С берегов Оки.

Однажды в Петербурге познакомили меня с почтенным старцем. Раскланявшись на старинный манер, он поинтересовался: "У вас в Рязани есть улица Кашкарова?

Я ведь у Даниила Николаевича в университете учился.

Сейчас много об экологии пишут. Наукой наук признают. А земляк ваш, Татьяна, у истоков ее стоял, когда наука сия, извините за банальность, в колыбели была. Ученый Божьей милостью и широкой души человек. Бедным студентам протежировал. В войну, в блокаду, в почтенном уже возрасте читал лекции для медсестричек, управляться с пулеметом учился. Да что я вам, любезная, говорю, вы и без меня, наверное, все знаете. В вашем ведь городе Даниилу Николаевичу, как он сам любил говаривать, судьбой было отпущено родиться".

Знала я о Кашкарове в то время, к сожалению, немного. Нашла "Зоологический журнал" с его статьями, сходила в краеведческий музей, перелистала страницы его биографии в книге о знатных рязанцах, побродила по улице Введенской, где 12 апреля 1878 года родился Д.Н. Кашкаров, крупнейший эколог, зоолог, видный деятель естествознания. Захотелось перенестись в прошлое и попытаться представить, каким человеком был наш знаменитый земляк. Так родились эти заметки.

...Кашкарову нездоровилось. Последняя экспедиция в пустыню дала о себе знать неожиданной жестокой лихорадкой. Щемило сердце, ныли ноги, которые, бывало, лихо проходили в мазурке по навощенному полу, горел лоб, потух орлиный взгляд ясных глаз, ссутулились гордые плечи. За тонкой кружевной занавеской моросящий дождик стирал очертания предметов. От Невы привычно тянуло сыростью. Сейчас бы от этих вечных туманов да в залитые солнцем рязанские раздолья! Полями, проселками, пойменным лугом с отцовским ружьишком на Оку за пернатой дичью отправиться, рыбку половить на зорьке в чисто-хрустальной водице. Впрочем, охотник из него, пожалуй что, и никудышный. Еще, помнится, отец усмехался: "Ты, Даниилушка, прости меня, друг, но больше по сторонам глядишь, а не уток стреляешь". Да и то верно. С самых ранних лет, как себя помнит, околдовывала его природа, забирала в свой сладкий плен.

О каждой пташке, о каждой былинке побольше узнать хотелось. Постоять бы на берегах Оки. Окунуться взглядом в ее воды. Как там, у Лермонтова: "Не они ли были свидетелями твоего счастья?" Да, точкой отсчета была, есть и будет для него провинция - приволье рязанское. А ведь, кажется, куда только не забрасывали Даниила Николаевича крутые жизненные дороги! В Московском университете сдавал магистерские экзамены, в Вене работал над диссертацией, в Инсбруке избирался членом Немецкого общества анатомов, в Норвегии изучал методику исследования морей, 14 лет отдал Средней Азии, в пустыне Моюн-кумы приходилось сталкиваться с басмачами. В научной командировке в США, имея уже не только российское, но и международное признание крупного эколога, получил предложение остаться. Сулили американцы золотые горы, предлагали интереснейшие разработки, но отказался. Решительно. Нет уж: где родился, там и пригодился... Впрочем... Узнав о его решении, университетский знакомый выразился иначе: "Где хорошо живется, там Родина". Чушь. Нонсенс. Обычно деликатный, Даниил Николаевич на сей раз не сдержался.

Отвернулся круто от собеседника, "не заметив" протянутой руки. Родину, как и мать, не выбирают, и любят ее не за то, плохо или сытно живется. Мысль эта стучала в висках, когда наезжал он с женой в родимые места. Рязаночку Людочку Кожину выбрал в жены. Не убоялась отдать руку и сердце опальному студенту, высланному из Москвы, где продолжал Кашкаров образование, за участие в студенческой забастовке.

Чистотой, красотой и верностью славились девушки рязанского края, вот и текут в согласии и уважении семейные годы, подарив Кашкаровым детей, внука.

Счастьем кажется Даниилу Николаевичу побродить по благословенной Рязани, вспомнить знакомое с детства.

Как медово пахла трава, как хмельно цвели сирени на сердцу милой улочке детства. Утренний чай в родительском доме, где жили небогато большой семьей, путь к берегу речки Лыбеди, ласково прозываемой Лыбедушкой, до самой классической гимназии... Никогда не гнался за богатством Даниил Николаевич. Книги, многочисленные собственные научные труды по естествознанию, акварели, написанные в минуты отдыха, заветная тетрадочка стихов собственного сочинения - вот и все из самого ценного. Впрочем, не по праву денежного мешка завоевывали себе признание выходцы из рязанского края!

...Незаметно подлетел вечер. Людмила Владимировна задернула тяжелые шторы, прервав поток воспоминаний.

Зажгла лампу под уютным абажуром. Рука Даниила Николаевича потянулась к книге.

Татьяна Барановская.

  00:04 12.04