Кто полюбит дракона?

Майя Кучерская Каникулярное чтение для тех, кто любит сказки ЛЕТНИЕ каникулы - тяжкое испытание. Для родителей, конечно. Праздно шатающихся детей надо куда-то пристроить и чем-то занять. Один из старинных, ныне почти забытых, зато действенных способов, - незаметно подсунуть скучающему отпрыску книжку, от которой он не сможет оторваться. Именно о таких рассеивателях летней скуки и пойдет речь в сегодняшнем книжном обзоре. Людмила Улицкая. "История про кота Игнасия, трубочиста Федю и Одинокую Мышь". М.: Эксмо, 2004. Певец женского несчастья и любимица читателей с итээровским прошлым, Людмила Улицкая написала сказку. Дети прочтут ее, скорее всего, с удовольствием и ничего не заметят. А вот взрослые наверняка посмеются, потому что больше всего сказка напоминает автопародию. В центре "Истории" - сгущенный образ всех "взрослых" героинь Улицкой, вместе взятых, подавляющее большинство которых, как известно, - одинокие и страдающие женщины. В "Истории" за всех за них представительствует Одинокая Мышь. "Ее муж еще в молодые годы утонул в большом кувшине молока, дети выросли и переехали в другой город, кроме одного сына, который и вовсе поселился на пароходе, а пароход ушел в кругосветное плавание, и с тех пор ни о пароходе, ни о мышонке ничего не слышали. Родители Мыши и ее деревенская родня погибли от несчастного случая: старая изба, в которой они жили, сгорела вместе с большой мышиной семьей". Атмосфера сказки, действие которой разворачивается в большом и сложно устроенном шкафу, тоже в точности воспроизводит атмосферу прозы Улицкой - запыленность, нагромождение бытовых мелочей, ученый Таракан в роли прожорливого, но импозантного поклонника... Только вот веселый трубочист Федя, проживающий в том же шкафу, разрушает всю эту жизненную осень и превращает унылое бытописание в сказку. В соответствии с законом жанра - с хорошим концом и свадьбой. Сравнение с "Дикими животными сказками" Петрушевской напрашивается. Но если у Петрушевской в ее коротеньких историях про блоху Лукерью, плотву Клаву и поросенка, летающего на воображаемом вертолете, бушует внутреннее веселье, словно бы накапливающееся в писательнице, пока она пишет свои душераздирающие рассказы про униженных и оскорбленных, то у Улицкой ее сказка и ее проза для взрослых - смежные комнаты. В сером кирпичном доме. Филип Пулман. Чудесный нож. М.: РОСМЭН, 2004 (перевод с английского Владимира Бабкова и Виктора Голышева). "Чудесный нож" - вторая часть трилогии Пулмана "Темные начала", вышедшая год спустя после "Северного сияния". То ли оттого, что величественные бронированные медведи покинули эту часть, то ли потому, что действие перенеслось из снежных пустынь в города, но из "Чудесного ножа" исчез эпический размах и широта дыхания, ощутимые в "Северном сиянии". Девочка Лира, отец которой вступил в войну с самим Создателем, мальчик Уилл, разыскивающий собственного отца, пропавшего много лет назад, и перемещающийся из одного мира в другой. Чудесный нож, прорубающий окна между этими мирами. Достаточно увлекательная, но жутковатая история, многие тайны которой так и остаются не раскрыты, - очевидно, окончательную разгадку Пулман припас для последней части. На всех перекрестках Пулман трубит о своем атеизме. Но его проза лишний раз доказывает, как трудно атеисту, или, скажем мягче, не консерватору дается сказочный жанр. Сказка - набор трюизмов, добро в ней всегда побеждает зло, а хороший герой не имеет изъянов. Эта "консервная банка" с законсервированными вечными ценностями так и передается из поколения в поколение. Пространство романов Пулмана дрожит и плавится, почва под ногами героев расходится, разные миры множатся, добро почти неотличимо от зла - все это лишь оттого, что автор хочет утвердить и узаконить собственную систему координат. В итоге все равно получается искаженное, пугающее отражение системы уже существующей. Патриция Рэде. Сделка с драконом. М.: Азбука, 2004. Первое издание этой умной и смешной сказки в четырех частях уже выходило восемь лет назад в издательстве "Армада". И прошло почти незамеченным. С тех пор успела вырасти еще целая куча мальчиков и девочек, которым чтение американской писательницы Патриции Рэде тоже бы не помешало. Желательно, правда, чтобы перед "Сделкой с драконом" юные читатели успели прочитать и другие, классические сказки, иначе очаровательные колкости и юмор Рэде, которая строит свое повествование на игре с "вечными" сказочными сюжетами, будут стрелять вхолостую. "Сделка с драконом" - сказка наоборот. Ее героиня, хулиганистая принцесса Симорен, чем-то напоминающая Пеппи Длинныйчулок, категорически не хочет быть принцессой. Ей скучно запоминать танцевальные па, разучивать "девяносто девять способов соглашаться с послом Катая, ничего на самом деле не обещая ему", вышивать, рисовать, словом, делать то, что делают все "нормальные" принцессы. И Симорен сбегает в пещеры к драконам, где с наслаждением исполняет черную работу, чистит щетками чешую своей хозяйки, а заодно помогает драконам сражаться с колдунами. Навязчивым рыцарям и принцам, которые пытаются ее спасти из драконьих лап, Симорен дает от ворот поворот. Перевод же известного переводчика Леонида Яхнина, блистательный, полувоздушный, настолько прекрасен, что временами кажется: великолепный язык этой сказки - исключительно его заслуга. Дэвид Амонд. Скеллиг. М.: Иностранка, 2004 (серия "До шестнадцати и старше"). Если "добрая" можно счесть за комплимент детской книжке, то "Скеллиг" его, безусловно, заслужил. В этой сказке о мальчике Майкле, который наткнулся в гараже с хламом на странное крылатое существо - то ли бомжующего ангела, то ли очеловечившегося птеродактиля, - много тепла - даже в отношениях детей и взрослых. Тепла и необъяснимости. Последнее, пожалуй, и есть основное достоинство этой сказки. Дэвид Амонд не считает нужным рассказывать, откуда вообще взялся этот запыленный, болеющий артритом, поначалу цедивший сквозь зубы исключительно гадости Скеллиг, и куда, полетав немного с мальчиком и его подружкой под потолком, он затем исчез. Автор останавливается на грани, еще шаг - и все эти недоговоренности обернулись бы литературной неумелостью, неумением продумать художественные детали и сложить пазл в картинку. Но Амонд тормозит вовремя, чтение получается и увлекательным, и воспитующим, заставляющим вслушиваться в то, что творится вокруг чуть более чутко и сочувственно.

  00:04 11.06