Человек, который не испортил Москву.

ЮРИЙ ЛУЖКОВ В ГОСТЯХ У ЕГОРА ЯКОВЛЕВА.

С Юрием Михайловичем Лужковым я познакомился на пожаре. Точнее, сразу после него. Лужков был первым из московского начальства, кто приехал в "Московские новости", когда они горели вместе с ВТО на Пушкинской площади. Так начались и сложились наши "пожарные" отношения.

Когда Ельцин освободил меня от поста председателя Гостелерадио, разумеется, забыв мне сказать об этом, первый, кто позвонил нам домой, был Лужков с предложениями о работе. Конечно же, я не хочу сказать, что Юрий Михайлович пожарный, а я погорелец. Просто нас связывают давнишние дружеские отношения. Он десять лет мэр, а я уже десять лет выпускаю "Общую газету".

- Юрий Михайлович, в канун десятилетия вашей деятельности на посту мэра "Московский комсомолец" устроил опрос. Ряд людей высказали пожелание сделать Лужкова пожизненным градоначальником. Некоторые говорили даже о том, что представить столицу без вас не могут. Что вы думаете обо всем этом?

- Откровенно? Ничего не думаю. Весна, вот после беседы с вами в футбол пойду играть. Ничего не думаю. Надо спокойно доработать до конца 2003 года, а потом начать что-то предполагать.

А сейчас я считаю, что такие разговоры, пусть доброжелательные, не только бесполезны, но и в определенной степени вредны. Потому что город должен не мечтаниям предаваться, а решать задачи, работать. Нужно сконцентрироваться на делах. А их - масса.

- А вы могли бы назвать, скажем, десять дел, которыми гордитесь, вспоминая это десятилетие?

- Конечно, могу назвать. Но не буду. Выражусь скромнее - за эти десять лет я Москву не испортил.

- Хорошо. Тогда другой вопрос - а что не удалось?

- Боже ты мой! Даже страшно перечислять, честное слово! Возьмите проблему коммуналок. Пока есть хоть один коренной москвич, живущий в коммуналке, ни мэр, ни правительство столицы спокойно спать не должны. Или вопросы здравоохранения. Много чего не удалось. Допустим, развить детский спорт. Он у нас "провалился" меньше, чем в других регионах, но потенциал его совершенно не соответствует тому, что должно быть в столице и в современном обществе. И детский спорт, и вообще спорт.

Как можно дойти до того, что чемпионат России по конькобежному спорту мы проводим в Берлине! Вы можете себе представить масштаб позора!

- Как за эти десять лет изменились люди, работающие с вами, сами вы и, наконец, москвичи?

- Что касается окружения, то я скажу так. Сегодня в правительстве работает команда специалистов. Команда людей, которые, как говорится нынче, хорошо продвинуты в своем деле. И они соответствуют тем изменениям, что произошли за эти годы в обществе, и тем критериям, которые существуют сегодня. Иногда слышу - Лужков не меняет команду, это грозит застоем, и так далее. Да меняет! Только не по требованию политиканов или некоторых средств массовой информации, а по реальной необходимости. Когда человек не только перестает "пахать", а когда он просто тянет лямку, когда он не инициативен. В этом случае, даже при очень высоких оценках, которые были у него в прошлом, я прощаюсь с таким человеком.

Теперь о москвичах. Недавно я участвовал в очередной передаче "Лицом к городу". Участвовал вместе с москвичами. Представьте, большая семья, четыре поколения. Живут в трехкомнатной квартире. Толковые, талантливые люди. И что самое интересное, они имели возможность пожаловаться мэру, рассказать о личных проблемах. Семья эта была выбрана случайно. Я не знал даже их фамилии. Но им повезло, и они могли бы прямо сказать: Юрий Михайлович, понимаете, нам трудно, помогите, скажем, с жильем. А что же они? Эту семью, оказывается, волнует, что дети в Москве и в государстве стали меньше читать! Они озабочены состоянием налоговой системы, судьбой малого бизнеса, которым занимаются, народными промыслами, отечественным производителем и т.д.

Государственные люди, озабоченные делами в Москве, в России...

- А каковы, на ваш взгляд, эти дела сегодня?

- Что касается Москвы, то, скажем, в прошлом году мы хорошо сработали. Год был по-настоящему успешным. Но мы имеем и проблемы. Москва встревожена тем, что замедляются темпы производства.

- Московские?

- Да нет, везде. Вот господин Починок прогнозирует нам рост безработицы. Он взял на себя эту задачу. Мы в последнее время добились уровня, который является беспрецедентным - 0,6 процента. А Починок говорит: к сожалению, может быть хуже. Хочется спросить - а что же вы, кроме как предрекать, умеете делать, господин министр труда и социальной политики?

Еще нас тревожит единый социальный налог. Когда его вводили профсоюзы, правительство Москвы было против. Но ввели. И что же? Получили существенное ущемление социальных возможностей, скажем, для финансирования санаторно-курортного лечения, для спорта, для летних детских оздоровительных кампаний и т.д. И это на фоне замедляющихся темпов роста экономики. Помните, когда разразился дефолт, это было страшное время, но мы его пережили. Приобрели кое-какой опыт и даже извлекли уроки. Например, заметили, что дефолт повысил значимость рубля, его конкурентоспособность. Мы стали меньше покупать импортных товаров. И это явилось фактором подъема производства, но таким, который не будет работать всегда. А это значит, что нужно создать те условия для подъема экономики, которые возмещали бы снижение доли названного фактора. Что является таким компенсатором? На мой взгляд, это рост уровня заработной платы. Мне говорят: ну что вы, это же путь к инфляции. Я думаю, что бояться инфляции можно только в одном случае - если она приведет к опустошению рынка.

У меня было несколько бесед с Виктором Владимировичем Геращенко, выдающимся финансистом, не зря его зовут Гераклом. И он говорил мне, что регулирование инфляции - проблема очень сложная, но делать из нее жупел не надо. А надо следить за наличием товаров на складах, в магазинах. Если запасы не снижаются, можно поднимать уровень зарплаты. Другими словами, заработная плата не должна быть пустой, как это случилось в 90-х годах. Ежемесячно чуть не вдвое росла инфляция, а деньги были ничем не обеспечены.

С тех пор происходило много чего хорошего и плохого, менялись правительства, и надо отдать должное действующему кабинету. Он рисковал, когда предложил снизить подоходный налог до 13 процентов. Я, например, опасался, что государство не доберет денег. Но правительство, если быть объективным, действовало смело. И получило положительные результаты. Другое дело, что в этом правительстве никто не занимается реальным сектором экономики. Никто! Все играют в деньги - в проценты, кредитные ставки. А реальных, мощных усилий для стимулирования экономики нет.

Какие бы благоприятные факторы ни складывались в мировой экономике, все в конце концов упрется в отсталость наших технологий. У нас сегодня технология - это 70-е годы XX века. А мы в каком столетии живем? Вот о чем надо думать.

Еще одна беда - наша таможенная политика. Скажу прямо: у нас нет таможенной политики. Поэтому стремление скорее вступить в ВТО я считаю опасной целью. Причем политической прежде всего. Это опять (как не вспомнить нашу приватизацию!) политика глушит все резоны экономики. Кто же против вхождения в цивилизованный мир или даже в страны золотого миллиарда? Но для начала нужен комплекс мер, защищающих наш внутренний рынок, стимулирующих собственного производителя. В этой связи таможенная политика должна решить две задачи.

Первую - приносить выгоду государству. Вторую - защитить собственного производителя. Вспомните войну текстильную между Японией и Соединенными Штатами, вспомните, как США, наплевав на всех, установили квоты и пошлины на ввоз стали. Вспомните недавний скандал с ножками Буша, которые я никогда не стану есть. И детям запрещаю давать. Короче говоря, нам надо научиться заниматься протекционизмом в хорошем смысле этого слова. Извините, но Китай, Турция могут угробить нашу легкую промышленность. Машиностроение подорвут Европа, Америка, Япония. А индустрию кондитерскую - та же Украина со своим дешевым сахаром. Если мы вступим в ВТО без каких-то серьезных и неспешных этапов перехода, то - нам и конец.

- Но, Юрий Михайлович, об этом, согласитесь, должна болеть голова у Путина, Касьянова...

- Разве это не должно тревожить мэра?! Москва в государстве, кроме прочего, - тяжеловес по производству различных товаров. В том числе и продуктов высокой технологии. Что же, мэра должна волновать только уборка территории? Но в таком случае мы не получим и на уборку улиц никаких денег, потому что не будет сбора налогов. От решения серьезных государственных, экономических задач зависит вся социальная сфера, все - от борьбы с беспризорностью до проблем пенсионеров. Я уже не говорю о жилищно-коммунальной реформе.

Другими словами: Москва - не остров. Она завязана на все, происходящее в стране. Причем здесь все процессы обозначаются наиболее ярко и обостренно.

Первого мая митинг на Васильевском спуске собрал 140 тысяч человек. У нас нормальные отношения с профсоюзами. Люди пришли не только на праздник. И сегодня Москва ощущает встревоженность. Тем, что может возрасти безработица, тем, что темпы роста экономики снижаются... Интересно, на упомянутом митинге выступал один студент. Он сказал: "Слушайте, почему у нас в телевидении все время показывают, как студенты пьют пиво? На что пьем? На 200 рублей стипендии?" Сильно возмущался парень.

- Вернемся на 10 лет назад. Наверное, было сомнение - смогу ли справиться с такой странной профессией - мэр Москвы? Если просто - был мандраж?

- Ну, во-первых, я хотел работать мэром. После того, как ушел Попов. Я его уговаривал остаться. У меня не было в этом плане никакого желания подсидеть, занять его место. Но когда он объявил об уходе окончательно, несмотря на наши уговоры, почувствовал это желание поработать мэром. Я не рисуюсь, говорю искренне. Было ощущение, что смогу.

Второй раз я почувствовал уверенность во время выборов 96-го года. Тогда уже было что-то сделано и многое начато. А главное - огромная поддержка москвичей. Ну, и третий этап - выборы 99-го. Здесь я уже хотел защитить свое право продолжать работать.

И еще - не дать разгромить город. Я очень благодарен москвичам, что они меня тогда поддержали. Они сказали: вы нам навязываете, но мы решим сами. И решили. Спасибо им.

Понимаете, когда общество встревожено чем-то, оно о своей активности заявляет гораздо сильнее, чем в обычные дни. МЫ, русские люди, вообще расслаблены, хаотичны. Нам надо, чтобы враг подошел к России, к Москве. А уж тогда!

- Такой город, как Москва, может потерять управляемость?

- Конечно, может. Если в городе власть будет неэффективной. Он может быть отдан на разграбление.

Что такое эффективность власти? Это правильность принимаемых решений, способность организовать их выполнение и поддержка общества. Если одного из условий нет, может случиться страшное.

- А как вообще выглядит повседневная рабочая жизнь мэра?

- Мэр должен организовать свою жизнь в режиме полного подчинения исполняемым обязанностям. а это абсолютно системная работа. Лет 25 назад, когда я был уже директором большого предприятия, меня поразил разговор с каким-то американцем, который объяснял: у меня есть программа на каждый день, и я не могу ее изменить даже на плюс-минус пять минут. Как я его понимаю уже в течение десяти лет.

Рабочий день мэра начинается с восьми двадцати утра и оканчивается в час ночи. Это абсолютно жесткая программа. Начальник управления аппарата Лев Ульянов - ее постоянный создатель. В понедельник я знаю, что буду делать в пять часов вечера в пятницу. И в субботу тоже.

- После нашей беседы вы идете играть в футбол. Какой счет определил в игре Ульянов?

- Три - один. (Смеется.).

- "Лужков на пенсии" - это название фильма ужасов?

- Да. Это страшная и невозможная вещь. Я вообще трудоголик. Есть ли у меня свободное время? Да, есть. В некоторые дни вечером или до работы несколько часов я отдаю спорту. После сорока, простите, человек должен заниматься спортом.

- А семья?

- Воскресенье. Первая половина дня. Вторая половина, чаще всего - опять какие-то мероприятия.

- А дети?

- Это святое. С удовольствием при первой возможности хожу с дочками в театр, зоопарк и прочее. Им пока восемь и десять лет. Это такая радость - общаться с ними. У меня отпуск только с детьми. Скажем, в январе мы с ними - на горных лыжах.

К сожалению, мои дети не имеют достаточного контакта с отцом, но я стараюсь.

- Ваше серьезное увлечение пчелами. Это что? Может быть, мэр Москвы по психологии человек сельский?

- Я абсолютно городской житель. Но если бы мы не сажали в войну и после войны картошку, нас бы не было. Если бы мы не солили капусту, нас бы не было. И если бы у нас в 52-м году не появился садовый участок, где можно было выращивать клубнику, крыжовник, смородину...

Что касается пчел, то вы меня извините, там индустриальной науки больше, чем сельскохозяйственной, нет, не так. Там столько общечеловеческого! Я собираю старинные книги по пчеловодству. Намереваемся переиздать трех-, четырехтомник "Мы наследники пчеловодов России". Это в основном книги XIX века. Они абсолютно актуальны и сейчас. Вы удивитесь, мир пчел с тех пор мало изменился. Оборудование, правда, люди поменяли. Но какой в этих книгах язык - неторопливый, образный, спокойный, интересный. Вкусный, как мед. А какие люди занимались пчеловодством!

- Юрий Михайлович, правда, что вы улей какой-то особенный изобрели?

- Можно сказать так.

- В чем же особенность?

- Вы согласны, что исторически, до пасек, пчелы селились в основном в дуплах деревьев. Деревья - это круглый ствол. Затем великий человек, Прокопович, придумал рамку. Но, сделав квадратную рамку, он встроил ее в квадратный улей. А такой улей в нашей северной стране подобен избе, которая лютой зимой промерзает в первую очередь с углов. Поэтому я взял квадратные рамки и разместил их в круглом улье. Просто? Но, как все простое, эффективно. Сейчас, можно сказать, идея поставлена на конвейер.

- А двигатель, который вы изобрели?

- О двигателе пока говорить рановато. Он проходит испытания. Я эту задачку отрабатываю со славными ребятами из "Сатурна". Мы попытались совершенно с неожиданной стороны подойти к идее создания двигателя, который отвечал бы условиям и возможностям XXI века, опираясь между тем на принцип паровой машины Ползунова.

- Сегодня у вас свободный день. После нашей беседы будет футбол, а потом?

- Еду в Калужскую область. Организовывать пасеку. Ставлю полсотни ульев. Везу с собой семена. Многолетние медоносы. На тринадцать гектаров.

- Личный бизнес?

- Ну нет! Я мед не продаю. Раздаю. И чай с ним пью. Дивный мед, Егор Владимирович. Я и вам баночку приготовил...

  00:04 16.05