Дорогой капитализма.

Огромные надежды Китай возлагает на частный бизнес.

Если северо-восток Китая с его массивными госпредприятиями можно считать оплотом социализма, то провинция Чжэцзян, расположенная на побережье к югу от Шанхая, является сердцем капитализма. Чжэцзянский семейный бизнес, соединяя в себе антрепренерское торговое наследие и строгое разделение труда, штурмом берет мировые рынки. В городе Вэньчжоу находятся 3000 малых предприятий, специализирующихся на изготовлении зажигалок. Часть из них выпускает детали, другие занимаются сборкой. Производство получается гибким, подвижным и конкурентоспособным: в 2002 г. в Вэньчжоу было изготовлено 750 мил зажигалок, что достаточно для покрытия 70% мирового спроса.

Остальные предприятия Вэньчжоу выпускают лишь шариковые ручки да низковольтное электрооборудование. В Циси базируются изготовители кухонного оборудования, а на 8000 фабрик Датана в год производятся 8 млрд пар носков - треть всех продаваемых в мире. Другие области провинции выпускают значительное количество обуви, игрушек, галстуков, часовых механизмов и рождественских украшений.

Такие предприятия обеспечивают реальное накопление капитала. В Чжэцзяне годовой доход на человека среди городских жителей в 2002 г. составил 12 700 юаней (немногим более $1500). Это третий показатель среди 31 административного округа Китая, выше он лишь в Шанхае и Пекине. В среднем заработок жителей Чжэцзяна в два раза превысил заработок обитателей северо-восточной части Китая. Кроме того, в этой провинции проживают 62 из 400 богатейших людей Китая - на треть больше, чем даже в процветающем Гуандуне.

Успех Чжэцзяна объясняется одним простым фактом: 91% из 240 000 его предприятий, годовой доход которых в 2002 г. составил 700 млрд юаней, находится в частном владении. Эти предприятия обладают доступом (хоть и ограниченным) к фондам местных частных кредиторов и ясностью в вопросе собственности, что является редкостью для Китая. Правительство, как на местном, так и на общенациональном уровне, заслуживает похвалы за свое нарочитое невнимание к ним.

Доморощенный капитализм Чжэцзяна является скорее исключением для Китая и, вероятно, таковым и останется. Как утверждает Джонатан Занг, консультант властей Гуанчжоу по инвестициям, лишь по счастливой исторической случайности коммунисты решили не располагать крупные государственные объекты в непосредственной близости от острова Тайвань, потенциальной военной зоны. Это создало некий вакуум, в котором пышным цветом расцвело торговое предпринимательство. Но и во всем Китае частный бизнес стремительно набирает обороты - тому способствуют и проблемы госпредприятий, и развитие новых сфер деятельности, например индустрии обслуживания.

Гуандун и Цзянси (также недалеко от острова Тайвань) уже давно при помощи капиталовложений этнических китайцев из Гонконга и Тайваня превратились в гигантские экспортно-ориентированные фабрики; граждане Китая, жившие за границей, потоком хлынули обратно, спеша учредить собственные фирмы. Благосостояние Чарльза Занга, вернувшегося в 1996 г. на родину выпускника Массачусетского Технологического Института (MIT) и основателя Sohu.com, интернет-портала, акции которого котируются на Нью-Йоркской фондовой бирже, сейчас оценивается примерно в $270 млн.

Трудно определить размеры частного сектора. На некоторых госпредприятиях менеджмент проводит, по сути, частный курс управления. С другой стороны, многие фирмы, рассмотренные официальной статистикой как частные, особенно малые предприятия в небольших городках и поселках (township, village enterprises - TVES) и самоуправляемые коллективы, в действительности контролируются местными властями. Бао Юйцзунь, председатель базирующейся в Пекине Ассоциации по изучению частного сектора экономики полагает, что частный сектор производит более 60% ВВП - это с учетом TVES и предприятий с долей иностранного капитала (примерно 15%). Тогда как Всемирный банк в своем отчете в январе 2003 г. оценил этот показатель на уровне менее трети ВВП.

Каков бы ни был его точный объем, частный сектор, по оценкам Всемирного банка, "проявил себя как самый динамичный компонент экономики Китая". Он растет приблизительно на 20% в год - вдвое быстрее, чем экономика в целом, и именно ему экономика обязана ростом числа рабочих мест и 60%-ным ростом капиталовложений. Как отмечается в рабочем докладе Международного валютного фонда (составлен Реем Бруксом и Раном Тао и опубликован в ноябре прошлого года), если в сфере сельского хозяйства и на госпредприятиях происходит сокращение штатов, то частные компании Китая за 6 лет (по 2001 г.) создали 17, 5 млн рабочих мест. Еще 75 млн "квазичастных" рабочих мест появились в "теневой экономике": в сферах уличной торговли, разовых строительных работ и бытового обслуживания. Их официальная статистика не учитывает.

Многие частные компании выглядят крошечными: в штате 90% из них - менее восьми человек. Но число более крупных предприятий неуклонно растет. Некоторые, как и раньше, ориентируются на экспорт, выгодно используя дешевизну отечественной производственной базы. Каждая третья микроволновая печь, продаваемая в мире, произведена компанией Galanz, а Pearl River Piano является вторым по величине в мире производителем фортепьяно. Другие, как, например, компания Legend - производитель компьютерного оборудования ? 1 в стране или частная компания Haier - ведущий производитель текстиля для домашнего обихода, создают заслуживающие доверия отечественные марки.

Одна из таких компаний - Wahaha, производитель безалкогольных напитков. Ее название должно напоминать смех ребенка. Основанная в Ханчжоу в 1987 г. Зонгом Квинхоу, Wahaha начала с продажи витаминных напитков. В 1991 г. господину Зонгу пришлось продать долю капитала районным властям. В 1996 г. еще часть акций отошла к французской Danone, зато появился доступ к новым технологиям и оборудованию. Де-юре Danone принадлежит сейчас 51% компании, но господин Зонг управляет ею фактически единолично. Группа контролирует 16% рынка бутилированных напитков, а ее напиток Future Cola занимает третье место на рынке после Coke и Pepsi и приносит большие по сравнению с ними прибыли благодаря своей местной известности.

В неравной борьбе.

Несмотря на такой успех, частный сектор еще нельзя рассматривать как серьезную силу в рамках всей экономики страны. Главным нерешенным вопросом остается право собственности. Легализация "индивидуального сектора экономики" в Конституции Китая 1982 г. наряду с социалистическим государственным привела к взрыву предпринимательской активности. Поправки к Конституции, внесенные в 1988 г., касались "частного сектора экономики", а годом позже частное предпринимательство назвали важной частью "социалистической рыночной экономики". Только несколько дней назад, в результате внесения новых поправок в этом месяце, частная собственность провозглашена в Конституции "неприкосновенной". Но даже сейчас понятие общественной собственности стоит на первом плане - Конституция все еще называет его "священным".

И это важно. По мере роста частного бизнеса его представители устанавливают деловые связи с государственными поставщиками, дистрибьюторами и заказчиками и зачастую обнаруживают (когда дело доходит до выплаты долгов и выполнения контрактных обязательств), что их теоретически заявленное право на частную собственность немногого стоит. Да и власти по-прежнему склонны к вмешательству, не гнушаясь дополнительными поборами и пренебрегая правом собственности. И тогда в изобилии появляются правила, ограничения и бюрократические санкции, часто противоречивые. Дискриминация негосударственных предприятий бросается в глаза, когда речь заходит о регулировании (от выдачи лицензий до предоставления права на безвизовые поездки для менеджеров). Господин Бао с жаром говорит о необходимости "изменения подходов" в Китае. По его словам, "в условиях плановой экономики частный бизнес не может существовать на равных правах с госпредприятиями". Нищий офис его компании на окраине Пекина, "оборудованный" ржавой кроватью и древней плевательницей, являет собой яркое свидетельство "особого" статуса частного сектора экономики.

Результат такой дискриминации - ограничение доступа к капиталу. Банковские займы и инвестиции все еще текут широкой рекой в государственные корпорации. И хотя кредитная надежность госпредприятий намного ниже, чем многих частных компаний, кредитование их считается более безопасным, что вынуждает частных предпринимателей полагаться лишь на деньги, полученные от друзей и родственников, и на нераспределенную прибыль.

Это основная, хоть и не единственная причина, почему частные компании остаются мелкими. Нигде склонность китайцев основывать бизнес на личных отношениях не выглядит более очевидной, чем в семейных фирмах, которые составляют значительную долю частного сектора. Доминирование отдельных индивидуумов позволяет при условии четкого управления добиваться невероятной гибкости. Но по мере развития компании имеют обыкновение перерастать предел, когда с управлением может справиться один человек. Как утверждает Гордон Реддинг из INSEAD, в отличие от Запада, в Китае тем не менее редки случаи управления компанией более чем одним человеком.

Еще одна проблема заключается в том, что предприятия скорее нацелены на расширение бизнеса, нежели на его углубление. Компании предпочитают не концентрироваться на основном бизнесе, а "увеличивать количество сфер деятельности". С одной стороны, это свидетельствует, что недостатка возможностей заработать не наблюдается, а с другой - что налицо недостаток терпения.

Консультант Кеничи Омае, в прошлом - управляющий бизнесом компании McKinsey в Японии, говорит, что Японии понадобилось 40 лет, чтобы достичь того уровня развития производства сложной продукции и контроля качества, который позволяет ей преуспевать сегодня. "Мне встречалось очень мало китайских менеджеров, продвигающих бизнес в одном направлении, - утверждает Омае. - Китайские управляющие никогда не будут тратить пять или десять лет на развитие небольших энергичных компаний, это не соответствует их ментальности". Такая философия краткосрочности объясняет, почему Китаю никак не удается победить в борьбе за создание популярных отечественных брэндов. Постоянство и качество, при помощи которых можно завоевать доверие потребителей, не вписываются в схему китайского менеджмента.

Развитие частного сектора с момента его появления в 1978 г. стало величайшим коммерческим достижением Китая. В то время он не насчитывал и 130 000 частных предпринимателей. Сейчас их несколько миллионов, и они контролируют значительную часть экономики. Но лишь единицы способны конкурировать на мировом рынке, развивая запатентованные технологии и долгосрочные конкурентные преимущества. Для этого им понадобились бы десятилетия, будь даже в Китае сформирована реальная конкурентная среда. Компании остаются очень уязвимыми. Как говорится в докладе Всемирного банка, "дальнейший рост частного сектора экономики невозможен без проведения рыночных реформ и улучшения экономического климата".

Частным компаниям Китая могли бы помочь банки, работающие рационально, и функциональный фондовый рынок. Но слабость финансовой системы, если Китай действительно возлагает надежды на частный бизнес, может смешать все карты.

.

Рыцари со страхом и упреком.

Быть богатым в Китае все еще нелегко.

С первого взгляда на Чарльза Занга в голову не придет, что он - один из самых завидных женихов в Китае. 39-летний мужчина в кожаной куртке и рубашке с расстегнутым воротом выглядит слишком уж заурядно. Однако Занг - местная знаменитость. Он не только управляет широко известным оnlinе-порталом Sohu.com, он еще и невероятно богат, чем чрезвычайно гордится.

Все больше и больше граждан последней крупной коммунистической державы мира выходят из тени и не делают секрета из своего благосостояния. Для нации, которая еще недавно преследовала "ступивших на путь капитализма", концепция частного предпринимательства сегодня становится приемлемой. Господин Занг, вторя заявлению Дэна "быть богатым - быть прославленным", утверждает: "Накопление состояния поднимает моральный уровень".

Когда в 1999 г. американский журнал Forbes готовил к публикации первый список самых богатых людей Китая, его составитель Руперт Худжверф даже получал угрозы от некоторых китайцев, которых он хотел в него включить. Сегодня, наоборот, бизнесмены остаются недовольны, если не находят в списке своего имени. "Быть в списке почетно, это помогает обеспечить признание у местных властей и престиж за границей", - утверждает Худжверф. Ранжирование китайских богачей превратилось даже в конкурентный бизнес. Худжверф теперь делает эту работу для Chinamoney, подразделения британского журнала Euromoney, а Forbes продолжает составлять свой список.

За последние годы планка, позволяющая попасть в список, резко поднялась. В 1999 г. кандидату достаточно было иметь состояние в $6 млн. К прошлому году эта цифра достигла $110 млн. "Среднестатистическому" персонажу списка последней версии 44 года, а владеет он $230 млн. Общий же капитал попавших в список составляет $23 млрд, что эквивалентно 1,6% ВВП Китая. Кстати, каждый четвертый из этих людей - член Коммунистической партии.

При всем при том отношение к личному богатству в Китае остается неоднозначным. Обладание недвижимостью и автомобилями вызывают скорее зависть, чем восхищение. Местные жители окрестили ранжирование "списком смертников": некоторые включенные в него бизнесмены оказывались позднее в тюрьме по обвинению в коррупции или неуплате налогов.

От клейма "коррупционер" нелегко избавиться. Три четверти представителей "Top 100" - это бывшие руководители развалившихся впоследствии промышленных конгломератов. Это означает, что китайские богачи первой волны использовали связи в правительстве, чтобы завладеть государственными активами по заниженным ценам. Как замечает господин Занг, "нелегальный, теневой бизнес опускает первую копейку в мешки с золотом". И действительно, в списке непросто отыскать преуспевающие молодые таланты в области высоких технологий, подобные ему самому (хотя американские "высокотехнологичные мыльные пузыри" показали, что такие фирмы могут быть недолговечны). Что касается завоевания позитивного отношения к ним со стороны общества, то тут состоятельным людям Китая есть над чем поработать. Они, возможно, обладают многими богатствами, но душевное спокойствие к этим ценностям точно не относится.

  00:04 12.04