Александр БЛОХИН: Мало сказать человеку: будь счастливым!..

Говорить о счастье с министром по делам федерации, национальной и миграционной политики РФ Александром Блохиным, перед глазами которого каждый день стоит чужая беда, трудно. Да и само-то слово "счастье" вырвалось у него нечаянно.

- Вас называют министром войны и мира. Почему?

- Первый раз слышу такое. Действительно? Что ж, давайте пофилософствуем. Война страшна не только тем, что там, как пел Окуджава, и вправду стреляют. Она страшна последствиями, результатом. А в результате не только убитые и раненые, но и сотни тысяч обездоленных. Когда люди погибают, это, конечно, ужасно, но участь тех, кто выжил и остался без жилья, без средств к существованию, тоже нелегка. Я не говорю конкретно о нашей войне, я говорю о всякой войне. Конечно, все эти трудности можно преодолеть, если человек остался жив. Мы помогаем их преодолеть, мы рядом в самый трудный период - с момента, когда люди все потеряли, до момента, когда они что-нибудь приобретут. Может быть, с этой точки зрения наше министерство - это министерство войны и мира. Но мы больше с миром.

- Только мир какой-то страшноватый.

- Тяжелый мир.

- Вам хватает сил и возможностей, чтобы уменьшить тяжесть этого мира?

- Если говорить о своих собственных силах, то если бы они у меня кончились, я бы подал в отставку. А вот что касается возможностей - это более глобальная и сложная тема. Потому что тех возможностей, и в первую очередь финансовых, которыми располагает министерство, не хватает катастрофически. Например, сегодня у нас стоит в очереди 69 тысяч семей вынужденных переселенцев, в основном из стран СНГ. А в бюджете 2001 года на приобретение для них жилья заложено 180 миллионов рублей. Предположим, если каждая квартира стоит 80 тысяч долларов, то мы можем помочь шестистам - семистам семьям. Ну тысяче, если будем сильно экономить, не больше. А в 2000 году мы вновь зарегистрировали 60 тысяч вынужденных переселенцев - это значит 20 тысяч семей. Из них примерно пять тысяч станут в очередь на жилье. Значит, очередь эта не уменьшится на тысячу, как мы подсчитали, а увеличится еще на четыре тысячи. И это при том, что общий ежегодный приток эмигрантов - если быть точным в определениях, это именно эмигранты - уменьшается. По сравнению с 1994 годом почти в пять раз.

- Александр Викторович, понятны проблемы министерства с устройством наших соотечественников, вернувшихся в Россию. Но читателей "Российской газеты" волнует и судьба тех, кто остается за рубежом.

- В последнее время возобновлена и активизировалась деятельность правительственной комиссии по делам соотечественников за рубежом. Сегодня мы работаем более чем с 300 организациями. Есть специальная целевая программа по гуманитарному сотрудничеству. У нас повышают квалификацию учителя русских школ из стран СНГ и Балтии. Мы направляем в эти страны учебники, оформляем подписку на российские газеты. Принимаем на каникулы детей соотечественников. В российских санаториях лечатся ветераны. Посольствам России в государствах СНГ и Балтии на оказание финансовой поддержки соотечественникам перечислено 10 миллионов рублей. В этом году состоится съезд соотечественников. Подготовка к нему уже началась.

- Коль скоро вы занимаетесь делами нашей Федерации, наверняка знаете, сколько будет субъектов Российской Федерации в ХХI веке?

- Сейчас их 89, и я не вижу причин, почему должно быть меньше. Пока.

- А семь не будет?

- Думаю, нет. Это тоже из области мифологических построений. Уверен, что никто не собирался и не собирается этого делать. Но я понимаю, чем вызван вопрос. Речь, видимо, идет о законе "О статусе субъектов Федерации", который мы готовим? Разных слухов и подозрений по этому поводу много. Вероятно, название закона спровоцировало такую логику общественного мнения: если подобный закон разрабатывается, значит, Президент что-то там задумал. Уверяю вас, что это было в плане. Можете провести журналистское расследование и убедиться. Закон должен был родиться еще в 1999-м, но вот роды растянулись на полтора года.

- И все-таки, почему о нем заговорили именно сейчас?

- Когда-то же должна была дойти его очередь. В 66-й статье Конституции Российской Федерации сказано: субъект Федерации может изменять свой статус. Точно так же я могу сказать: вы можете быть счастливым. Но от этого человек счастливым не станет. Надо объяснить - как? Каким образом субъект Российской Федерации может изменить свой статус, если у него есть такое желание? Закон определяет, во-первых, кто имеет право желать и кто может с такой инициативой выходить. Во-вторых, какую процедуру нужно пройти, с кем согласовать свое желание. В законе расписано, что делать, если регион хочет повысить статус или понизить.

- Но как же до сих пор это происходило? По какому, например, закону Еврейская автономная область вышла из состава Хабаровского края?

- По какому? По закону советской власти.

- А Балаково захотело выйти из Саратовской области и перейти в Самарскую.

- Здесь другое. Это фактически связано с изменением границ субъектов Федерации. Такой закон тоже должен быть, и он тоже готовится.

- Значит, Балаково, будь его намерения действительно серьезными, не сможет пока их осуществить?

- Почему же? И сейчас субъекты Федерации могут менять свои границы по обоюдному согласию и получив согласие федерального центра. В принципе и сегодня это можно решить, но пока не прописана процедура.

- А у нас много таких вот спорных, взрывоопасных ситуаций, связанных с административно-территориальным делением страны?

- Я бы не назвал их взрывоопасными. Слава Богу, взрывоопасных не так много - только Пригородный район Северной Осетии. Но и там мы из стадии взрывоопасности перешли в стадию переговоров. Спорных территориальных вопросов по России, думаю, около двух десятков наберется. Но все они, к счастью, не несут в себе такой остроты, поскольку речь идет о достаточно небольших территориях, которые не имеют сугубо жизненного или принципиального значения для субъектов. Есть, правда, среди них несколько более политизированные, как, скажем, спор между Астраханской областью и Калмыкией по черным землям.

- Там, кажется, речь идет о 490 гектарах?

- Да. Но все равно этот вопрос надо сейчас решать в упреждающем порядке, делать процедуру понятной и последовательной. Чтобы все происходило в рамках закона и никогда не перешло в стадию горячего конфликта.

- И начнем перекраивать нашу карту?

- Не думаю, что в этом многие заинтересованы. Чаще всего подобные ситуации возникают из-за недовольства людей властью, состоянием дел в городе или поселке. Или из-за конфликта между губернатором и мэром.

- Из подобных ситуаций есть и другой выход: в отставку. Как в Приморье.

- Мне трудно комментировать отставку Наздратенко. Наверное, он поступил в принципе верно: Приморье уже давно и со всех точек зрения неблагополучно. И состояние энергетики не единственный повод для недовольства людей властью.

- Возможно, что скоро привыкнем и к тому, что не справляющиеся со своими обязанностями губернаторы будут уходить, не дожидаясь, когда Президент их отстранит?

- Вообще такие нормы, когда Президент имеет право отправить в отставку руководителя какой-то отдельной территории своей страны, существуют в целом ряде государств. Никто этим правом не пользуется. Но дамокловым мечом оно всегда висит. И я думаю, что для нас это тоже необходимо.

- Когда центр был слаб, он очень много давал на места, в регионы - и прав, и ответственности: делайте сами, решайте сами. Но сегодня центр крепкий, Кремль сильный, он взялся собирать Россию. Но с разных сторон посыпались предупреждения: Михаил Горбачев пытался собрать к центру воедино Советский Союз, это кончилось плачевно.

- Думаю, что страхи о том, что Россия вновь превратится в некое тоталитарное государство, где все даже в мелочах начнут действовать с разрешения Москвы, ложные. Этого бы уже не получилось по той простой причине, что в жизни субъектов Федерации есть множество вопросов, которые может решать только сам субъект. Не только потому, что так велит Конституция или записано в разграничении полномочий, просто по жизни. Нельзя из Москвы руководить школой где-нибудь в Хабаровске или во Владивостоке. Нереально. Нельзя руководить каждой больницей, ввести новую плановую систему при нынешней экономики тоже невозможно.

- Нельзя из Москвы руководить школой, безусловно. Но можно ли из Москвы летать, как Шойгу, ремонтировать радиаторы и трубы отопления в одном доме в Приморском крае?

- Чрезвычайная ситуация требует чрезвычайных мер. Но действия Президента, с моей точки зрения, справедливы в главном - в создании единства правового и экономического пространства в Российской Федерации. Без этого не может развиваться ни Россия, ни сами субъекты. Невозможно реализовывать ни национальный, ни внешнеэкономический или внешнеполитический проект. Без этого не обойтись, если мы хотим, чтобы правовая защита была единой и на территории Москвы, и на территории Камчатки, в любой точке России. То, что во многом благодаря усилиям полпредов Президента сегодня 12 тысяч нормативных актов субъектов Федерации приведены в соответствие с федеральными законами, просто замечательно. И большинство губернаторов это понимает.

- Как складываются у вас отношения с руководителями регионов?

- Пока не жалуюсь. Да, у нас бывают расхождения, споры, иногда федеральные интересы и региональные как-то расходятся. Но пытаемся найти общее решение, приемлемое и для Федерации в целом, и для региона.

- Это касается Президента Ингушетии Руслана Аушева? Там больше всего у вас расхождений?

- Аушева тоже можно понять. В республике, где постоянно проживает 230-250 тысяч человек, сегодня находится 122,5 тысячи лиц, вынужденно покинувших места постоянного проживания. Это практически почти двойная нагрузка на всю "социалку" - школы, больницы, дороги. Мы понимаем, пытаемся ему помочь. Естественно, он хочет, чтобы это помощь была больше. Но мы можем помочь ровно столько, сколько можем, исходя из средств, которые нам выделил бюджет. Из-за этого бывает противостояние, а не из-за того, что у нас с Аушевым какие-то принципиально разные подходы по отношению к этой проблеме.

- Аушев публично заявлял, что министр по делам федерации, национальной и миграционной политики Блохин - вы, то есть - по вопросам национальной политики после назначения на должность с ним не разговаривал.

- Он не поднимал этого вопроса, я думал, что ему все ясно. Неясно - пусть приедет, поговорим. Или заглянет в документ, который называется "Государственная национальная политика в Российской Федерации", утвержденный Президентом Российской Федерации.

- Наш читатель из Ставрополя как раз тоже задает вопрос на эту тему: есть ли в России четкая национальная политика или только концепция?

- У нас есть государственная концепция национальной политики. Есть план мероприятий по реализации этой концепции. Вся загвоздка заключается в том, что любая концепция, любой план, если не будут обеспечены адекватным финансированием, останутся на бумаге. Наши действия соразмерны финансированию. Целый ряд общероссийских программ по национальной политике остались, даже несмотря на то, что число всех федеральных программ сокращено в четыре раза. Программа российских немцев, программа по Ингушетии, "Дети Севера", программа по коренным малочисленным народам... - десять процентов всех федеральных программ - это национальные программы.

- Вот как раз программа российских немцев интересует нашего читателя из Москвы. Проблема, по его мнению, стоит очень остро с 1996 года, и с периодичностью в два года ее "сильно трясет".

- Президентская федеральная программа социально-экономического и культурного возрождения российских немцев рассчитана до 2006 года. В ее реализации принимает участие Федеративная Республика Германия, которая выделяет из своего бюджета более из миллионов немецких марок.

Тамара ШКЕЛЬ.

  00:04 15.02