КОМАНДА МОЛОДОСТИ НАШЕЙ.

На вопросы "Российской газеты" отвечает заслуженный мастер спорта, заслуженный тренер СССР, игрок знаменитой "команды лейтенантов" Валентин НИКОЛАЕВ

њ Валентин Александрович, в апреле нынешнего года ЦСКА исполняется 75 лет. В славную историю клуба одна из самых ярких страниц вписана футболистами вашей "команды лейтенантов". Как она зарождалась?

њ Сейчас много разговоров ходит о "команде лейтенантов", созданной после войны. А ведь формирование офицерской команды началось еще в 1938 году, и первым футболистом-офицером стал Григорий Иванович Федотов, которому было присвоено воинское звание "лейтенант".

Почему это произошло? Армейская команда существовала с 1923 года и всегда страдала от утечки хороших игроков, которые, отслужив положенный срок, уходили в другие коллективы. Генерал Снегов, тогдашний начальник физподготовки Красной Армии, доказал министру обороны, что нужно сделать команду офицерской. Для этого, естественно, нужны были офицерские должности. Первые шаги были предприняты, как я уже говорил, в 38-м.

Что такое офицерская команда? Прежде всего патриотизм, честь, долг перед родным клубом и его знаменем. Это был очень слаженный коллектив, единое ядро, которое не так просто разбить.

Результаты были налицо: в 38-м и 39-м годах армейская команда становилась призером чемпионата СССР.

њ День 22 июня 1941 года заставил всех забыть о футболе...

њ Когда началась война, я, как и Анатолий Владимирович Тарасов, был солдатом. Нас было 16 человек, Тарасов њ за командира отделения. Нас отправили служить в Красноперекопские казармы, в августе 1941 года там стоял 46-й отдельный стрелковый батальон по охране Наркомата обороны. В нем мы прослужили до марта 42-го. Тянули военную лямку, никакого футбола.

Среди футболистов были и офицеры њ Федотов, Гринин, Калинин, Пинаичев, Лесковский, Луневцев, они несли службу по охране музея и Театра Красной Армии, которые затем были эвакуированы в Казань.

В марте 42-го нам, шестнадцати красноармейцам, решили присвоить офицерские звания. Для этого необходимо было окончить краткосрочные курсы. Нас отправили на военный факультет института имени Сталина в Москве. Оттуда после трехмесячной подготовки офицеров отправляли на фронт.

Когда мы окончили курсы и получили звания лейтенантов и младших лейтенантов, нас решили использовать в Московском военном округе. Я вел работу по физподготовке офицерских кадров, выезжал в воинские части в Голутвин, в Кимры, вел занятия с выпускниками Академии имени Фрунзе, которые приезжали из Ташкента, куда она была эвакуирована, в Москву и получали назначения. На это уходило порой около месяца. Я преподавал им лыжи, занимался кроссовой подготовкой. В общем, физподготовкой офицерских кадров перед отправкой их на фронт я и мои товарищи занимались примерно год.

А летом 43-го футбольную команду собрали, и начался чемпионат Москвы. Мы стали чемпионами. В 44-м помимо чемпионата столицы мы играли на Кубок СССР, где уступили в финале "Зениту" њ 1:2.

В 1945 году вновь начал свой путь чемпионат страны. Команда ЦДКА была полностью укомплектована офицерским составом, солдаты срочной службы играли только за дубль.

Нам повезло: в 44-м в команду пришел выдающийся футбольный тренер Борис Андреевич Аркадьев, я ставлю его в первый ряд нашей тренерской элиты.

В 45-м команда выступала успешно, за нас стал играть Всеволод Бобров, которого перевели в Москву из омского интендантского училища. Он успел немножко поиграть за команду ВВС, за так называемую войсковую часть Василькевича. Весной Аркадьев взял его на южный сбор, и Бобров сразу закрепился в основном составе. У нас сложилась очень сильная пятерка нападения: справа Гринин, я играл правого инсайда, Федотов, Бобров и Демин.

Коллектив был очень и очень сплоченный. Среда была офицерская, наша футбольная команда и Краснознаменный ансамбль имени Александрова по штатным единицам относились к Политуправлению Советской Армии. Бывало, если мы продували, нас вызывали к начальнику политуправления на ковер. Им в то время был Иосиф Васильевич Шикин, генерал-полковник, по-моему.

Начиная с 45-го года престиж армии был поднят на огромную высоту. Так продолжалось вплоть до роспуска команды в 1952 году. Из семи чемпионатов СССР наша команда пять раз выигрывала золотые медали и трижды побеждала в Кубке, это о чем-то говорит.

Естественно, болельщики команду обожали. Закончилась война, податься народу было некуда, телевидения не было, люди шли на стадион. Футбол был для миллионов единственным увлечением и радостью. На трибунах многие годы яблоку было негде упасть. Три столичные команды њ ЦДКА, "Динамо" и "Спартак" њ соперничали в то время с динамовцами Тбилиси.

Потом ситуация резко изменилась. В 52-м было принято решение об участии советских спортсменов в Олимпийских играх в Хельсинки. Футбольная команда была собрана на скорую руку, контрольных игр в отличие от сборных Югославии или Венгрии, участвовавших в чемпионате Европы, мы не имели.

Правда, много раньше, в ноябре 45-го, мы по приглашению маршала Тито выезжали в Югославию, после войны он пригласил к себе команду ЦДКА. Мы провели там четыре игры. Три выиграли: 4:3 у белградского "Партизана", 2:0 у "Хайдука" (Сплит) и 3:1 у "Црвены Звезды". С загребским "Динамо" мы сыграли вничью њ 2:2.

В то время отношения между нашими странами были очень теплые. Народ так любил Советскую Армию, что буквально носил нас на руках. Из поезда, помню, выходим, нас берут на руки и несут до гостиницы. Когда турне закончилось, Тито принял нас в своем дворце.

Потом были игры в Чехословакии. Там мы не должны были проигрывать, но два матча из трех проиграли. Причем чемпиона страны њ "Спарту" обыграли со счетом 2:1, а командам пониже классом њ моравской "Остраве" и "Братиславе" уступили в один мяч. После этой неудачи нам вообще запретили выезды за рубеж.

Когда в 52-м ЦДСА распустили, часть игроков перешли в команду МВО г. Калинина. Но, похоже, тогдашнее руководство на этом не успокоилось (особенно усердствовали Маленков и Берия). На следующий сезон мы провели пять матчей, и команду снова разогнали. Правда, это коснулось не только нас, но и всех остальных армейских команд, которые выступали в высшей и первой лигах.

Армейский футбол был ликвидирован, но, к счастью, ненадолго. После смерти Сталина, в 53-м, наша команда была сформирована вновь, но многие игроки уже ушли из большого спорта. Я и Нырков пошли учиться в академию.

Окончив академию, к футболу я целых 10 лет никакого отношения не имел, был командиром танкового батальона, служил в Германии, в Белоруссии.

њ Но затем футбол снова прочно вошел в вашу жизнь...

њ Да, осенью 63-го меня пригласили работать в ЦСКА. Под моим руководством в 64-м и 65-м годах завоевывала бронзовые медали чемпионата СССР. Но в армии бывает всякое, особенно с тренерами. Меня неожиданно отправили на Дальний Восток, поднимать там армейский футбол. Я стал старшим тренером хабаровского СКА и проработал там два года. Затем начальство снова вспомнило о Николаеве, и я опять оказался в Москве.

В 1968 году я был главным тренером Вооруженных Сил по футболу, а в конце 69-го большим начальникам чем-то не угодил Бобров, они его на меня поменяли: я перешел в ЦСКА, а он њ на мою должность.

70-й год для меня как тренера сложился удачно њ команда выиграла чемпионат страны. Но в лучах славы я купался недолго, в 73-м мне предложили сдать дела в команде и перейти на работу в спорткомитет. Я отказался и уволился из армии в звании полковника. Принял молодежную сборную СССР и проработал с ней одиннадцать с половиной лет.

Любопытный факт: я долго ходил в подполковниках и полковничьи погоны получил после приема "золотой" команды в 1970 году маршалом Гречко, который к спорту относился очень хорошо. Так как министр обороны имеет право присваивать воинские звания на одну ступеньку выше, я стал полковником.

Хочу сказать, что нынешнее руководство Министерства обороны к спорту относится по-другому. Видимо, иных забот хватает. По крайней мере, заинтересованного отношения к футбольной команде ЦСКА лично я не вижу.

Нас, ветеранов из "команды лейтенантов", осталось в живых четверо. Мы свое мнение имеем, но высказать его не можем, нас не очень-то приглашают.

њ Валентин Александрович, а как вообще складывались ваши взаимоотношения с сильными мира сего?

њ Маршал Гречко, бывший в ту пору министром обороны, очень любил футбол. Мне его заместители говорили, что тот попросту голову терял, когда ЦСКА проигрывал. Иногда он лично звонил и узнавал: как, мол, играть собираетесь? Что я мог ответить? По-военному рапортовал, хотя и нес полную ахинею: "Будем атаковать флангами с замыканием в центре". Гречко, довольный, прощался, а мне предстояла бессонная ночь, ведь проигрывать в таких ситуациях было нельзя.

Я вам такой пример приведу этой фанатичной любви: в 70-м году мы играли за золотые медали с московским "Динамо" в Ташкенте, а Гречко был на какой-то конференции в Швеции. Когда он летел на самолете обратно в Москву, то потребовал, чтобы ему включили радио с трансляцией нашего матча. Поначалу все шло хорошо, мы выигрывали 1:0, а потом пропустили три мяча подряд. Когда счет стал 1:3, он резко приказал выключить радио и на дачу поехал в скверном расположении духа. На пороге его родные бросились встречать маршала со словами: "Ура, мы выиграли!" Он сначала отмахивался от них њ не верил, а потом... стал прыгать от радости!

Вы можете себе представить њ пожилой человек, маршал, министр, а прыгал как молодой пацан! Преданный футболу, страстный был человек. Всегда требовал от нас, тренеров, от футболистов профессионального подхода к тренировочному и игровому процессу.

Подгорный, который ходил на футбол вместе с Брежневым, постоянно Гречко подначивал: "Твои "мазилы" попасть по мячу не могут..." А мне в перерыве от министровых адъютантов доставалось. Как-то мы с "усатыми" (динамовцами Тбилиси. њ Н.П., П.З.) играли и по ходу встречи проигрывали 0:1. Так Гречко весь первый тайм на ногах простоял и сел только, когда мы ответный мяч провели. Матч, кстати, так и закончился њ 1:1.

њ А вы когда-нибудь о чем-то просили министра лично?

њ Пришлось однажды. Я пригласил из Тулы трех очень перспективных молодых футболистов: Бабенко, Дорофеева и Кузнецова. Чтобы заинтересовать их, пообещал каждому квартиру. Проходит месяц, два, три, никакой жилплощади и в помине нет. Я тогда решился пойти с "челобитной" прямо к министру. Он по аналогии с нашим Президентом в теннис очень любил играть, ну и после игры, душа и крепкого чая довольный уезжал. Меня его адъютант предупредил, чтобы я в коридоре стоял, и встреча как бы случайно произошла. Он, проходя мимо, остановился: "Что тебе, Николаев?" Я ему и говорю: "Обещали, товарищ министр (он очень не любил, когда его маршалом называли), квартиры людям, а их не дают. Как я им в глаза смотреть буду?". Он голову повернул: "Табунов, сделать!" и пошел дальше. Меня, конечно, за такое грубое нарушение субординации Табунов отчитал. Долго ругался, а я ему говорю: "Квартиры-то Гречко из своего фонда дает, вам-то чего переживать? Наоборот, даже сэкономили на футболе".

Хороший был человек, наш министр обороны.

њ Другим вы условия жизни улучшить старались, а как у самого с жильем обстояло?

В 48-м году все мы жили в гостинице, о таких условиях, которые сейчас клубы предоставляют футболистам, мы и мечтать не могли. Только у Федотова была шестнадцатиметровая комната. И вот вызывает нас на прием Булганин. Спрашивал о футболе, про условия, в которых живем. Мы все ему рассказали. Через два месяца на "Соколе" было выделено 5 квартир, и так получилось, что пять форвардов њ Бобров, Федотов, Гринин, Демин и я њ стали жить в одном доме.

Я не хочу сравнивать нынешнее поколение футболистов и нас. Слишком разные эпохи, но людьми моего возраста особенно остро ощущается некая однобокость что ли в поведении современных игроков. Мы играли за честь страны, армии. Для нас высшей благодарностью за труд была болельщицкая любовь. Сегодня же без квартиры, "Мерседеса", контракта с кучей нолей ни один мало-мальски способный футболист выкладываться на поле не будет. Другие времена њ другие нравы.

њ У вас, на первый взгляд, в отношениях с людьми все складывалось неплохо, а попадались на вашем жизненном пути, скажем так, не слишком надежные люди?

њ Не без этого. Каждый наверняка с такими людьми в жизни встречался. И знаете, что самое плохое?

њ Что же?

њ Когда они рядом с тобой находятся, и ты им сперва веришь. Как сейчас помню: это накануне матча в Одессе было. Шел я в Москве по Масловке и вижу 5њ6 своих игроков, которые в магазин зашли. Сами понимаете, за режимом следить нужно, особенно накануне важной игры. А сомневаться, за чем они туда заглянули, не приходилось. Ну я за ними. Но пока шел, они уже в другое место отправились. Захожу в следующий гастроном, смотрю: стоят у прилавка Масляев и Сухоруков и водку в авоську складывают. Я к ним подошел и спрашиваю: "Куда, мол, направляетесь?" Они сначала в молчанку со мной решили поиграть, но потом поняли, что отпираться бессмысленно, и все начистоту выложили. Оказывается, они у Дударенко собрались "посидеть". Я их беру, и мы идем туда. В квартиру захожу и сразу на кухню, а там Долгов тоненько колбаску нарезает. Он как меня увидел, чуть нож не выронил. Очень удивился, ну и испугался, конечно. Потом мы с каждым серьезно разговаривали, и они в последнем матче вину свою искупили.

њ Они вас очень подвели?

њ Еще бы! Самое страшное, когда пропадает доверие к человеку. Я всегда старался к людям с пониманием относиться и требовал, безусловно, чтобы меня если не любили, то хотя бы считались с моим мнением.

њ А жизнью своей довольны?

њ Я многого добился и не жалею о прожитых годах. И если спустя многие годы обо мне, о других ветеранах спорта вспоминают, то, значит, все, что мы делали, кому-то нужно. Не так ли?

Николай ПАРИЛИН,

Павел ЗАРУДНЫЙ.

Фото из архива "РГ".

  00:04 30.01