Любовь и голуби.

Сегодня - 85 лет со дня рождения писателя Марка Гроссмана.

...В тот вечер в Челябинском отделении Союза писателей было много народу.

Ожидали приезда Эммануила Казакевича и вернувшегося из заключения поэта Бориса Ручьева.

Ранее их никто не видел. И когда вошел высокий красивый широкоплечий мужчина с густыми черными бровями, в военной гимнастерке и галифе, я подумала, что это и есть важный гость.

Но он распорядился:

- Не надо толпиться у дверей! Пройдите! На подоконниках еще есть место. Давайте поприветствуем наших гостей и попросим их пройти к столу.

- Это поэт Марк Гроссман! - шепнул мне сосед.

Невысокий, одетый в рабочую телогрейку, с палочкой в руках, Ручьев начал негромко читать отрывок из поэмы под названием "Индустриальная история". Зал задохнулся от восторга. Я только смогла выдохнуть вопрос:

- Почему такое название поэмы?

- А что, "Как закалялась сталь" лучше? - буркнул, не поднимая глаз, Ручьев.

А Гроссман сказал:

- Такой высокой поэзии не помешает никакое название!

И в голову не могла мне прийти мысль, что поэт Гроссман станет моим близким другом на целую четверть века.

Он всю жизнь был взрывным. Пройти мимо того, что ему не понравилось или с чем он был в корне не согласен, просто не мог. У него был талант дружбы. Гроссман отдавал своим друзьям все, что мог, но никогда и никому не прощал неблаговидного поступка. Больше всего на свете он любил сына Лешку, с которым было немало проблем, книги, занимавшие добрую треть его комнаты до самого потолка, и голубей. В центре города, на балконе шестого этажа, голубилась целая стая отборных птиц. Даже будучи больным, он находил время посетить птичий базар, где его знали не только завсегдатаи-продавцы, но и вечные посетители - мальчишки-голубятники. Там его звали "Птица-Радость", по названию книжки, давно написанной им. На большом балконе всегда в ведре стоял корм для голубей. Марк Соломонович любил работать по ночам. К утру стук пишущей машинки заглушал частый стук в стекло окна. Это голуби напоминали, что пора завтракать.

Как-то уже в больнице его пришли навестить журналисты: Оксана Булгакова, главный редактор Южно-Уральского издательства, и редактор газеты "Челябинский рабочий" Борис Маршалов.

Не дав им вымолвить слова, он с мольбой в голосе дал ключ от квартиры с просьбой вынести для голубей корм.

Работая над книгами, всегда следовал жизненной правде. Как-то я сказала ему, что слышала, будто последней просьбой Колчака перед расстрелом было спеть "Гори, гори, моя звезда".

Проверяя услышанную версию, он несколько дней работал в архиве, перелистывая старые газеты, сидел в читальном зале публичной библиотеки, но, не найдя подтверждения этому факту, отказался вставить в книгу песню.

- Не мучайте себя! Можете написать, что хотел спеть, но не дали! - посоветовала Раиса Михайловна Ушеренко, его редактор.

- Нет! Колчак такая яркая личность, что выдумывать о нем ничего не надо! - отрезал Гроссман.

В конце октября 1986 года я в очередной раз навестила Марка Соломоновича в обкомовской больнице. Он обрадовался, даже опустил с кровати опухшие ноги и, поправляя одеяло, тихо сказал:

- Есть у меня, Ленок, большая мечта - дожить до первого ноября. Успел бы подписать гранки последней книги и увидеть Танюшку. У нее командировка до 1 ноября.

Он успел подписать гранки, проститься с последней любовью - Татьяной и даже увидеть телефильм "Уходит поэт".

Не стало моего большого друга 1 ноября.

Елена СЕЛИВАНОВА.

  00:04 22.01