Бабушка.

Сначала я подумал, что сплю.

Бабушка, как ни в чем не бывало, сидела в кресле и зашивала порванный вчера пиджак. На всякий случай я закрыл и снова открыл глаза.

- Проснулся, - сказала бабушка и улыбнулась.

Голос у бабушки был обычный, ровный, немного извиняющийся и немного заискивающий. Лицо ее было обычным, слегка припухшее и усталое, глаза - живые и любопытные. На ней был обычный домашний темно-красный халат, на располневших от болезни ногах обычные, стоптанные на задниках и чуть разрезанные в подъеме тапочки. Все было обычным, знакомым и понятным, кроме одного - бабушка умерла три года назад.

- Ну вот, - сказала она, вешая зашитый пиджак на спинку кресла, и неожиданно спросила: - А что ж ты врал, что у вас двухкомнатная квартира?

- Так ведь... Кто ж знал... писал, чтоб ты не переживала. Ты же не переживала, ну и слава Богу, а нам и тут неплохо жилось.

- Где ж неплохо? Здесь и развернуться негде.

- Теперь есть.

- Что значит "теперь"? И где, скажи, пожалуйста, Леночка и Катя?

- В Крыму, набираются здоровья.

Бабушка пригорюнилась.

- Жаль, уж больно я Катеньку увидеть хотела. А как же ты их одних отпустил?

- Ну, во-первых, они меня особо не спрашивали, а во-вторых, Леночка уехала не одна, а с мужем.

- С каким мужем?

- С собственным.

- Не понимаю.

- Ай, бабушка, оставим это. Ленка ушла от меня год назад и вышла замуж.

Разговор начал раздражать меня. Я злился на себя, злился на бабушку, и оттого, что на нее-то как раз я никакого права злиться не имел, я злился еще больше. Я встал, надел трико, майку и прошелся по квартире. Проходя мимо бабушки, захотел дотронуться до нее, но не решился и снова сел на кровать.

- Я-то не знала, - вздохнула бабушка. - Леночка мне больно уж нравилась.

- Мне тоже.

- А что случилось?

- Я перестал соответствовать ее представлениям о достойном материальном благополучии.

- Может быть, она была права?

"Еще один вопрос, и я психану", - подумал я, но бабушка после паузы сказала:

- Ты встал, а еще не умывался и зубы не чистил.

"И правда", - обрадовался я и заперся в ванной. Умывался я долго и, немного придя в себя, вернулся в комнату. Как я и ожидал, бабушки в комнате не было - я облегченно вздохнул, но тут же услышал ее голос:

- А я тут твоих оладушек приготовила. Как раз поспели. Иди, покушай.

- Оладушек?!

Я зашел на кухню. Бабушка, подвязав фартук, копошилась у плиты, шипело масло, белое тесто растекалось по сковородке, пахло душисто и вкусно. Я сел к столу, взял горячий оладушек, повертел его, понюхал, все еще не доверяя, обмакнул в сметану и осторожно укусил. Это были действительно мои любимые бабушкины оладушки!

- Надо же, - сказал я, - сто лет их не ел. Думал уж... я ведь так и не научился их делать. И подглядывал за тобой, и рецепт переписывал, а все равно так не получалось.

Бабушка заулыбалась.

- А ты знаешь, - заговорил я, слопав очередную порцию оладушек, - Лешка женился.

- Что ты!

- Сейчас покажу.

Я сбегал в комнату и принес присланные братом свадебные фотографии. Бабушка тщательно вытерла о фартук руки и взяла снимки.

- Хорошенькая, - сказала она. - Только уж больно молода.

- Сейчас все молодые. Не живется спокойно дуракам.

- Ты ездил на свадьбу?

- Нет. У меня не получилось. Дела.

- Как же так? Ты все-таки родня. Родню нельзя забывать.

- Да я не забываю.

- Ты всегда редко писал. Я, бывало, жду... А теперь и родни-то больше не осталось. К тому же ты старший.

- Да я знаю, знаю... Я не забываю его. И то, что старший, помню. Честное слово, я напишу, обязательно напишу ему письмо. Обещаю.

- И еще,- бабушка посмотрела в угол, где копились пустые бутылки, - ты не начал ли пить?

- Нет. Просто не сдаю посуду. Лень.

- Ты не обманываешь меня?

- Нет... Я пью редко, иногда... Я год не сдавал посуду. Ну что еще?

- Я хотела помочь тебе.

- Нет, успокойся, все нормально.

- Прошу тебя: не пей. Может, Леночка поэтому ушла?

- Черт, я же объяснил: Ленка ушла потому, что я зарабатываю меньше, чем ей нужно тратить. Что не ясно?

- Но ты мог бы зарабатывать больше. Ты всегда был способный, ты и в школе хорошо учился, и в институте. Почему же ты не можешь зарабатывать?

- Не знаю. Наверное, не тому учили.

- Вы видитесь?

- А как же. На днях она зашла в гости и подарила мне штаны. Настоящий "Райфл". Надо же! Благодетельница выискалась. Ее мужу завезли в магазин партию "Райфлов", и она упросила выделить одни мне, в подарок. Так сказать, благотворительность в действии, а то мне, видите ли, совсем нечего носить.

Ай-ай, какое спасибо, как я счастлив! И в талии угадала, и в ходу - чудо, а не штаны. Вот только маленько длинноваты, но она всю партию перебрала, и все длинные, они так специально делают, чтоб всем подходило, подшить малость, и все. Хочешь, я покажу тебе этот шедевр? Нет, пойдем в комнату, я покажу тебе. У-тю-тю, они тебе очень идут, у-тю-тю, ты только подгони, у-тю-тю. Тьфу.

- Во-первых, сядь и успокойся, - бабушка взяла штаны, - во-вторых, брюки и правда хорошие, материал крепкий. Давай я быстренько подошью.

- Не надо... Я уже договорился. Сегодня с товарищем идем в ателье к его знакомой, и она все сделает.

- Я успела бы, похороны еще не скоро.

- Какие похороны?

- Разве ты не знаешь? В вашем доме.

- В нашем доме? А, вспоминаю, вчера я видел на втором этаже крышку гроба. Так кто-то умер?

- Валентина Александровна, очень милая женщина.

- Валентина Александровна?

- Ну, как же ты не знаешь? У нее были раздуты водянкой ноги, она часто сидела на лавочке у подъезда, и, когда ее просили присмотреть за детьми, она всегда соглашалась... Ей было очень грустно жить одной.

- Кажется, припоминаю, действительно, опухшие ноги, такое же раздутое лицо и еще, по-моему, у нее все время шея была обмотана платком.

- Да-да.

- Так она умерла? Жаль.

Я забрал у бабушки штаны и стал искать пакет.

- Что ты ищешь?

- Пакет какой-нибудь.

- Я видела на подоконнике.

Я нашел на подоконнике полиэтиленовый пакет с намалеванным желтым тигром, положил в него джинсы и вынес пакет в коридор.

- Помою посуду, - сказала бабушка и ушла на кухню, а я, закинув руки за голову, лег на кровать. Наверное, мне следовало бы думать о необычном бабушкином воскресении, но я земное существо и к тому же очень эгоистическое - я думал о Ленке...

Звонок я услышал не сразу: сообразив, вскочил и открыл дверь. На пороге стоял Игорь.

- Прикидываешь, - начал он, входя в квартиру, - у меня после вчерашнего в голове кто-то живет.

- С новосельем.

- А почему ты не готов? Надо срочно этого новосела из головы изгонять. Да и девки заждались. Цепляй "Райфл", и вперед. Кстати, и пиджачишко захвати.

Я пошел одеваться.

- Ты что копаешься? - крикнул из коридора Игорь.

- Да "Райфл" этот ищу.

- Так вот он лежит.

- Где?

- Вот. В пакете с тигрой.

Я вышел в коридор, действительно, там был пакет с нарисованным желтым тигром, и в пакете лежал "Райфл".

- А у тебя в подъезде кто-то ласты завернул, - сообщил Игорь. - Я иду, а его выносят.

- Не его, а ее.

- Чего?

- Ее. Валентину Александровну, милую женщину, у которой больные ноги, и она всегда, если попросишь, приглядит за детьми.

- Ну и что?

- Ничего.

- А что ты на меня уставился?

- Погоди.

Я бросился на кухню. Там был полный порядок, никаких оладушек и никаких намеков на оладушки. Я немного успокоился, но на пути в коридор оглядел комнату и вздрогнул. Видимо, физиономия моя произвела впечатление.

- Ты чего? - испуганно спросил Игорь.

- Я никуда не пойду.

- Как же... Мы договорились. Девчонки ждут... И потом...

- Я же сказал: я никуда не пойду.

- Слушай, давай, я быстренько за пивом сбегаю.

- Нет! Не хочу. Не буду. Оставьте меня в покое!

- Ты чего разорался? Спятил, что ли? Ладно, я уйду, пожалуйста, ухожу, ухожу, - в дверях Игорь обернулся: - Очухаешься - позвони.

Я закрыл за Игорем дверь, вернулся в комнату и осторожно подошел к креслу. Я так и знал: вчерашняя дыра на пиджаке была защита аккуратным, еле заметным швом.

Александр ГРОМОВ.

  00:04 26.09