?

- Можно войти?

Оказалось, не было жены-беглянки, и Наталья не первая, с кем отвлекался Артем от будней семейной жизни. А вчера он признался, что опутан наглой и цепкой девицей и не знает, как избавиться от ее притязаний.

Вот она - законная (женщина подчеркнула это слово голосом) жена и пришла разобраться с мужниной разлучницей.

В ту же ночь к Наташе вызвали "скорую": ребенка она не доносила. Сдаваться на милость судьбы она, однако, не стала. И по прошествии положенного для печали срока сходила в парикмахерскую, к косметичке, сделала маникюр, подкрасила губы... Но душу из нее будто вынули.

Четырнадцатилетие Маришки они отметили в кафе-мороженом. Розовые, облитые сиропом с ягодками варенья шарики манили прохладой.

- Таша!

Она обернулась на давно забытое школьное имя.

- Максим! Не виделись с выпускного.

- А ты совсем не изменилась. Такая же красивая.

- Спасибо за комплимент.

- Это не комплимент. Я не умею говорить комплименты. Это правда... А помнишь, Таша, как я посадил на тебя на уроке майского жука?

- И тебе записали замечание в дневник.

- А помнишь, как танцевали вальс и у тебя откололся бант в прическе?

Она помнила и другое: как, проводив до дома, он взял ее руку в свою и поцеловал ладошку, а в губы не решился и весь залился румянцем, и она тоже и, крикнув "до свидания!", понеслась по ступенькам на свой пятый этаж. А потом появился Герман, и "до свидания" превратилось в "прощай".

...В ЗАГС Наташа и Максим отправились в августе с букетом гладиолусов в руках, тихо и скромно, никому ничего не сказав. В их первую ночь он неуклюже устроился рядом... решительно отбросил простыню, зарылся лицом в копну ее волос, прошептал хрипловато:

"Я с ума по тебе сходил все эти годы... Таша... родная, неужели это не сон", и у нее вздрогнуло и потом часто-часто застучало сердце... А последней мыслью было: "По крайней мере, у Маришки будет отец - заботливый".

Когда его родители вернулись из круиза, Максим поставил их перед свершившимся фактом. Андрей Петрович разлил холодное "Трамье", заигравшее в хрустале.

Наталья подошла к свекрови, поцеловала ее в щеку.

Полные губы Аллы Константиновны оживила невозмутимая полуулыбка: "Все так неожиданно... Ты любишь рубин? - она сняла со своей руки перстень в ажурной золотой оправе, - теперь он твой, его носила бабушка Максима...

Я рада, что хоть в тридцать шесть сын распростился с холостячеством". И подколола "молодую": "Вы ведь с ним ровесники?" - Я люблю вашего сына, - мягко отозвалась Наталья.

- В таком случае, будь к нему добра. Мы ведь тоже любим его и желаем вам счастья.

Но счастье не пришло. И виноват в том был отнюдь не Максим, пылинки сдувавший со своей обожаемой жены.

Просто (она поняла это очень быстро) он оказался героем не ее романа, так, кажется, писали в книжках.

- Тебе плохо со мной?- догадался он, когда они вымученно отмечали годовщину свадьбы.

Она опустила глаза, молча отпила глоток шампанского, тихо заплакала, не вытирая слез. Кончилось тем, что Максим на руках, как когда-то в день свадьбы, отнес ее в спальню и уложил в постель, откинув накрахмаленное покрывало, слабо пахнущее ландышевыми духами. Она подвинулась, освобождая для него место, но он поцеловал ее и вышел.

Из вещей Наташа взяла только Маришкины, и сама подала на развод. С той поры минуло лет шесть и даже, пожалуй, чуть больше. Она понемногу приходила в себя, изо всех сил стараясь держать голову выше и не падать духом.

И вот теперь, на пороге лета, Наталья ехала домой, задержавшись на работе позже обычного... Она не сразу почувствовала чей-то взгляд - очень пристальный.

Смотрел мужчина, стоящий у кабины водителя. В легком спортивном костюме, со шкиперской бородкой, уже успевший где-то загореть. Наташа спрятала лицо за чью-то спину, он упорно передвинулся так, чтобы снова ее видеть. Чувствуя, что краснеет, она повторила свой маневр, но они все же встретились глазами, и незнакомец улыбнулся широко, открыто, задорно.

Когда подошла ее остановка, Наташа стала пробираться к выходу, мужчина - за ней. Потом в толчее она потеряла его из виду, но, когда ступила на подножку, он уже стоял внизу и протягивал ей руку, чтобы помочь выйти. Она оперлась на нее, на секунду задумавшись, и лихо, совсем как девчонка, спрыгнула на асфальт, еле слышно сказав "спасибо", потом быстро...

еще быстрее пошла к своему дому. Обернулась... Никого.

...Напившись чаю с ватрушкой, Наташа набросила на плечи шаль и вышла на балкон. Цвела вишня. Когда-то она привезла маленький, казавшийся слабеньким саженец и посадила под окном. Придет июль, она попробует красные ягоды, если соседские мальчишки не оборвут их еще зелеными, как уже бывало. Потом, в августе, приедет на каникулы Маришка - она уже на четвертом курсе медицинского... И тут она поймала себя на мысли, что думает о троллейбусном попутчике. Увидит ли она его когда-нибудь еще?

Татьяна Барановская.

  00:04 24.08