Жизнь артиста.

Людмила Петрушевская не училась ни сочинять сказки, ни писать картины. ЖИЛ-БЫЛ музыкант, который знал только одну песенку: трам-пам-пам, парам-пам-пам!

То есть он не был еще музыкантом, но куда бы он ни приходил, везде и всюду этот человек желал сыграть свою песенку: трам-пам-пам, парам-пам-пам! А это и есть признак настоящего артиста.

Все остальные музыканты играли, что им велели, что им заказывали или чему их учили. И только наш талант выделялся среди всех: он играл, что хотел: трам-пам-пам, парам-пам-пам!

Он играл на ночь, рано утром, за едой - и даже, выйдя из дома, на ходу умудрялся сыграть на заборе соседнего завода (или на тротуаре подметками) свою любимую песню.

Он играл ногами, руками или пел, а в особенно веселые минуты исполнял собственное произведение как человек-оркестр: и танцевал, и прищелкивал пальцами, и изображал губами свою песенку: трам-пам-пам и так далее.

Но однажды он до того развеселился, что в ответ на замечание со стороны властей сыграл эту мелодию прямо на лбу милиционера!

Разумеется, милиционер обозлился и арестовал хулигана, не думая, что перед ним обыкновенный талант.

"Хорошо же!" - решил музыкант и сыграл свою песенку и на столе дежурного в отделении милиции, и ногами на полу коридора, и руками по решетке камеры, куда его проводили с нехорошими обещаниями.

Всю ночь наш бедный арестант играл свою музыку, не давая спать ворам, обманщикам и хулиганам, и его несколько раз побили - что не помешало ему исполнить ту же мелодию на груди врача, который тем временем мазал его шишки зеленкой: трам-пам-пам, остальное вы уже знаете.

И, когда его стали судить за нарушение порядка, вместо последнего слова музыкант исполнил свою песенку на скамье подсудимых, при этом ногами он стучал по полу.

Судья, толстая женщина, опытный работник, мать и бабушка трех трудных подростков, метким глазом посмотрела на несчастного и сказала:

- Да какой же он хулиган, я что, хулиганов не знаю? Он больной, вы чо!

И она отправила его в тот дом, где живут печальные больные и мужественные санитары!

Но и там наш музыкант сыграл свою песню, где только мог: на шее шофера, на рукаве заведующего и даже лежа на носилках простучал ее ногами, так как руки ему повязали, а когда его уложили в кровать и стали давать лекарства ложечкой, он зубами на ложечке сыграл все что хотел: трам-пам-пам! разбрызгав при этом лекарство по всему лицу медбрата. Что имело свои последствия, потому что если все больные начнут лупить микстурой в глаза медработников, то это уже будет такой дурдом!

Короче говоря, он совершенно не подчинялся правилам, и к нему вызвали старенького профессора, который славился тем, что не раз укрощал удавов, некоторых буйных депутатов и даже группы школьников в театральном туалете!

Профессор посмотрел на бедного больного - у него даже рот был заклеен, чтобы этот музыкант дал поспать своим тихим соседям по буйному отделению.

Профессор сказал:

- Отдайте-ка вы мне его на один день!

- Берите, - сказали усталые санитары.

Музыканта развязали и расклеили, он обрадовался и сыграл свою музыку на носу профессора.

Профессор похвалил молодой талант и прочел ему небольшой доклад на тему о том, что его дарование нуждается в обучении, что нельзя играть все время одно и то же, надо знать и другие песни!

- Мне нравится моя, - возразил больной.

- Ну и поедем теперь учиться, - воскликнул профессор.

И на санитарной карете профессор повез будущего исполнителя не куда-нибудь, а в помещение большого оркестра!

Там стояли десятки инструментов - скрипки, виолы да гамба, лютни, спинеты и клавесины, а также рожки, трубы, тубы и челесты.

- Вот тебе тридцать инструментов на выбор, - сказал профессор, - и на каждом ты можешь сыграть свою песню хоть по пять раз!

- Еще бы, - согласился наш музыкант.

И он ухватил здоровенную трубку под названием фагот и стал дуть в нее с большой силой, но ничего не вышло, фагот громко сказал "пук!", и новоявленный ученик застеснялся.

- Хорошо, попробуй вон на скрипке, - посоветовал профессор.

- С удовольствием! - сказал музыкант, быстро сел на рояль, схватил в правую руку скрипку, в левую смычок и начал пилить скрипкой об смычок.

Раздался визг, как от пяти поросят, и бедный скрипач расстроился.

Потом ему дали побарабанить на клавесине, и даже терпеливый профессор вздрогнул от ужаса.

- Не получается, - сказал несчастный музыкант.

- А сейчас мы пойдем в соседнюю комнату, там играет скрипач, - ответил на это профессор и повел музыканта по коридору.

А там, за дверью, стоял молодой человек, держал скрипку в левой руке, а смычок в правой и играл так красиво, что наш музыкант заслушался и расплакался.

- Но это еще не все, - заявил профессор, - вот тебе клавесин!

В соседнем кабинете девушка в белом платье и с косой сидела, закрывши глазки, и перебирала пальчиками по клавишам, и это была еще более чудесная музыка!

Музыкант все плакал и плакал, бессильно распустив руки по бокам, а профессор утер ему слезы полой халата и сказал:

- Есть еще один инструмент, он называется барабан, гляди!

И уж тут наш музыкант стал от всей души стучать по барабану. Ему было удобно и приятно, это был такой прекрасный гул и грохот, что стулья вокруг начали приплясывать.

Сбежались оркестранты, а их руководитель сказал:

- У парня талант!

Короче говоря, барабанщика выписали из больницы, и он своим ходом устроился в вечернюю музыкальную школу для взрослых, класс ударных, и там он мог стучать сколько хочешь, причем самые разные песенки - и трам-пам-пам, и тубидуби-тубидуби, и умц-умц-умц, и опа-опа!

Профессор давно лечит другие трудные случаи, а барабанщик все барабанит, радуясь своему счастью (никто не арестовывает и не кладет в больницу).

И он думает: надо же, какой долгий и трудный путь надо было пройти человеку, чтобы обнаружить такое место, где и самому хорошо, и люди не арестовывают!

Теперь он стучит на свадьбах, на парадах и на танцах, но, как каждый профессионал, он совершенно не желает играть в свое свободное время, а говорит: "Я не нанимался бесплатно работать!".

Вместо этого наш музыкант теперь каждую свободную минутку рисует - и зарисовал уже все обои в своей квартире, тротуар вокруг дома, забор соседнего завода и часть его трубы вверх на четыре метра!

И чем это может кончиться, никто не знает.

Может быть, будет выставка, а может быть, крупный штраф.

P.S.

Людмила Стефановна запрещает даже говорить о предстоящей в декабре выставке, но надеемся, что наша первая публикация рисунков не сглазит, а только приманит ее успех.

ЛЮДМИЛА ПЕТРУШЕВСКАЯ.

  00:04 11.11