Богатые и бедные.

Растет ли в мире экономическое неравенство?

Критики капитализма убеждены, что пропасть между богатыми и бедными увеличивается во всем мире. Для них этот тезис стал почти постулатом: рост неравенства - верный признак морального банкротства системы. Вопрос, вправду ли ли растущее неравенство следует признать позорным пятном капитализма, достоин отдельного рассмотрения. Есть причины в этом сомневаться. Интересно было бы также найти ответ на другой, более конкретный вопрос. Является ли истинным хорошо известное утверждение о том, что причина роста неравенства в мире кроется именно в капитализме?

На этот вроде бы простой вопрос ответить труднее, чем кажется на первый взгляд. Можно выделить три проблемных области. Первая связана с измерением уровня потребления населения развивающихся стран, особенно самых бедных его слоев. Вторая - с выбором методики оценки потребления, которая позволяла бы проводить эффективные сравнения между странами в различные периоды времени. А третья, по существу, связана с созданием базы данных для сравнения. Какую информацию, например, следует считать более важной: о росте неравенства между странами или о росте неравенства между людьми во всем мире независимо от страны их проживания? Судить о любом утверждении по поводу неравенства в мире невозможно без ясного понимания, как ответили на все эти три вопроса авторы такого сравнения.

На третьем остановимся особо - тут очень легко запутаться. Допустим, что доказана истинность факта увеличения неравенства при сравнении между странами (другими словами, истинно увеличение разрыва между средним уровнем доходов в самых богатых странах и средним уровнем доходов в самых бедных странах, измеренного без учета изменения численности населения). Допустим также, что неравенство растет в каждой отдельно взятой стране. Коли растет и неравенство между странами, и неравенство внутри стран, можно сделать вывод, что и неравенство в мире в целом, при сравнении доходов отдельных людей, тоже увеличивается, верно? Нет, не верно. Даже если бы два первых допущения соответствовали действительности, вполне могло бы оказаться, что глобальное неравенство, измеренное на основе уровня доходов всех жителей планеты, сокращается.

Как такое возможно? Просто включите в анализ третье допущение, а именно, что группа бедных стран (на долю которых приходится большая часть бедняков всего мира) стала развиваться очень быстро. Представьте, например, что средний уровень доходов в Индии и Китае растет много быстрее, чем средний уровень доходов в промышленно развитых странах. Тогда верным могут оказаться все утверждения - и что неравенство растет в каждой отдельной стране, включая Китай и Индию; и что увеличивается разрыв между самыми бедными странами (африканскими странами южнее Сахары) и самыми богатыми странами (странами Европы и США); и что в то же самое время быстро сокращается неравенство, определяемое по уровню доходов всех жителей планеты, в связи со стремительным увеличением среднего уровня доходов в двух самых населенных бедных странах мира.

Так уж получается, что средний уровень доходов населения Индии и Китая растет чрезвычайно быстро. Если исходить только из этой информации, можно относиться скептически ко всем безапелляционным заявлениям по поводу роста "неравенства в мире".

Видимость бедности.

Внимательные читатели The Economist вспомнят, что уже видели приведенные далее диаграммы (впервые их представил в начале 2003 г. бывший замдиректора МВФ Стэнли Фишер). Мы не извиняемся за повтор, поскольку эти данные позволяют сразу развеять большую часть статистического тумана, окружающего предмет нашего анализа. На обеих диаграммах горизонтальная ось показывает средний уровень ВВП в пересчете на душу населения в 1980 г., а вертикальная ось - темпы роста ВВП в пересчете на душу населения с поправкой на инфляцию в период с 1980 по 2000 г.

Если верно, что в среднем доходы в бедных странах с 1980 по 2000 г. росли быстрее, чем в богатых странах, тогда точки на диаграмме 1 должны стремиться приобретать вид пологой понижательной кривой. И можно было бы говорить, что отставание бедных стран в среднем сокращается, а глобальное неравенство имеет понижательную тенденцию. Однако диаграмма показывает, что отставание бедных стран в среднем не сокращается. Линия наилучшего соответствия, проведенная через точки, фактически имеет вид повышательной кривой. То есть разрыв между бедными и богатыми продолжает увеличиваться, а неравенство между странами растет.

Те же страны изображены в виде кружков, площадь которых пропорциональна численности их населения. Заметно выделяются Индия и Китай (во-первых, это самые населенные страны мира, а, во-вторых, темпы прироста их экономики в 1980-х и 1990-х значительно превышали средний уровень бедных стран). Взвешенная по численности населения линия наилучшего соответствия, проведенная на этой диаграмме, имела бы вид понижательной кривой, означающей сокращение отставания и уменьшение неравенства.

Как только вы примете в расчет прекрасные показатели Китая и Индии начиная с 1980 г. (а особенно в период после 1990 г.) и тот факт, что на долю этих стран приходится значительная часть всех бедняков мира, вам будет трудно разделять пессимизм критиков мирового капитализма в отношении глобальных тенденций роста нищеты и неравенства.

К сожалению, замечательные диаграммы г-на Фишера ничего не говорят по поводу самой нищеты: они не содержат информации о том, сколько именно китайцев, американцев или граждан какой-либо другой страны живет за чертой бедности. И в них ничего не говорится о последствиях роста экономики той или иной страны для живущих там бедных людей (конечно, по определению, рост способствует увеличению среднего уровня доходов). Чтобы более точно ответить на эти вопросы, необходимо продраться сквозь густой статистический и эконометрический туман.

Измерение имеет значение.

Зачастую дебаты экономистов на тему глобального неравенства вращаются вокруг одной технической проблемы: как лучше измерять уровень потребления (а значит, и уровень жизни) - на основе данных, извлеченных из народнохозяйственных балансов, или на основе данных, полученных в ходе опросов домохозяйств? Информация из обоих источников должна сходиться. На практике имеют место систематические несовпадения, причем значительные. И, что хуже всего, в зависимости от выбранного источника регулярно разнятся не просто уровни, а прирост объема потребления. Оценка тенденций обнищания на основе народнохозяйственных балансов получается почти всегда гораздо более оптимистичной, чем прогноз на основе опросов домохозяйств.

Согласно последнему обзору литературы, составленному Ангусом Дитоном из Принстонского университета (г-н Дитон - едва ли не единственный экономист в этой области исследований, авторитет и беспристрастность которого признаются всеми), есть два различных типа исследований. В исследованиях первого типа используются в основном данные из народнохозяйственных балансов, в исследованиях второго - информация из опросов домохозяйств. Результаты получаются разные. В работах Сурджита Бхалла, Ксавьера Сала-и-Мартина, в исследовании Фрэнсиса Бургиньона и Кристиана Моррисона приводятся свидетельства быстрого (исторически беспрецедентного) снижения уровня бедности в 1980-х и 1990-х, когда мировой капитализм переживал свой новый золотой век. Согласно этим исследованиям доля людей с доходами менее доллара в день (с учетом инфляции) в структуре населения планеты сокращается так быстро, что этого снижения достаточно для компенсации роста численности населения в развивающихся странах. Другими словами, количество бедных людей уменьшается не только в процентном отношении к общей численности мирового населения, но и в абсолютном исчислении.

Расчеты г-на Сала-и-Мартина, например, показывают, что доля людей, живущих в крайней нищете (с доходами менее $1 в день), упала с 17% в 1970 г. до 7% в 1998 г. Доля людей с доходами менее $2 в день снизилась с 41% до 19%. Абсолютное число людей с доходами менее $1 в день в мире сократилось, по оценке тех же исследователей, на 200 млн, а с доходами менее $2 в день - на 350 млн. Г-н Бхалла, чья оценка наиболее радикальна, не без ехидства отмечает: именно в 2000 г., когда ООН объявила о начале своей программы борьбы с нищетой с целью уменьшить к 2015 г. число людей с доходом менее $1 в день в два раза по сравнению с уровнем 1990 г., эта цель уже была достигнута.

Однако исследования второго типа, которые цитируют гораздо чаще, рисуют совсем иную картину. Расчеты Всемирного банка, основанные на данных прямых опросов домохозяйств, официально одобрены ООН, которая использует их при мониторинге своей программы борьбы с нищетой. А согласно этим расчетам за последние десятилетия уровень нищеты снизился сравнительно мало.

В отчете, подготовленном Шаохуа Ченом и Мартином Равалионом из Всемирного банка, раскрыта аргументация, лежащая в основе оценок банка. По мнению авторов, доля людей с доходами ниже $1 в день в 1987 г. находилась на уровне 28%, что гораздо выше показателя, приведенного в работе г-на Сала-и-Мартина. К 1998 г. доля бедных людей в мировом населении действительно сократилась, но только до отметки 24%. Сравните эту цифру с оценкой г-на Сала-и-Мартина (всего 7%).

Подобные расхождения заставляют обратить внимание на опасность, связанную с преувеличением роли пороговой величины "$1 в день" в качестве критерия оценки. Рядом с этой величиной находятся уровни доходов значительной части мирового населения. Поэтому переключение с одного источника информации на другой или перемещение официальной черты бедности с одного уровня на другой может существенно повлиять на результаты. В связи с этим важно не считать ни один из полученных результатов истиной в последней инстанции.

Тем не менее остается вопрос: почему расхождения столь велики? Здесь действует несколько факторов. Всемирный банк пытается измерять "нищету потребления", противопоставляя ее "нищете доходов". Если бедным людям удается сберечь какое-то количество средств, уровень их потребления становится ниже уровня доходов на величину сбережений, и, следовательно, согласно определению Банка, число бедных людей увеличивается. Кроме того, банк выражает свои коэффициенты бедности в виде долей в структуре населения развивающихся стран. Г-н Сала-и-Мартин, например, использует мировое население. Задача - сделать так, чтобы результаты оценки г-на Сала-и-Мартина были, при прочих равных, ниже, чем у Всемирного банка. Выборки стран в каждом исследовании тоже меняются. И, наконец, свое влияние оказывает методика оценки, основанная в большей степени на данных народнохозяйственных балансов, а не на информации, полученной в ходе опроса домохозяйств.

Интересно выяснить причины, по которым, согласно исследованию Чена-Равалиона, уровень бедности снижался относительно медленно при измерении с помощью методики, основанной на данных опросов домохозяйств. Это происходило не из-за увеличения неравенства внутри стран - другими словами, сдерживающим фактором быстрого роста среднего уровня потребления не был рост потребления более богатых слоев населения. Причина в том, что рост среднего уровня потребления был медленнее, чем можно было ожидать исходя из роста государственных доходов, измеренного на основе данных народнохозяйственных балансов. В период с 1987 по 1998 г., согласно опросам домохозяйств, рост потребления в пересчете на душу населения в среднем в странах выборки Чена-Равалиона составил менее 1% в год. Согласно данным народнохозяйственных балансов, рост потребления в пересчете на душу населения превысил 3% в год.

Г-н Дитон отмечает, что, несмотря на изобилие новых данных, эту проблему до сих пор не удалось решить, потому что новые источники информации друг другу противоречат. Подводя итог, он говорит: "Если опросы ошибочны, а народнохозяйственные балансы верны, то либо неравенство увеличивается так, что наши методики этого не фиксируют, либо бедность снижается быстрее, чем показывают подсчеты по критерию "один доллар в день". Если верны опросы, то в 1990-х неравенство в мире сокращалось не так быстро, как принято считать".

Было бы заблуждением думать, что тот или иной источник информации лучше в принципе. Опросы, как известно, подвержены ошибкам из-за плохо или нечетко составленных анкет, разброса в выборках и плохой организации. Но и народнохозяйственные балансы не лишены недостатков, особенно в бедных странах. В них, например, не отражаются некоторые виды внерыночного дохода и потребления. В результате при их составлении появляется опасность недооценки уровня потребления бедных слоев населения, но также и переоценки роста их потребления при увеличении доходов и числа операций со статусом рыночных сделок.

Пора приниматься за дело.

Большей частью различия в оценках на основе опросов (неизменно пессимистичных в отношении тенденций сокращения бедности) и оценках на основе народнохозяйственных балансов, вероятно, объясняются тем, что люди с ростом своего благосостояния в меньшей степени склонны к участию в опросах (они либо не очень точны в ответах, либо вообще отказываются от участия). В результате, по мере того как страны богатеют, величина отношения "потребления на основе опросов" к "потреблению на основе балансов" обычно уменьшается. Соответственно самая большая величина этого отношения отмечается в самых бедных странах.

Г-н Дитон утверждает, что пользоваться следует обоими источниками, но их оптимальное сочетание требует решения целого ряда сложных технических проблем. В то время как правда о нищете и неравенстве в мире находится, по-видимому, где-то между крайностями, которые предлагают эти две методики.

Как минимум, можно утверждать, что официальные данные Всемирного банка, используемые ООН и другими организациями, слишком пессимистичны. Скорее всего, уровень бедности снижался быстрее, чем можно предположить исходя их этих повсеместно цитируемых показателей, и, возможно, достаточно быстро для того, чтобы, несмотря на увеличение численности населения, снизилось число жителей планеты, чей доход составляет менее $1 в день. Чтобы получить более точные ответы, придется еще много потрудиться. Однако лица, ответственные за выработку официальной позиции по проблемам обнищания в мире, должны признать неопределенность существующих оценок, а также возможность того, что истинное положение вещей может быть лучше официальной оценки.

Мимо цели?

А как быть с опасениями тех, кто думает, что мировой капитализм прогрессирует за счет бедных стран? Реальные факты, вероятно, лишь подтвердят эти страхи. Но даже если самые мрачные официальные оценки соответствуют действительности, хорошо было бы выяснить, какие выводы сделают из этого антиглобалисты. Если нищета, судя по данным Всемирного банка, упорно не уменьшается, несмотря на рост мировой экономики, следует ли в этом винить мировой капитализм?

Едва ли. Все аналитики сходятся в том, что самая ужасающая нищета царит в африканских странах южнее Сахары. Взгляните еще раз на диаграммы 1 и 2. Страны южнее Сахары представлены на них белыми кружками. Это не просто самые бедные страны в мире - у них, кроме того, самые низкие темпы роста. Есть ли основания утверждать, что эти страны - жертвы глобализации? Это был бы странный вывод, учитывая, что экономика стран южнее Сахары в значительной степени изолирована от экономики остального мира (в силу исторических причин и в результате политики правительств самих этих стран). Африканские страны южнее Сахары страдают не от глобализации, а от ее недостатка. Основные усилия необходимо сосредоточить на том, чтобы распространить на страны южнее Сахары преимущества международных экономических связей. Прекрасным началом была бы отмена всех ограничений на торговлю с этим регионом, существующих в богатых странах.

А вот Индия и Китай, наоборот, служат примером того, насколько выгодной может быть международная экономическая интеграция. Ни одна их этих стран не является образцом рыночной экономики. Им до этого еще очень далеко. Но нельзя отрицать, что Китай и Индия сознательно воспользовались возможностями, которые предоставляет мировая экономика как в области торговли, так и в области иностранных инвестиций. В то время как доходы в обеих странах в целом быстро растут, а уровень жизни самых бедных слоев населения улучшается мало (если вообще улучшается), дальнейшее расслоение общества на бедных и богатых вполне вероятно. Особенно сильно в последнее время увеличился разрыв между уровнем доходов городского и сельского населения.

Это может оказаться временным явлением. Но давайте предположим, что произойдет обратное и проблема будет обостряться. Дает ли такое углубление неравенства кому бы то ни было право делать вывод, что последние 20 лет Индия и Китай шли неправильным путем? Конечно, нет. Вспомните Африку, и вы поймете, что есть вещи похуже неравенства.

  00:04 15.03