"Горьким словом моим посмеюся...".

Таинство рождения и таинство смерти великого писателя.

"Умный человек часто

слывет сумасшедшим...".

Гельвеций.

Пожалуй, нет у нас еще такого писателя, чья жизнь и даже кончина были овеяны столькими мифами, домыслами, легендами... Может быть, потому, что творчество Гоголя пронизано духом мистики и сказочности...

Николай Васильевич Гоголь прожил всего сорок три года. Часто болел, много лечился, объездил всю Европу в поисках хорошего врача, который установил бы причину его необъяснимого недуга. Он испробовал на себе всевозможные методики лечения вплоть до обливания холодной водой. Но однозначный диагноз так никогда и не был ему поставлен. Он часто хандрил, жаловался, что мерзнет, и потому подолгу жил в Италии. И страна, и климат њ все ему нравилось, там ему по-настоящему было хорошо. Одним он казался капризным, как маленький ребенок, другим њ умудренным жизнью старцем, третьим њ записным балагуром... "Смех њ великое дело, њ считал Николай Васильевич, њ он не отнимает ни жизни, ни имения, но перед ним виновный, как связанный заяц".

Гоголь одним своим именем обозначил целую эпоху в истории нашей литературы. Эпоха эта не могла не состояться, ибо рождение Гоголя было предначертано.

Прапраправнук

гетмана.

Первые упоминания о Гоголях мы находим в летописях XVII века, в один из самых драматичных периодов в истории Украины, когда Богдан Хмельницкий заявил своим запорожцам: "Хватит нам терпеть этих поляков! Давайте соберем Раду и будем защищать церковь православную и Землю Русскую!".

Защищаться пришлось от немецкой артиллерии, польских гусар и крымских татар, за спиной которых стояла Турция. Хмельницкого предали крымские татары в угоду польскому королю Яну-Казимиру. В 1665 году казацкие старшины собрали свою Раду и "выкликнули" гетманом Петра Дорошенко, правой рукой которого стал Остап Гоголь. Видимо, характер у Остапа был сильный и воинственный: он поддерживал Дорошенко, отстаивавшего идею "вольной Украины", а за нее надо было сражаться со всеми сразу: и с Польшей, и с Турцией, и с крымско-татарским войском.

Известно, что полковник могилевский Остап Гоголь получил от польского короля Яна-Казимира грамоту на село Ольховец в 1674 году. Сын Остапа њ Прокопий њ считался польским шляхтичем. Но совершенно неожиданно его сын Ян принимает сан православного священника в селе Кононовка, а потом и его сын Демьян Гоголь-Яновский также становится священником все той же кононовской Успенской церкви. Афанасий Демьянович, дед писателя, закончил Киевскую духовную академию. Один из образованнейших людей своего времени, он считался знатоком латинского и немецкого языков. Его пригласили учителем к дочери Семена Лизогуба, внука гетмана Скоропадского, њ Татьяне. Судьбе было угодно, чтобы молодой учитель и юная ученица полюбили друг друга. Любопытно, что свое признание в любви в этом строгом доме молодой латинист рискнул послать Татьяне в скорлупе грецкого ореха. Разумеется, родители девушки рассчитывали на лучшую партию: ведь правнучка знаменитого гетмана, героя Северной войны против шведов, принадлежала к местной элите. Однако молодые не смирились с отказом, сбежали из дома и тайно обвенчались.

Разгневанные родители отказали строптивице в приданом, но позже братья подарили беглянке деревню Васильевку, ставшую имением родителей писателя.

"У дедушки и бабушки, њ писала сестра Николая Васильевича Ольга Васильевна Гоголь-Головня, њ долго не было детей; на четырнадцатом году родился мой отец; единственное было дитя".

Василий родился слабым, часто болел. Родители много молились за его здоровье. Однажды, когда ему исполнилось тринадцать лет, они поехали с матушкой в Ахтырку на богомолье поклониться образу Божией Матери. Там и заночевали, и во сне ему явилась царица небесная в порфире и короне, она сказала: "Ты будешь одержим многими болезнями, но то все пройдет њ ты выздоровеешь, и вот твоя жена". И он увидел у ее ног маленькое дитя. Черты лица этого ребенка врезались ему в память. Вскоре сон забылся. Но судьбу не обманешь, и привела она Василия Афанасьевича в церковь неподалеку от их усадьбы в местечке Ярески. Там он и встретил свою будущую жену Машеньку.

Мария Ивановна, мать писателя, рассказывала об этом со слов своей тетки: "Когда вынесла кормилица дите семи месяцев, он взглянул на него и остановился от удивления: ему представились те самые черты ребенка, которого показали ему во сне... Когда я начала подрастать, то он забавлял меня разными игрушками, даже не скучал, когда играл в куклы, строил домики с карт, и тетка моя не могла надивиться, как это молодой человек не скучал заниматься с таким дитем по целым дням...".

Спустя тринадцать лет он видел тот же сон и в том же храме: вышла девица в белом платье с блестящей короной на голове, красоты неписаной и, показав рукой ему в левую сторону, сказала: "Вот твоя невеста".

Мария Ивановна с удовольствием вспоминала о времени, когда Василий Афанасьевич посватался к ней:

"Тогда мне было всего тринадцать лет. Я чувствовала к нему что-то особенное, но оставалась спокойной. Жених мой навещал нас у тетки в местечке Ярески. Он иногда спрашивал, могу ли я терпеть его и не скучаю ли с ним. Я отвечала, что мне с ним приятно, и действительно, он был всегда любезен и внимателен ко мне с самого детства... Когда я ушла, он сказал тетке, что очень желал бы жениться на мне, но сомневается, могу ли я любить его. Она отвечала, что я люблю его, что я доброе дитя и могу быть хорошей женой. Когда мне было четырнадцать лет, нас перевенчали в Яресках; потом муж уехал, а я осталась у тетки, оттого что еще была слишком молода; потом гостила у родителей, где часто с ним видалась. Но в начале ноября он стал просить отдать ему меня, говоря, что не может более жить без меня. Так вместо году я пробыла у них один месяц. Они благословили меня и отпустили. Любовь ко мне мужа была неописанная; я была вполне счастлива. Он был старее меня на тринадцать лет. Я никуда не выезжала, находя все счастье дома".

От этого брака родились двенадцать детей, из которых выжила лишь половина: Николай Васильевич и четверо его сестер. До Николая, как пишет сестра писателя О.В. Гоголь-Головня, "у нашей матери было два выкидыша".

По всей вероятности, она была слишком молода, поэтому ученым было важно установить в евгеническом отношении, что писатель родился не от пятнадцатилетней девушки, а от восемнадцатилетней женщины.

Опасаясь за жизнь будущего ребенка, в ожидании новых родов она переехала в Сорочинцы, где жил знаменитый в то время врач Трофимовский. Еще до родов Мария Ивановна дала обет: если разрешится сыном, то назовет го Николаем в честь чудотворного образа Николая Диканьского. Священник села Диканьки по просьбе родителей молился до тех пор, пока не родился, к счастью, здоровый малыш, и после отслужил благодарственный молебен.

Вы обо мне

услышите!

Родился Николай Васильевич 20 марта 1809 года. По воспоминаниям друга семьи Г.П. Данилевского, "новорожденный Николай был необыкновенно слаб и худ. Долго опасались за его жизнь. Через шесть недель он был перевезен в родную Васильевку-Яновщину".

Вслед за Николаем, или, как его звали домашние, Никошей, родился Иван. Братья-погодки были очень привязаны друг к другу. Когда они подросли, их отправили учиться вместе в полтавское поветовое училище. Изучали чистописание, правописание, географию, арифметику, историю, Cвященное писание, всего тринадцать дисциплин. Братья Гоголи жили на квартире у чужих людей, часто опаздывали на занятия, а то и вовсе не приходили. Об их способностях учителя отзывались так: "Николай Яновский "туп, слаб, резов", а брат Иван "туп, слаб, тих". Иван постоянно болел, а когда родители окончательно решили его забрать домой, он внезапно умер. Никошу не могли увести от могилы брата, он просиживал возле нее часами, слишком велико было его потрясение. Через несколько лет он написал поэму о своем брате и о себе њ "Две рыбки".

Николаю исполнилось шестнадцать, когда умер его отец. Тогда он написал матери из нежинской гимназии, что, узнав о смерти отца, хотел выброситься из окна, но вспомнил о ней и успокоился. Сколько в его словах детской надежды, страха и доверчивости: "Вы ведь еще такая молодая..."

В том же 1825 году, закончив гимназию, он написал матери: "...Вы обо мне услышите или очень хорошее или вовсе ничего не услышите..."

И услышали!

Хотя самое первое произведение не принесло ничего, кроме треволнений, Гоголь, как замечал один из его знакомых, "притаился под псевдонимом" Алов. "Идиллия в картинах Ганц Кюхельгартен" создана в 1827 году, когда автору было всего восемнадцать. "Гоголь њ такой молчаливый и таинственный, њ писал книгопродавец Лысенков, њ принес ко мне на продажу и через неделю спросил, продаются ли. Я сказал, что нет, он забрал их, и только видели, должно быть, печка поглотила, и тем кончилось".

Но вот 23 марта 1829 года в журнале "Сын Отечества и Северный архив" были напечатаны его стихи без подписи. Стихотворение называлось "Италия". Николаю Гоголю было 20 лет, и все его поездки, все встречи его с этой страной были впереди, но стихотворение написано с таким ностальгическим настроением, что впору поверить в переселение душ из прошлых жизней. Как бы там ни было, Италия стала его второй родиной.

Единственная

женщина.

Расставаться с Италией он не любил, без Рима грустил... В память о своей второй родине привез в Москву не ведомое никому блюдо њ спагетти с пармезаном. Им он потчевал Ивана Сергеевича Аксакова в Абрамцеве. Гоголь обожал макароны. Может быть, еще и потому, что они просты в готовке. Писатель же вел холостяцкий образ жизни.

Однако его окружало немало привлекательных, умных, образованных женщин. Одной из таких его знакомых была Александра Осиповна Смирнова, принимавшая живое участие в судьбе писателя. И, кажется, он был неравнодушен к ней. Но, когда она, смеясь, намекнула ему на это, он весьма сдержанно поблагодарил ее и постарался всячески сократить их встречи.

Была в его жизни и другая женщина, которая вдохновила его на почти невероятный шаг њ посвататься к ней. Это њ графиня Анна Михайловна Вильегорская. Но Вильегорские, как большинство титулованных людей, никогда не могли бы допустить мысли о родстве с человеком, так далеко отстоявшим от них по рождению. Анна Михайловна, по-домашнему Анолина или Нози, по словам В. Сологуба, "единственная женщина, в которую влюблен был Гоголь". По утверждению Аксакова, Гоголь пытался изобразить Анну в Уленьке из "Мертвых душ". И он, всю жизнь бегавший от женщин, восклицавший, как его собственный герой Иван Федорович Шпонька: "Как жена! Нет-с, тетушка, сделайте милость... Вы совершенно в стыд меня приводите... Я еще никогда не был женат... Я совершенно не знаю, что с нею делать!", вдруг решился сделать предложение.

Анна Михайловна и в мыслях не держала связать свою судьбу с Гоголем. "Оказалось, что Вильегорские при всем расположении к Гоголю не только были поражены его предложением, но даже не могли себе объяснить, как могла явиться такая странная мысль у человека с таким необыкновенным умом", њ писал биограф писателя Владимир Иванович Шенрок со слов родственников графини Вильегорской.

Николай Васильевич получил решительный отказ и уехал из Петербурга в Москву. Оттуда он написал Анне Михайловне письмо: "Скажу вам из этой исповеди одно только то, что я много выстрадался с тех пор, как расстался с вами в Петербурге. Изныл всей душой, и состояние мое так тяжело, так тяжело, как я не умею вам сказать".

С того времени и начались его душевные муки, Гоголь страдал долго, страдал душевно њ от своей неловкости, от своего мнимого безобразия, от своей застенчивости, от безнадежной любви, от своего бессилия перед ожиданиями читающей публики, избравшей его своим кумиром.

При чтении глав из второго тома "Мертвых душ" друзьям не хватало духу сказать, что они думали, но Гоголь-то все и сам понимал.

И вот настали роковые дни. В воскресенье перед постом 10 февраля 1852 года он позвал к себе графа Толстого, у которого жил тогда, и в предчувствии смерти поручил ему взять его бумаги, отвезти к митрополиту Филарету и просить его совета, что напечатать, а чего не следует.

Граф, опасаясь мрачного настроения писателя и не желая утверждать его в мысли о скорой смерти, отказался. И вот тогда Николай Васильевич сжег все свои тетради.

"Долго огонь не мог пробраться сквозь толстые слои бумаги, но наконец вспыхнул, и все погибло", њ свидетельствовала графиня Е.В.Сальяс. Рассказывали, что Гоголь долго сидел неподвижно, и наконец проговорил: "Негарно мы зробили, негарно, недоброе дило..." А графу Толстому наутро жаловался: "Вот что я сделал! Хотел было сжечь некоторые вещи, давно на то приготовленные, а сжег все! Как лукавый силен, њ вот он к чему меня подвинул!".

Лукавый подвинул его к творческому кризису, а причиной тому явилась неразделенная любовь к ангелоподобной Анне Вильегорской. В конечном счете он потерял смысл и жизни, и творчества и сам отвернулся от себя, обрекая себя на медленное самоубийство.

Популярный в то время в Москве врач, лечивший Гоголя, Алексей Тарасенков писал: "После уничтожения своих творений мысль о смерти, как близкой, необходимой, неотразимой, видно, запала ему глубоко в душу и не оставляла его ни на минуту...".

Гоголь не раз говорил, что ему представлялось предсмертное видение. Дня за три до кончины он был уверен в своей скорой смерти. И сам ее торопил. Он все время лежал в постели, одетый в синий шелковый халат, лицом к стене.

Одними из последних слов, сказанных им еще в полном сознании, были:"Как сладко умирать".

Надпись на надгробном памятнике Гоголя взята была из книги пророка Иеремии: "Горьким словом моим посмеюся".

Марина ЧЕРКАШИНА.

  00:04 06.02