Проба Золотого кольца.

Способ приготовления оффшора по-угличски.

ПЕРЕБРАВШИСЬ через границы России из либерально-экономической мировой практики, оффшор на русской земле и в русских мозгах конвертировался в синоним криминальной черной дыры, через которую буйным потоком утекает из закромов родины все, что нажито непосильными трудами. В Угличе, самой близкой к Москве оффшорной зоне, дело дошло до того, что бюджетникам не только зарплаты - даже авансы в срок выдавать стали.

ОФИС Артура Сазонова, автора угличского оффшора, - это несколько выгороженных комнат в конце длинного, как взлетная полоса, гостиничного коридора. Телефонные звонки, чечетка компьютерных клавиш, урчание модема, бесконечные разговоры-переговоры" Контора - вечный двигатель. Небольшая команда Артура сбавляет обороты только в одном случае - когда с почтой приходит очередное письмо из местной прокуратуры. К прокурорским посланиям здесь привыкли, как солдат на службе привыкает к беспокойству старушки-мамы, - все рассаживаются по углам и терпеливо, в который раз, пишут про опыт оживления депрессивных регионов - американских штатов Делавэр, Вайоминг, Невада, британских островов Гернси и Джерси, про налоговые льготы и неизменные вслед за ними инвестиции.

- Три года назад я приехал в Углич и сказал:"Я пришел дать вам денег. Дать сразу, ничего не прося взамен. Вы только бумажку подпишите", - говорит Артур Сазонов. - Бумажка подписана, денежки потекли - это видят все. Одно волнует - где, что и как я ворую.

В Москве у Артура квартира, но он выписался из Москвы и прописался в Угличе. Сюда же семью привез, и когда у него и у жены Оксаны сессия, они грузятся в машину и вместе с дочкой перебираются в столицу, а на работу за 200 с лишним километров Артур гоняет на белой"Волге". Экзамены заканчиваются, и Артур переезжает обратно, в Углич, делать дело и попутно развеивать подозрения.

Смотришь на Сазонова и думаешь: зачем человек такую жизнь себе придумал? Молодой, тридцать один год, парень, все у него есть - дом, достаток, голова светлая. Судьба его так складывалась, что любой другой давно бы перекрестился, свечки всем святым поставил и жил бы тихонько, не высовывался. Полтора года Артуру было, когда из дома ушел отец. Такая нищета, такая нужда наступила, что мать отправила его из Курска в деревню к бабушке, на прокорм. Там он все детство прожил, коров научился доить, а после школы сел в московский поезд и без всяких протекций и репетиторов поступил в Плехановский. На излете афганской кампании срочником попал в спецназ МВД, и хоть ничего в его военном билете про интернациональный долг не написано, остался цел-невредим, мимоходом судьбу поблагодарил и попер в гору. Закончил"Плешку", прошел стажировку в Германии, отучился на журфаке МГУ, потом в Англии - на менеджера, сейчас - второкурсник Академии управления при администрации президента, и по этому поводу любит добавлять:

- Как в том анекдоте: что ж ты у меня такой дурной, сынок, что в одном институте ничему не научился?

Когда Артур оказался во главе совета директоров чекового фонда"Афганец", он понял, какой мощный экономический инструмент у него в руках - 70 региональных отделений. Приехал в Калмыкию, где только отстраивалась оффшорная зона, и по договору, за процент от сделки, поставлял туда желающих получить налоговые льготы.

- Сказать, что Калмыкия была трубой по перекачке денег за рубеж, - неправда. Но говорить о том, что деньги от оффшора шли исключительно в местный бюджет, на людей - тоже большое преувеличение, - рассказывал Артур. - Я успокаивал себя тем, что честно и законно выполняю свои обязательства, но потом сказал: "Черт возьми, а когда же я буду делать себя?".

ВООБЩЕ оффшор - штука на удивление простая и на редкость умно устроенная. Оффшорные зоны - а сегодня их в России одиннадцать - торгуют налоговыми льготами. Здесь регистрируются любые российские предприятия, работающие за пределами этих территорий, и за небольшую плату освобождаются от местных налогов. В Угличе цена налогового послабления составляет 50 минимальных зарплат в квартал, то есть заплатил 700 долларов за год - и свободен от всехмуниципальных и половины областных сборов. Тогда налоги в федеральный бюджет становятся посильными.

Хорошо от этого всем. Владелец любой фирмы, зарегистрированной в Угличе, может трубить на каждом углу о том, что он платит вс и спит, как призывают налоговики, спокойно. В 1998 году 600 контор с юридическим адресом в Угличе выслали в Министерство налогов и сборов 25 миллионов рублей. Сейчас таких предприятий за тысячу, а их вклад в федеральный бюджет - 117 миллионов рублей. У ярославских властей - одним просителем меньше: оффшор наполняет угличский муниципальный бюджет на 35%, причем не взаимозачетами - живыми деньгами!

- Трудно поверить, но украсть - это самое простое в бизнесе, - сказал Артур. - Гораздо сложнее организовать дело честно. Все деньги до копейки должны идти прямиком в бюджет - это было мое единственное условие.

На это условие согласилась Элеонора Шереметьева. Что ни говори, а все-таки имя и фамилия задают тон характеру, поступкам и течению всей жизни.

ОНИ познакомились в Кремле - Артур Сазонов и Элеонора Шереметьева. Проводился ежегодный конкурс мэров. Среди больших городов победили Москва и Лужков, среди малых - Углич и Шереметьева. Успокоиться бы ей тогда, отслужить спокойно свой срок в чине лучшего мэра и не ввязываться в эти рыночные игры. Но хоть и был за плечами Шереметьевой могучий советский опыт, а Артур Сазонов ей в сыновья годился, от непривычной для России идеи - уменьшив налоги, увеличить доходы - завелась она с пол-оборота. Но виду не подала, взяла год на раздумья: в Ярославль ездила и в Москву, с налоговиками советовалась, с аудиторами, до администрации президента дошла - все проверяла идею на прочность, а Артура - на честность. Тогда же Шереметьева предложила мэрам Ярославля и Переславля-Залесского создать малое"Золотое кольцо" - одновременно ввести льготы по местным налогам, встать на ножки и вместе требовать льгот по федеральным налогам:

- Наш опыт мог бы стать началом общероссийской программы. Несколько городов по очереди получают шанс на развитие - на три-четыре года освобождаются от всех выплат в бюджет. Не уложился в срок - себя вини, но такой шанс должен быть, - рассказывала Шереметьева.

Коллеги-мэры идею поддержали, но то ли энергии им не хватило, то ли побоялись, что вовек не переломить им общественного мнения" Факт в том, что теперь Элеонора Шереметьева - мэр-авангардист, или первопроходец, или реформатор - эпитетов может быть много, но смысл один: имя ее запросто можно считать символом неординарных и смелых решений.

Ведь перспективы Углича - это голь и нищета. От эпохи достижений народного хозяйства досталось ему такое добро, что не до жиру. ГЭС, которую чинить и чинить. Ловко разбитый прежним директором на два десятка фирмочек обанкротившийся часовой гигант "Чайка" - команда Артура Сазонова сейчас активно его санирует, попутно решая в судах вопрос собственности. Есть пристань на Волге и 80 тысяч туристов каждое лето, но надо еще многое придумать и построить, чтоб захотелось им оставить в Угличе свои денежки. Одно слово, что"золотое кольцо" - ни газовой трубы здесь, ни нефтяной. Нечерноземье и раньше было неподъемной не поднятой целиной. Такой и осталось.

- БОРЩ, запеканка картофельная с мясом, компот, - читала мне обеденное меню директор детского дома Татьяна Назарова. - А что вы удивляетесь? Раньше мы не могли детей так питать, а оффшор ввели - деньги у города появились, полегче стало.

- Чего оффшор-то? Качают из нас деньги, - буркнула в сторону детдомовская медсестра. - Газеты писали...

- Куда качают-то? Нам же на зарплату и качают, - взвилась Назарова.

- Да уж какая зарплата...

- Какая по тарифной сетке положена. Зато в срок, а мне есть с чего премию давать.

В прошлом году около десяти миллионов рублей заработал город на оффшорной зоне, в этом - под двадцать миллионов. Раньше на месте этих денег была одна большая бюджетная дыра, через которую до тех, кого принято называть социально незащищенными, доходил только свист ветра. Теперь труженикам собеса не приходится рассказывать несчастным людям жалостливые истории про общегосударственный кризис. Они просто выслушивают их и выписывают материальную помощь: в том году - 120 тысяч рублей, сейчас - 800 тысяч. Медицину и образование, за которые, по идее, должно отвечать государство, бывший главврач Шереметьева одним махом взяла под свое крыло, и теперь страшно горда, что эта ноша ей под силу. Положено ветеранам по закону 358 лекарств бесплатно - все они есть в городских аптеках. То же самое с детским питанием и с таблетками."Зарплаты - в срок, авансы - в графике, питание - горячее трехразовое, 60 процентов от нормы калорийности, - рассказывал начмед угличской больницы Александр Шохаев. - Для экстренной помощи есть вс , для плановой тоже, кроме некоторых желаемых импортных препаратов. Плюс запас лекарств на месяц".

По совместительству Шохаев - зампред местной Думы, в городе говорят, что идею оффшора он принял с трудом и до сих пор от сомнений не избавился:

- Как депутат я должен заботиться о доходах города, но как гражданин считаю, что любое льготное налогообложение снижает бюджетную мощь государства.

Сазонов с Шереметьевой, конечно, понимают: пока действует оффшорная зона, не переведутся искатели подвоха и борцы за равенство в нищете. Местный, самоуправленческий, буквально руками вылепленный оффшор, - штука временная. Он существует во многом потому, что подавляющее большинство российского чиновничества думает об одном: какие бы еще фискальные меры ввести, как бы еще ободрать предпринимателя, у которого два пути - или в тень, или в такую вот зону разумного налогообложения. Залатать бюджет, снять напряжение от бедности в Угличе получилось, но это одна сторона того, что может дать оффшор -"быстрые деньги для дальнейших реформ", как говорит Артур. Вторая сторона - эти самые реформы: инвестиции, новые рабочие места, развитие предпринимательства. Здесь сделан первый шаг: вологодская фирма за 12 миллионов рублей выкупила у города половину акций местного долгостроя - торговых рядов. С лета пойдет торговля, и половина дохода - в бюджет.

- Решим вопрос с собственником"Чайки" - и для нее найдем инвестора. А в идеале нам нужен бюджет развития, мы пока весь доход проедаем, - рассуждает Артур. - Но в России плоды реформ зреют долго и достаются не тем, кто их начинал - вся история об этом кричит.

УГЛИЧСКИЙ эксперимент - как жарко натопленная русская баня: все намылись, парятся, хлещутся вениками и одного боятся - угореть. В стране Советов было такое известное понятие - положительный опыт, а партийные структуры его распространяли. Но страну, познакомившуюся с рынком, никакой положительный опыт вперед не продвинет, потому что рынок опирается не на альтруизм, а только на прямой и естественный человеческий интерес. Поэтому угличский вариант не перенять и никаких уроков из него не вынести, кроме одного: надо уметь искать людей, как Элеонора Шереметьева нашла Артура Сазонова, а он - ее. Это, быть может, самая большая российская проблема: научиться искать людей, встречать их, вглядываться, чувствовать, доверять. Есть московское чванство, когда все, что за кольцевой дорогой - деревня. А есть чванство провинциальное:"Мы - соль земли русской"" В умении договариваться, в преодолении этих двух чванств и заключается секрет приготовления оффшора по-угличски. Такая мысль появилась у меня в белой"Волге", которая на скорости 140 км неслась в Москву. Ярославская область.

ЕЛЕНА ЕРМОЛЕНКО.

  00:04 02.12