Под знаком Чернобыля.

Виктор Матвеевич Мормуля работал в 1986 году на ликвидации последствий чернобыльской аварии. Сейчас возглавляет Рязанскую районную организацию - "Союз "Чернобыль", награжден орденом Мужества. Пожалуй, все услышанное мною можно разделить на две части: о тех, кто был рядом с ним в те 65 чернобыльских дней, и о том, как мало думают сейчас о людях, их безопасности и здоровье.

- В нашем батальоне химической защиты служили ребята из Подмосковья, Кавказа, Украины, Урала, - говорит Виктор Матвеевич. - Мы прекрасно понимали, каковы последствия Чернобыля для всего живого. Зловещим напоминанием об этом стал ближний "рыжий" лес. Сосна не выдержала, погибла. А мы работали, не прятались за спины других. Первое время после отъезда из зоны переписывались, потом письма стали приходить все реже, жизнь закружила каждого из нас, вновь свидеться не довелось. И вот минуло больше десяти лет. Все чаще я думаю о тех, кто был со мной рядом зимой 86-го, мерз в тридцатиградусные морозы в палатках, кто работал в сотне метров от саркофага. Как сложилась их судьба, помнят ли они о Чернобыле?

Я листаю дневник Виктора Матвеевича. Записи краткие: число и месяц, номер дозиметра, виды работ, полученная доза радиации. Первая дата - день приезда.

Мой собеседник до сих пор удивляется непродуманности, а порой и глупости принимаемых решений. С родной Харьковщины их довезли до Белой Церкви, далеко за Чернобыль, там переодели и только потом направили в зону. Читаю записи дальше - работа на очистных - в нескольких десятках метров от усмиренного, но все еще опасного реактора. Бригада химической защиты занималась уборкой загрязненной территории, вывозила радиоактивный грунт.

- Я работал на автоскрепере, - продолжает Виктор Матвеевич. - Первое впечатление от увиденного: машины, люди двигаются, суетятся, а результатов сделанного не видно. Мы со сменщиком за день выполняли недельную норму. Наверное, стало печальной традицией в России больше думать о результатах, чем о людях. В прессе конца восьмидесятых немало говорилось о защите здоровья ликвидаторов. В действительности дела обстояли иначе.

Спецодежду не меняли по нескольку дней, защитных средств почти не было. Со временем у чернобыльцев появилась даже какая-то беспечность. Умом понимали:

смертоносное дыхание реактора опасно, но как защититься от него, если под рукой только почти бесполезный респиратор - "лепесток"?

Виктор Матвеевич рассказал характерный эпизод:

- Приезжает новый командир. С возмущением наблюдает картину, когда его подчиненные, забыв о том, где находятся, даже "лепесток" не надевают. Начальник проводит соответствующую беседу, даже репрессивные меры принимает. А через неделю сам ничем от солдат не отличается - привык. Не забывали мы, что рядом четвертый энергоблок, понимали меру опасности, но выбора-то не было.

Напротив 25 января в календаре - особая пометка. В графе "радиация" рядом с официальной, тоже немалой, еще одна цифра - более двух рентген.

- Мы только приехали на смену, - говорит Виктор Матвеевич. - Неожиданно получаем сообщение от дозиметристов: активность реактора значительно повысилась, не исключен взрыв. Нашу машину отправили на сан- обработку. Быстро нашли попутную, спешно эвакуировались. Самое незабываемое - обратная дорога проходила в непосредственной близости от разбушевавшегося реактора. Один из водителей не успел заглушить мотор своего экскаватора. Когда на следующий день мы вернулись, машина продолжала работать. Новый, 1987-й год встречали там же, в Чернобыле. Однако праздника, нарядной елки не было. И 31 декабря, и 1 января продолжали трудиться.

Вот и последняя запись в дневнике: "12 февраля уезжаем из Киева". А рядом два билета на поезд и автобус. 13 лет назад Виктор Матвеевич по ним добирался домой . Но почему так долго хранит эти билеты?

По-видимому, уже тогда появилось осознание того, что два месяца рядом с реактором - это важный этап в жизни, что все последующие годы пройдут под знаком Чернобыля. Судьба водила по своим сложным и запутанным тропам, но память не позволяла забывать ничего.

- Мы живем на этой земле, - говорит Виктор Матвеевич. - И если случилась беда, почему кто-то другой, а не я должен рисковать. Да, я знал, что такое радиация, но жертвой себя не считал и не считаю. Я работал и горжусь, что есть и мой вклад в то, что удалось избежать еще большей трагедии.

Порой можно услышать недовольное ворчанье - слишком много льгот у чернобыльцев. Но никакие льготы не заменят потерянного здоровья. Ведь люди, не знавшие, что такое больница, сейчас имеют по 6 - 7 серьезных заболеваний. Немногие знают, что первый закон, защищающий права "чернобыльцев", приняли только в 1991 год. А годом раньше Виктор Матвеевич вместе с другими пациентами Харьковского института радиологии участвовал в голодовке, целью которой было привлечь внимание властей к их бедственному положению, предоставить хотя бы незначительные права. Да и сейчас приходится постоянно бороться, напоминать о себе. Недавно в Верховном суде "Союз "Чернобыль" выиграл дело.

Министерство труда пыталось лишить ликвидаторов части их денежных компенсаций.

- "Союз "Чернобыль" - организация общественная, - говорит Виктор Матвеевич. - К нам может обратиться каждый чернобылец, получить помощь, консультацию юриста, просто пообщаться. Нас нельзя расколоть, наша сила в единстве. И если меня спросить, зачем мне заботы нашей организации, отвечу - это мой образ жизни.

Лидия Рябова.

  00:04 22.02