ЭТОТ СТРАШНЫЙ РАК.

Онкологи - не боги, хотя им иногда приходится выступать в этой роли. Это тяжело, ведь даже когда в разговоре случайно упоминается о человеке с таким диагнозом, то первые чувства - жалость и страх. Что же должны испытывать врачи, которые сталкиваются с этим ежедневно?

А проблема год от года становиться серьезней. По словам главного онколога Ибрагима Магомедова, рост онкологических заболеваний в Челнах на треть больше, чем в республике. Главный фактор - старение горожан. Среди других причин Ибрагим Уцумеевич отмечает стрессы и нашу генетическую неприспособленность к местным условия: воде, магнитному полю, солнечному спектру, ведь строить город приехали люди со всей страны. Есть и плюсы:

последние 13 лет в Челнах самая низкая в России смертность среди онкобольных.

- Ибрагим Уцумеевич, Вы говорили, что не выявили зависимости между пожаром на КамАЗе и ростом онкозаболеваемости. А между тем в народе ходят слухи, что жители ближайших к заводу комплексов более подвержены раку, чем остальные. Это так?

- Несколько лет назад и у нас возникло такое подозрение. Мы выявили два дома, в которых заболеваемость раком была просто фантастической. Начали проводить исследования и выяснили, что это огромные дома, чуть ли не на тысячу квартир. Отсюда и большие цифры. А так по районам заболеваемость примерно одинаковая.

- Одно время в городе был дефицит медикаментов. Как это отразилось на вашей работе?

- Было очень тяжело и порой приходилось делать нелегкий выбор - кому из пациентов назначать химиотерапию, а кому нет. Обычно назначали тем, у кого рак излечим и кому химиотерапия реально может помочь. Бесперспективных больных порой приходилось обходить...

- Что Вы при этом чувствовали?

- Чувствовал, что мы не боги и не должны выбирать за него. Хотя этот выбор можно обосновать и юридически. Если у человека нет перспективы выздороветь, мы можем и не назначать химиотерапию, потому что она имеет побочные действия, хотя иногда оказывается и полезной. Не доктора должны решать - это божий промысел, а не наш.

- Что самое трудное для Вас в работе?

- Самое трудное - выйти после операции к родственникам и сказать, что опухоль удалить нельзя. Ты знаешь, что сделал максимум возможного, но все равно чувствуешь себя виноватым. Вот недавно оперировал женщину, которая семь лет назад отказалась от операции. В итоге опухоль разрослась до невероятных размеров, задела крупные сосуды и позвоночник. Прооперировать ее не удалось.

- А как родственники воспринимают известие о болезни?

- По-разному. Чаще всего окружают больного заботой и вниманием. Но порой отношения в семье обостряются, особенно, если пациент владеет каким-либо имуществом. На первый план выходят меркантильные интересы, появляются родственники, с которыми человек давно не общался... Бывает, что предприятие начинает интересоваться шансами своего работника на выздоровление. Случалось раньше, что больных раком сокращали.

Естественно, что в этих случаях доктор всегда выступает на стороне больного, становится своеобразным адвокатом. Ведь сам пациент даже физически не сможет пойти и кому-то пожаловаться. Когда человек болеет, то ближе, чем доктор у него никого нет. Да и сам врач по крайней мере две недели после операции живет жизнью своего пациента. А когда прооперированных несколько, то личная жизнь уходит на второй план.

Естественно, это очень сильное эмоциональное напряжение.

- Говорят, хирурги снимают это напряжение с помощью алкоголя.

- Неправда. Сам я попробовал спирное очень поздно - лет в 26. Мне как-то везло в работе - положительных эмоций было больше, чем негатива. Вид выздоравливающего пациента компенсирует все остальное. Коллеги знали, что у меня умирало меньше пациентов, чем у других. Для этого, конечно, требовалось больше учиться и работать, а не топить плохие эмоции и неудачи в спиртном.

- Вы всегда говорите пациентам, что рак неизлечим?

- Нет. Абсолютно бесперспективных больных бывает крайне мало, причем, это необязательно пожилые люди. Молодые умирают быстрее, так как рак агрессивнее. К тому же, среди молодых рак встречается реже, поэтому часты врачебные ошибки при диагностике. Единственная разница - у пожилых хуже протекает рак щитовидной железы.

А вообще, к 30 годам каждый человек должен знать, чем болели его родственники. Если у кого-то в семье есть онкопатология, то нужно посетить врача, который с большой долей вероятности скажет, существует ли опасность для его здоровья.

Инна ХАЛФИНА.

  00:04 16.11