Нет ни в чем вам благодати, с счастием у вас разлад.

ОТ ПРЕДВКУШЕНИЯ предстоящих пушкинских банкетов сладострастно влажнеют глаза всех нынешних Арчибальдов Арчибальдовичей, для которых вся Россия - это горящий ресторан, из которого под шумок они уволакивают под мышкой не только осетровые балыки, но и ракеты, и алмазы, и цветные металлы. Они и памятник Пушкину умыкнули бы с площади его имени, да зачем, когда на Пушкине и без того можно хорошо заработать - ведь ничего нет доходнее благотворительности иничего нет более коммерческого, чем лицемерно некоммерческие организации... Конъюнктурные паническо-подхалимские переназначения в пушкинском оргкомитете, суетливое корпение над списками - кого не забыть пригласить, кого как бы случайно забыть пригласить, а кого не случайно, кого расположить в президиуме, а кого - в сталинско-брежневской ложе, боже мой, как это все не по-пушкински... Служенье муз не терпит суеты, но служение музам - тоже.

В российской истории бывали зловещие периоды преследования государством поэзии, которое являлось не чем иным, как уродливо-опасливым видом уважения к силе слова. За всю историю России - ни один первый по политическому рангу человек - не удосужились побывать ни на одном из вечеров поэзии, какими наша страна прославилась во всем мире. Мало ли что придет в голову прочесть живым поэтам! На двухсотлетнем юбилее классика появиться безопасней - потому что Пушкину уже никаких невежливых эпиграмм про нынешних придворных "полу-подлецов-полу-невежд" не сочинить. На устах его печать, которая не позволит расхохотаться, если лидер одной не очень застенчивой партии, сгноившей в Гулаге стольких поэтов, с ностальгическим надрывом продекламирует "Я помню чудное мгновенье, передо мной явилась ты"; если лидер другой партии, страстно вцепляясь в депутатские женские кудри, прокукарекает:

Пора, красавица, проснись,

открой сомкнуты негой взоры;

а гарант наш непредсказуемый - в зависимости от настроения - или прорычит:

Живая власть для черни.

ненавистна,

Они любить умеют только.

мертвых,

или тяжко вздохнет:

Выпьем с горя - где же кружка...

Все это, конечно, шутки-шуточки, но очень грустные. В эти юбилейные дни сотни тысяч портретов Пушкина будут развешаны по России. У портретов гениев есть эффект присутствия. Понравимся ли мы, сегодняшние русские, Пушкину, который будет внимательно смотреть на нас и слушать наши речи?

Такой ли он хотел видеть Россию?

Он с радостью увидит, что, слава Богу, не перевелись еще в России ни Пимены, ни Арины Родионовны, ни Савельичи, ни Маши, ни Гриневы. Но Гриневы, потому что им нечем кормить их Маш, стреляются в униженной армии, победившей фашизм, а затем использованной для стрельбы по собственному парламенту, но вот Швабрины процветают.

Горько будет Пушкину увидеть, как бесславно распалась российская империя, превратившаяся в СССР, который при всех его преступлениях сталинского террора все-таки был надеждой на то, что когда-нибудь "все народы, распри позабыв, в великую семью соединятся". Пушкину будет стыдно, что слово "Россия" перестало быть уважаемым, ибо нельзя одной рукой великодержавно стучать по столу, а другую протягивать за очередной подачкой. Мы наскучили миру, мы перестали быть интересными не только другим, но и себе. Катастрофически уменьшается число изучающих русский язык - язык Пушкина. Пушкин будет потрясен тем, что в России почти исчезли надежды, настолько их часто обманывали и растаптывали.

Пушкин - это Петр Первый русской культуры, прорубивший окно не только в Европу, а в целый мир. Но Петр Первый прорубал окно в Европу топором, на лезвии которого были не только золотые стружки, но и слипшиеся от крови волосы отрубленных им голов своих противников, а Пушкин пробивал окно в мир только своим хрупким гусиным пером, на котором не было ничьей крови, и поэтому он христианней Петра Первого.

В своей знаменитой речи 1880 года Достоевский сказал: "Да, назначение русского человека есть бесспорно всеевропейское и всемирное. Стать настоящим русским, стать вполне русским, может быть, и значит только... стать братом всех людей, всечеловеком, если хотите..." Достоевский заключает: "О, все это славянофильство и западничество наше есть одно только великое у нас недоразумение...".

В сегодняшней политической жизни России, к сожалению, продолжается та же самая война между западниками и славянофилами. А ведь Пушкин через расстояния в два века грациозно бросил нам золотой ключик решения этой проблемы, и только нужно нагнуться и подобрать его. Пушкин дал нам приглашающий пример того, что можно быть одновременно и славянофилом, освоившим русскую историю, и в то же время вобрать все лучшее в западной цивилизации.

Это и есть модель будущей России, предложенная Пушкиным. Он сам был гениальным наброском человека XXI века.

Пушкин был больше, чем одним человеком. Он был одновременно государственником и мятежником, соединяя в себе и дисциплинирующее созидательное начало и оппозиционность. Он был больше, чем революционером - он был эволюционером. Он понимал, что "мальчики кровавые в глазах", загубленные либо тиранией, либо тираническим мятежом, образуют замкнутый красный круг - говоря по-солженицынски, "красное колесо". Знал, что убиенному царевичу Димитрию из "Бориса Годунова" предстоит еще много раз превращаться то в царевича Алексея, то в Диму Холодова, то в юных солдат, погибших в Чечне, в Таджикистане.

"Да, жалок тот, в ком совесть нечиста". Но что-то мук совести одинаково не замечается ни у "демократов", ни у "коммунистов". Это Пушкин нашел в себе смелость сказать: "И с отвращением читая жизнь свою..." Человек начинается с бесстрашия по отношению к себе. Это еще один из уроков Пушкина...

Сейчас в мире слишком много людей с примитивно однобоким отношением к жизни - либо пессимистов, либо оптимистов. На примере Пушкина мы видим, что пессимизм может быть хорошим советником оптимизма, а оптимизм может быть самым лучшим семейным врачом пессимизма.

Окно в Европу и в Америку, прорубленное Петром Великим и Пушкиным, оказалось закрытым ржавой тюремной решеткой для моего поколения. Нам пришлось разламывать его собственными юношескими руками, продолжая традицию "всемирной отзывчивости" Пушкина.

Сегодня хочется выпить с ним его любимого напитка, так похожего на его характер - шампанского, где внутрь каждого золотого пузырька мы можем спрятать по одному желанию. Все надежды сбываются, когда за них чокаешься с таким неотразимо обаятельным человеком, как Пушкин.

...Портреты Пушкина уже подтягивают ввысь на празднично расцвеченные здания. Хватит ли у нас выдержки, чтобы не отвести глаза под взглядом Пушкина? Нью-Йорк.

ЕВГЕНИЙ ЕВТУШЕНКО.

  00:04 03.06