От скандалов даже металл сжимается.

Красноярский алюминиевый завод њ один из лидеров отрасли, производящий около четверти товарного алюминия в России. В 1998 году он превысил уровень производства металла в 800 тысяч тонн и выплатил в бюджеты всех уровней налоги и фондовые платежи в размере более 720 миллионов рублей.

Как предприятию удалось достичь таких высоких показателей? Об этом наш корреспондент беседует с директором КрАЗа Александром БАРАНЦЕВЫМ.

њ Сегодня радует то, њ делится своими мыслями Александр Сергеевич, њ что массовое шоковое ощущение после кризисного удара по российской экономике в августе 1998 года начинает постепенно проходить. Апокалипсис, которым нас пугали несколько месяцев, пока, слава Богу, не состоялся. А значит, надо жить дальше. И не просто жить, а делать жизнь, насколько это в наших силах, лучше, надежнее, увереннее, благополучнее.

Сегодня уже несомненно, что у послеавгустовского экономического кризиса в России есть и оборотная положительная сторона. В результате девальвации рубля и резкого сокращения импорта поневоле начал оживать (пусть не весь, пусть пока только в отдельных сегментах) реальный сектор российской экономики. Чуть вздохнув после жесткого конкурентного "прессинга", неоправданно дешевой (и нередко некачественной) иностранной продукции, многие отечественные предприятия оказались способны восстанавливать мощности, запускать и совершенствовать технологии, успешно работать и поставлять на рынок вполне доброкачественную продукцию.

Этот процесс резко повысил общественное внимание к тому, что происходит в промышленной сфере. Если недавно "героями" большинства публикаций СМИ и экспертных анализов были прежде всего банки, а также экспортоспособные предприятия топливно-энергетического комплекса, то сейчас нарастает понимание того, что наше главное экономическое будущее созидается прежде всего там, где производят реальные товары и услуги. И чем сложнее кредитно-финансовое положение страны, чем серьезнее проблемы, встающие перед финансовой сферой в связи с угрозой дефолта и инфляционными тенденциями, тем яснее и массовее такое понимание.

њ Но ведь российский кризис њ только часть мирового кризиса. И насколько мне известно, ситуация на мировых рынках металлов сейчас ухудшается. Каковы в этой связи перспективы российской алюминиевой отрасли? И как они соотносятся с конкретным положением на вашем заводе?

њ Действительно, ситуация на мировых рынках металлов сейчас неважная. Цены на алюминий на Лондонской бирже металлов опустились до критического уровня шестилетней давности, около 1150 долл. за тонну. И выдерживать конкуренцию с зарубежными производителями при таких ценах очень непросто. Особенно с учетом того, что значительную часть основного сырья для нашего производства њ глинозема њ большинству заводов приходится закупать за рубежом.

Однако одновременно ведь и затраты на производство в долларовом эквиваленте также снизились за счет девальвации рубля. Это пока всех нас спасает. Хотя из-за политики естественных монополистов (железная дорога, энергокомпании), которые наращивают цены на свои услуги, рублевые издержки производства довольно быстро растут.

Поэтому многие заводы проводят комплекс мероприятий по снижению издержек. Не буду вас загружать цифрами и техническими подробностями, но подчеркну, что кризис нас заставил еще раз внимательно проанализировать резервы сокращения себестоимости и повышения качества продукции. И кое-что из этих резервов удалось задействовать быстро и эффективно. В итоге мы не только удержались на рынке, но и сумели нарастить производство алюминия.

њ Сумели за счет чего? В ряде статей в нашей прессе утверждается, что за счет беспощадной эксплуатации основных фондов и ухудшения экологической ситуации вокруг заводов. Это так?

њ Разумеется, это не так. Разговоры о том, что якобы можно много лет поддерживать производство за счет эксплуатации старых основных фондов, њ сказки для несведущих. Например, у нас на заводе последние 3њ4 года происходит полное обновление парка главных инструментов нашего производства њ электролизеров, которых у нас на заводе работает более 2000. И при этом мы не только снижаем себестоимость продукции, но и имеем наилучшие в отрасли њ на уровне лучших мировых аналогов њ показатели по расходу энергии и анодной массы на тонну алюминия, наращиваем объем производства и выпускаем исключительно высокосортный металл њ А7. Понятно, что на изношенном оборудовании такого не добиться.

Однако понятно, что на изношенном оборудовании нельзя добиться и тех результатов в части улучшения экологических показателей завода, которые мы получили за последнее время. Конечно, производство алюминия њ дело экологически довольно вредное. Но мы на КрАЗе только за 1998 год сумели сократить общий объем вредных выбросов на 14 процентов, а по самому вредному компоненту њ фтористому водороду њ более чем на треть.

Мы прекрасно понимаем, что здоровье наших работников и людей, проживающих вокруг завода, њ огромная ценность, которую нельзя разменивать на прибыли. Но я бы покривил душой, если бы стал утверждать, что крупные инвестиции в экологические мероприятия со стороны наших акционеров преследуют лишь цель охраны окружающей среды. Дело еще и в том, что цивилизованные мировые рынки металлов, на которые мы выходим с нашей продукцией, очень "разборчивы" и к заводам, не соблюдающим экологические нормативы определенной жесткости, могут применять весьма болезненные санкции. Так что предусмотренные нашим планом на 1999 год затраты на НИОКР и улучшение природоохранных мероприятий в размере свыше 100 миллионов рублей и более 4,1 миллиона долларов њ меры одновременно экологические и прагматические. Если мы будем вести себя иначе њ просто есть риск потерять рынок.

њ А как относятся к вашим успехам другие отечественные производители алюминия? Ведь между вами всеми жесткая конкуренция.

Понятно, что, если мы способны предложить на рынке алюминий более высокого качества при меньшей себестоимости, наши прибыли выше, чем у собратьев по отрасли. И они, глядя на нас, также форсируют меры по совершенствованию производства и снижению издержек. В результате выигрывает потребитель металла.

Однако, кроме конкуренции в бизнесе, существует еще и кооперация. Например, мне представляется не слишком эффективной сегодняшняя схема снабжения алюминиевой отрасли сырьем. Повторю, что большинство глинозема нам приходится покупать за рубежом за валюту. И сейчас почти каждый завод занимается этим самостоятельно. Но, выходя на мировые рынки глинозема в таком качестве, мы конкурируем за сырье между собой и поднимаем закупочные цены. Думается, что гораздо эффективнее было бы объединиться в пул, который делал бы общие долговременные, стратегические заказы на зарубежное сырье. От этого выиграли бы все заводы.

Но роль такого пула вовсе не обязательно ограничивается лишь согласованной политикой закупок глинозема. Мы вместе могли бы, в частности, купить или построить глиноземное производство в той стране, где есть большие запасы дешевых бокситов, например в Гвинее, и в результате существенно снизить цену сырья и себестоимость металла. Наконец, ни у одного предприятия не хватит сейчас собственных ресурсов для введения в разработку отечественных месторождений бокситов на Урале. Это ведь очень важно для того, чтобы меньше зависеть от конъюнктуры мирового рынка! А пул российских заводов, думается, такую амбициозную задачу мог бы решить.

Однако у идеи объединения отраслевых предприятий в некий, как я сказал, пул (название здесь не столь существенно) есть и другие, не только собственно коммерческие измерения. Не секрет, что в последние годы в российской алюминиевой отрасли происходит ряд конфликтов между предприятиями, точнее, между их владельцами и акционерами. И я понимаю, что свой вопрос насчет конкуренции вы задавали не без учета этого обстоятельства и опять-таки не без ехидства. Так вот, я лелею надежду, что подобный пул, объединив нас общностью коммерческих интересов, мог бы одновременно стать наилучшим способом гашения и предотвращения конфликтов.

њ Но если судить по вашим словам относительно положения завода, вы пока в ходе этих конфликтов ничего не потеряли?

њ От конфликтов, скажу это с полной определенностью и уверенностью, теряют все. И дело не только в том, что конфликты в отличие от конкуренции вовсе не улучшают производственные и экономические показатели. Дело еще в том, что мировой рынок очень чутко реагирует на любые скандальные оттенки репутации его участников. Конфликт, скандал њ для него индикатор: здесь что-то ненадежно и неустойчиво. И позиции всех конфликтующих групп и заводов на этом рынке сразу ухудшаются. Причем ухудшаются очевидным образом: усложняется проведение сделок, становятся менее выгодными их условия, сокращается доступ к кредитам. И этим, безусловно, пользуются наши зарубежные конкуренты, стараясь вытеснить российских производителей из данной рыночной ниши.

Но ниша-то эта становится все более "населенной". И разве случайный процесс њ идущие сейчас во всем мире слияния компаний, в том числе крупных, или заключение картельных соглашений? Этим ведь занимаются почти все, обходя любые антитрестовские законодательства. Почему? Да потому, что все понимают, что конкурировать на сегодняшних рынках поодиночке крайне трудно. Так не пора ли нам в России тоже задуматься над теми или иными формами объединения усилий для более эффективной конкуренции с западными производителями металла?

њ Ладно, допустим, вы объединились. И по-прежнему гоните почти весь металл на экспорт?

њ Это действительно стратегическая проблема России. Спрос на внутреннем рынке алюминия упал настолько, что заводы вынуждены работать в основном на экспорт. Можно спорить, что лучше: добывать собственные бокситы и делать металл из них или закупать сырье за рубежом? Но любому отечественному предпринимателю, конечно, больно смотреть на то, что наш алюминий укрепляет экономический потенциал всего мира, а Россия получает лишь весьма скромную добавленную стоимость за счет производства самого металла.

Конечно, жизненно необходимо наращивание использования алюминия в нашей стране. Прежде всего њ для создания (и экспорта!) высокотехнологичных изделий в качестве одного из главных условий технологического прогресса и повышения эффективности экономики. Нынешнее российское Правительство заявило поддержку отечественного производителя одним из главных своих приоритетов. Мы возлагаем на реализацию этого приоритета очень большие надежды. И мы уже объехали практически всех крупных российских потребителей и сумели заключить на текущий год прямые договоры на поставки весьма значительных объемов металла.

њ О надеждах на поддержку отечественного производителя сейчас говорят все. Но в чем может заключаться такая поддержка? Конкретно њ что лично вы имеете в виду?

њ Я имею в виду прежде всего государственное планирование в целях развития внутреннего рынка и налоговую политику, позволяющую предприятиям создавать накопления для инвестирования.

Нигде в мире задачу структурного реформирования экономики даже крупные компании и корпорации не решали и решать не могут. И везде уже давно при любых клятвах в верности монетаризму и приверженности принципу невмешательства государства в экономику государство в сфере стратегического управления структурными преобразованиями на самом деле работает очень активно. Где-то это называется, как во Франции, индикативным промышленным планированием, где-то иначе, но это есть.

Причем речь вовсе не идет о том, чтобы государство указывало корпорациям, что им следует делать. Государство принимает и объявляет приоритеты и создает условия, чтобы шли инвестиции. Иногда само начинает эти инвестиции, а за ним в нужную отрасль подтягивается частный бизнес. Иногда создает законодательную систему льгот, налоговых, тарифных и прочих, повышающую в данной отрасли или на данном направлении структурного реформирования норму прибыли. Методы разные, а цель одна њ заявить и последовательно реализовать долгосрочную промышленную политику.

Если совсем конкретно и в той части, которая касается нас, алюминщиков, нам нужен внутренний рынок металла. Нам нужно, чтобы был госзаказ как гарантия долговременной работы на этом рынке. Вы с оттенком упрека сказали мне, что почти весь алюминий идет на экспорт. А куда ему, спрашивается, идти, если внутреннее потребление упало в среднем в семь, а по некоторым позициям њ в 20њ30 и более раз? Мы же сами вернуть доперестроечный уровень потребления металла не можем! А государство может и, я думаю, должно, если мы действительно хотим для России настоящих перспектив в будущем веке. И возможности для этого есть, причем именно сейчас, в том числе в связи с сокращением валютных ресурсов для импорта.

Подчеркну, что я говорю не о прожектах, а именно о реальных возможностях, обеспеченных незадействованными мощностями вполне современных предприятий. Возьмите наш же Красноярский металлургический завод њ КраМЗ. Он мог бы при очень скромных инвестициях наладить, например, массовый выпуск колесных дисков из нашего алюминия, облегченных коррозионностойких каркасов вагонов для наших железных дорог, корпусов маломерных судов, огромной номенклатуры строительных конструкций њ да мало ли еще чего! В такой связке КрАЗ њ КраМЗ мы очень многое могли бы сделать њ если будем понимать, что именно найдет сбыт, где и в каких масштабах. А что нам такое понимание обеспечит, кроме стратегической структурной политики государства?

Но ведь подобная ситуация совсем не только в нашей, алюминиевой отрасли. Она везде такая њ и в металлургии, и в машиностроении, и в сельском хозяйстве, и в строительстве. Всем нужна государственная промышленная и структурная стратегия њ как главное условие собственного долгосрочного планирования и развития. А без нее все будут действовать "по обстоятельствам" њ то есть осторожно, мелко, с оглядкой, и, замечу, в особенности корыстно и неэффективно. Одно дело њ вкладывать деньги и что-то создавать, точно зная, что это понадобится надолго, будет работать и приносить прибыль. И совсем другое дело њ работать, когда непонятно: то ли завтра твою продукцию с руками оторвут, то ли придется ее несколько лет на складах хранить, а потом списывать в убытки. И стиль работы разный, и результаты њ и для бизнеса и для России.

њ И все же вернемся от этих общих проблем к вашему алюминию. Вас все время упрекают в том, что работаете по очень неэффективной для государства системе толлинга. Эти упреки справедливы?

њ И да и нет. Действительно, толлинг с точки зрения государственных интересов, да и с точки зрения предприятий, њ механизм вовсе не оптимальный. Но дело в том, что толлинговую систему российские заводы используют вовсе не от хорошей жизни.

Проблем вокруг толлинга несколько.

Первая проблема в том, что для отказа от толлинга предприятиям нужно научиться самостоятельно выходить на мировой рынок, причем не так провально, как в начале 90-х годов, когда такая попытка привела к огромным демпинговым потерям, риску утраты рыночных ниш и угрозе полной остановки производства. А это вовсе не так просто: обеспечение сырьем, маркетинг, склады, транспорт, порты, фрахт, связи, непрерывный анализ ситуации њ короче говоря, серьезная инфраструктура для эффективной работы.

Вторая проблема в том, что производство алюминия њ достаточно длительный технологический цикл. От закупки сырья до продажи готового металла проходит много месяцев. Эти месяцы завод должен кто-то обеспечивать оборотными средствами и инвестициями в возобновление фондов и модернизацию производства.

До недавних пор ни опыта работы на мировых рынках, ни финансовых средств для обеспечения производства (а это многие сотни миллионов долларов) в России не было. Поэтому при всех проклятиях в адрес толлинга каждое последующее правительство России и каждая последующая Госдума после внимательного обсуждения сохраняли толлинг в российском законодательстве.

Но сейчас ситуация меняется. Заводы, которые давно и устойчиво демонстрируют свою надежность в качестве крупных субъектов мирового рынка металлов, уже начинают получать неплохие кредитные возможности на финансовых рынках. Накоплен опыт работы, позволяющий достаточно уверенно действовать в сфере маркетинга алюминиевого рынка; тех ошибок, которые были в начале 90-х годов, мы уже не допустим. Если бы еще удалось преодолеть внутриотраслевые разногласия и создать пул, о котором я говорил, наши возможности и на рынке заемных капиталов, и на рынке готового металла оказались бы вполне удовлетворительными. И тогда от толлинга вполне можно будет постепенно отказываться.

Но вновь повторю: ту проблему, которую мы обсуждали раньше (львиная доля металла на экспорт), њ отказ от толлинга не решит. Если не будет развиваться внутреннее потребление, все равно главные дивиденды будут получать зарубежные покупатели нашего металла.

И замечу: для иностранных фирм-толлингеров при нынешней ситуации на рынке алюминия толлинговый механизм работы в России также вовсе не подарок. Прибыль пока еще есть, но совсем не такая, какая могла бы появиться, если бы эти же фирмы включились в инвестирование более высоких стадий передела произведенного алюминия, создающих действительно высокую добавленную стоимость. Они этого хотят, и я это хорошо знаю. И в том числе потому, что им вовсе не нравится попадать, как сейчас, в полную зависимость от неблагоприятных конъюнктурных изменений на Лондонской бирже металлов. Так что, уверен, при реализации государственной промышленной политики и оживлении внутреннего рынка толлинг очень быстро начнет "отмирать" сам собой, за счет естественных рыночных механизмов.

њ И напоследок еще один вопрос. Как вы относитесь к нынешнему Правительству? Сумеет ли оно оправдать те надежды, которые на него возлагают?

њ Хорошо отношусь. С большими ожиданиями. Но и с тревогой. Я ведь понимаю, что на него сейчас навалился очень тяжелый груз проблем. Финансовых, организационных, хозяйственных, социальных њ всяких. И понимаю, что решение многих из этих проблем, например вопроса о реструктуризации госдолга и об иностранных кредитах, от Правительства зависит только отчасти.

Но я также вижу, что реальное производство во многих отраслях начало потихоньку оживать, подниматься. Это, конечно, пока еще не свидетельство магистральной тенденции к всеобщему хозяйственному росту. Но симптомы обнадеживающие налицо, и все мы, промышленники, вглядываемся в них с напряженным ожиданием. Будут ли эти симптомы развиваться и превращаться в стратегический, кардинальный перелом экономической ситуации в России или же "застынут" после незначительных хозяйственных подвижек, связанных с девальвацией рубля и освобождением части внутреннего рынка товаров в результате сокращения импорта?

Еще раз подчеркну, что здесь далеко не все зависит от Правительства. Но и от него зависит очень многое. Радует, что оно пусть медленно, осторожно, но начинает что-то делать в нужном направлении. Очень хочется пожелать ему успехов. В том числе потому, что это будут, я убежден, и успехи страны, и успехи нашего завода.

Иван ЯБЛОКОВ.

  00:04 25.03