Иван Васильевич меняет профессию.

Иван Васильевич аккуратно сложил газету, удовлетворенно потер руки, гороскоп обещал массу прекрасного: повышение по службе, дружескую встречу, дальнюю поездку... Дотянувшись до прикроватной тумбочки, он завел будильник, потом умостился на пуховой подушке, стараясь не разбудить Люсю, уже спящую сном праведницы. Хотелось пить: поужинали они отварной картошкой и селедкой с лучком, но не хотелось вставать, нашаривать тапочки, плестись, подсвечивая фонариком, в кухню, где в графине томилась налитая еще утром кипяченая вода, сильно отдававшая хлоркой.

...Будильник прозвонил, как обычно, в 6.15. Иван Васильевич сварил яйцо для Люси, себе разогрел гречку - предмет вожделенных мечтаний в былые годы, а теперь продававшуюся в каждом ларьке, насыпал заварку в чайничек с красным цветочком на боку. Этот чай он заваривал и так, и эдак, в фаянсе и в фарфоре, и только свежим, как и положено, кипятком, бросал для крепости кусочек сахара, для запаха - дольку лимона. Ничего не помогало. Все равно, вопреки рекламе, получался невкусный, невзрачный и неароматный напиток.

- Ты уже поел, - Люся вплыла в кухню в легком халатике с кокетливой оборочкой, - а я... соня.

- И даже побрился, - уточнил Иван Васильевич, тут же вспомнив слова одного своего сослуживца: "Лучше раз родить, чем каждый день бриться".

Люся присела к столу, разрезала остывшее яйцо, намазала каждую половинку мягким плавленым сыром, отпила глоток чая, поморщилась.

- А не купить ли нам "Беседу"?

- Беседовать придется одной, - тут же сострил в ответ Иван Васильевич. - Сегодня провожаем на пенсию Пал Палыча - приду, не знаю когда.

- Ну, это понятно, а сейчас куда спешишь? Недоел, недопил - бегом из дома. Жаль, грамот теперь не дают почетных - за прилежание. Ты бы пополнил коллекцию.

Работу свою Иван Васильевич действительно любил, хотя была она, выражаясь тактично, не очень престижной.

Вернее, вовсе не престижной: не бухгалтер, не компьютерщик, не юрист и даже не банкир. Инженер.

Правда, ведущий. Начальник бюро, тот самый Пал Палыч, говорил так: "Ты, Иван Васильевич, инженер перспективный, но человек непробивной. До дому-то автобусом ездишь? Значит, нагляделся, как люди на конечной его штурмуют, локтями соседей распихивают, сумками отмахиваются. А все зачем? Чтобы сесть на сиденьице. А кто не успел - тот опоздал, всю дорогу толкись, как сардина в банке..." И неожиданно подытожил: "Уйду на пенсию, Семен Евгеньевич на мое место пойдет, а ты на его - замом, я уже внес предложение главному".

...Но случилось все по-иному. Вместо Пал Палыча заступила начальница - Роза Марковна - женщина лет сорока, с модным неярким макияжем и длинными ухоженными волосами. "Как у нас в садочке, как у нас в садочке розочка цвела"... - прокомментировал ее приход записной остряк Славка Неделин, а местные женщины невзлюбили ее сразу же и, надо думать, надолго: уж слишком разителен был контраст между ними, в обед спешащими нагрузиться продуктами, и ею, выходящей из собственного авто с маленькой квадратной сумочкой в руках.

Как она попала к конструкторам - для всех осталось тайной. Каким Роза Марковна была специалистом, тоже сказать было трудно, но руководитель из нее вышел крутой. Новая метла начала мести уже в первую неделю.

"Сократили" две должности, добавив обязанностей оставшимся, установили жесткий пропускной режим, а начальник отдела кадров Вилен Андреевич самолично стоял на лестнице от без пятнадцати девять до девяти, отмечая опоздавших.

В положенное время пришел апрель. Хрустальное утро обещало столь же светлый день. На ивах уже набухли густо-красные почки, кое-где виднелась прошлогодняя трава, днем припекало совсем по-майски. Не спеша, растягивая удовольствие от прогулки, Иван Васильевич подходил к проходной.

- Не знаете, сколько сейчас времени? - молодой парень в кожанке явно куда-то спешил.

- Без десяти, - коротко ответил Иван Васильевич.

- Семь? - с надеждой спросил парень.

Иван Васильевич покачал головой.

- Восемь? - испугался незнакомец.

- Без десяти девять, вернее... уже без восьми, - уточнил Иван Васильевич.

- Ого, сколь же это я...

- Счастливые часов не наблюдают, - усмехнулся ему вслед Иван Васильевич коронной фразой классика.

...В десять пятнадцать позвонила секретарша Зиночка: "Будьте добры, Иван Васильевич, зайдите, пожалуйста, к Розе Марковне...Да... сейчас... не знаю... вопрос на месте..." - Вам, Терентьев, сколько до пенсии осталось? - вопросом встретила его новая начальница. - Если не врут мои источники, три года?

- Не врут. Три года и четыре месяца.

- Прекрасно.

- Что же тут прекрасного?

- Буду с вами откровенна.... Вы меня очень обяжете, если напишете заявление об уходе по собственному желанию. На ваше место уже есть человек - молодой и перспективный. Я не скрываю: он из моей команды. А не захотите по собственному... да нет, вы, мне говорили, не из таких, права качать не станете.

- Чем же я вам не угодил?

- Не угодили? Вы? Мне? А при чем тут вы и я?

... - Останешься, себе дороже выйдет. "Съест" она тебя или "подсидит", - на удивление спокойно отреагировала на ситуацию Люся. - Что же делать, Ваня?

Пришли другие времена.

...Когда вечером в половине седьмого Иван Васильевич втиснулся, наконец-то, в автобус, сидячие места, конечно же, были заняты. Он пробрался к кабине водителя, ухватился за поручень. Мысли потекли вспять... Сегодня к нему подходила профорг Маша.

- Жаль, Иван Васильевич, что вы уходите от нас.

- Не лукавьте, Маша, не я ухожу, а меня "уходят".

- Ну, - смешалась она, - заявление-то вы "по собственному" написали, я видела... А давайте мы устроим вам проводы. Профсоюз выделит деньги.

- Не стоит, Маша. Хотите пирожок? Домашний. Жена пекла.

... - Что вы себе позволяете! - услышал Иван Васильевич женский голос, вернувший его к действительности.

Он огляделся. В салоне, заметно поредевшем, нарастал скандал, и пассажиры старались исключить себя из числа его участников: кто-то отстраненно смотрел в окно, кто-то раскрыл журнал с кроссвордом, а кондукторша предусмотрительно ушла в "хвост" машины".

- Отстаньте и ведите себя прилично! - перешла на крик женщина, сидящая (теперь Иван Васильевич это видел) у самого выхода.

- А я че - неприлично? - парень в расстегнутой куртке, не очень твердо державшийся на ногах, наклонился еще ниже. - Меня, может, на тебя пихают.

Сзади. А я устоять не могу.

- Не можете устоять, сидите дома!

- У, какая злючка... Командовать еще будешь?!

- Уберите руки! - в голосе женщины зазвучали слезы.

- Как же, разбежалась! Недотрога... Слушай, это какая остановка?

Женщина, наконец, оттолкнула парня и проворно выскочила из автобуса. Но тот, оказавшись на диво прытким, успел спрыгнуть вслед за ней. Автобус плавно набирал ход. "Нужно выйти, а то как бы..." - подумал Иван Васильевич и нажал кнопку звонка. "Лезут тут всякие по головам", - тут же укорила его стоящая впереди бабуля. Автобус остановился. Иван Васильевич оказался на незнакомой остановке. И разом охватил всю картину: пьяно улыбаясь, парень пытался обнять женщину, та вырывалась. Наконец он ухватился за ее сумочку, та раскрылась, на асфальт вылетел маленький пузыречек с духами и разбился. Запахло ландышем.

- А ну, брысь отсюда! - в ярости подлетел к обидчику Иван Васильевич.

- Сам... брысь... - опешил парень, дохнув смесью дешевого пойла и мятной жвачки.

Иван Васильевич обернулся к незнакомке: "Ноги в руки - и домой. А я тут "добеседую".

- Терентьев? - удивилась та, приглядевшись к спасителю.

- Роза Марковна?

...- Иван Васильевич, садитесь, пожалуйста, вот в это кресло. К сожалению, кондиционер испортился - жарко. - Роза Марковна промокнула лоб платочком. - Спасибо вам за вчерашнее. Если бы не вы... Городским транспортом я почти не пользуюсь, только если машина не на ходу... И вот... печальный опыт. Если бы не вы...

Мне солоно бы пришлось от этого негодяя... - Она открыла коричневую папку, вынула листок. - Вот ваше заявление об уходе по собственному (Роза Марковна усмехнулась) желанию. Его (она пододвинула хрустальную пепельницу, щелкнула зажигалкой, поднесла ее к листу, бумага, вспыхнув, превратилась в пепел)... его не существует больше. Идите и работайте. Еще раз спасибо.

Все улажено.

- У меня к вам большая просьба, Роза Марковна, - помолчав, сказал Иван Васильевич. - Мне осталось работать неделю...

- Я же сказала: все улажено...

- У меня просьба такая: распорядитесь, чтобы меня рассчитали с завтрашнего дня.

... В службе занятости инженерных вакансий не оказалось.

- Ждите, - туманно обнадежили Ивана Васильевича.

Но уже через две недели через хороших знакомых Люся подыскала ему место - продавать с лотка книги.

- Ну что, благословляешь меня? - спросил Иван Васильевич, когда жена выложила новость.

- На что? - улыбнулась Люся.

- На смену профессии.

- Не драматизируй, Ваня, у нас в стране теперь каждый второй - продавец. И потом - ты же любишь читать. Вот и будешь - в свободное от покупателей время.

Читать он действительно любит, размышлял Иван Васильевич. И больше всего стихи. Вот и сейчас память услужливо подсказала ему строки:

"Отгремели горною грозою, Отшумели степными ветрами, Сгинули дни былые в закатной тени за холмами.

С огнем отплясала радость, И с дымом умчалось горе.

И невозвратное время не вернется к нам из-за моря".

Хорошие стихи... Под настроение... Жаль, кто автор, Иван Васильевич не помнил. Скорее всего, кто-то из древних.

Татьяна Барановская.

  00:04 05.01