Почки заказывали?

Когда речь заходит о пересадке человеческих органов, возникают вопросы... .

Два месяца назад судебная коллегия по уголовным делам Московского городского суда подтвердила один приговор.

В середине января Александр Трубников, молодой столичный водитель, получил семь лет за убийство. Дело слушалось в Бабушкинском межмуниципальном суде. Теперь горсуд расписался за то, что Александр Владимирович Трубников, 1973 года рождения, действительно виновен в смерти Петра Васильевича Палаткина.

Последний проживал в Москве на улице Полярной, нигде не работал, а в тот злополучный день, как и в предыдущие, пил со своей знакомой. Позже эта знакомая расскажет, что пил ее друг Палаткин обычно по 2 њ 3 бутылки в день. Она ему в этом деле по мере возможности помогала. Ну а 23 ноября 1996 года было принесено на Полярную аж 5 бутылок, да и компания увеличилась. Пили Палаткин, его подруга, брат подруги и Трубников. Дальше была ссора и драка. Любой милиционер скажет, что именно этим и кончается большинство подобных попоек.

На языке правоохранительных органов преступления, совершенные при распитии спиртных напитков дома или на работе, называются просто њ "бытовуха". То же самое и случилось на Полярной улице: Трубников несколько раз ударил Палаткина, тот упал, а Трубников ушел домой. "Скорую" вызвала сестра Палаткина.

Восстановить в деталях картину произошедшего на Полярной сейчас сложно, потому как действующие лица были сильно не трезвы. Точно известно лишь то, что случилось позже: "скорая" увезла Палаткина в городскую клиническую больницу N 33. Там его прооперировали по поводу черепно-мозговой травмы. Спустя двое суток Палаткин скончался.

Трубникова арестовали и после недолгого следствия осудили за убийство при отягчающих обстоятельствах. До сих пор Трубников клянется, что не убивал Палаткина. Ударил њ да, трижды, но не убивал.

Единственная родственница погибшего њ его сестра њ лишь на суде узнала, что у брата изъяты почки и часть селезенки.

А вот дальше из банальнейшей "бытовухи" начинает просвечивать весьма странная штука, похожая на страшный детектив.

Заключение о смерти Палаткина подписано экспертом Е.В. Стороженко.

7 февраля 1997 года следователь Бабушкинской межрайонной прокуратуры Москвы О. Ковлер пишет постановление о назначении судебно-медицинской экспертизы по уголовному делу N 002892.

Провести ее поручают эксперту морга N 6 њ тому же Е.В. Стороженко.Выходит, он должен был проверить сам себя. Кстати, с точки зрения закона подобные "совмещения" запрещены.

Но даже не это бросается в глаза. В медицинской карте стационарного больного (N 28228) в пункте 16 ("исход заболевания") записано: "Смерть 25-го в 21.05". В истории болезни значится, что в 20.35 человек был жив. Заканчивается история болезни фразой: "В 21.05 констатирована смерть". При этом цифра 21 переправлена из цифры 20. Но последней фразой все-таки была не эта, а другая: "Труп передан бригаде МКЦОД". И роспись. Чья-то... За аббревиатурой МКЦОД скрывается Московский координационный центр органного донорства. На бланке этого центра њ акт "Об изъятии почек у трупа для трансплантации", из которого видно, что в 21.10 изъятие начато и в 21.25 закончено.

Так в котором же часу умер Палаткин? Да, извините, сам ли умер? Этот вопрос родился вот откуда.

Когда Палаткина привезли в больницу N 33, то по оставшимся описаниям видно, что привезли грязного, но молодого (ему было 36 лет) и физически нормального человека с "сильным алкогольным запахом изо рта". Анализ на алкоголь в крови ему предписали сразу, но почему-то не сделали. Позже этот факт отметит даже суд. Зато оперативно был сделан анализ на резус-принадлежность и резус-антитела.

Много вопросов рождает и карта динамического наблюдения за больным. Судя по ней, человек находится в тяжелом состоянии њ в "мозговой коме." У него жесткое дыхание, множественные хрипы и тахикардия. Но в то же время "обычная" окраска кожи, совершенно нормальный пульс и давление. Странно, правда? Кстати, уже при заполнении медицинских документов, когда Палаткина привезли в больницу, стало ясно, что он нигде не работает и не обременен семьей.

Если исходить из того, что почки были изъяты через несколько минут после констатации смерти бригадой этого центра, то смерти ждали и были к ней готовы.

Летом прошлого года Бабушкинский суд уже перед самым вынесением приговора вдруг решил провести дополнительную судебно-медицинскую экспертизу, поскольку "акт судебно-медицинского исследования трупа и заключение экспертизы составлены одним и тем же лицом" њ Стороженко. Суд поставил перед экспертами аж 20 вопросов. Забегая вперед, скажу, что ответят они на половину, но суд этого не заметит. Позже выводы этой экспертизы лягут в основу обвинения Трубникова.

Заключение было подписано четырьмя специалистами. У всех, за исключением одного, стаж работы больше 30 лет. Председателем комиссии был сам заместитель начальника Бюро судебно-медицинской экспертизы Комитета здравоохранения Москвы. Представляете, сколько подобных документов подготовили и подписали эти люди. Тем более становится странным, когда читаешь их труд. Посмотрим все по порядку.

По существующим нормам эксперт никак не может самостоятельно собирать материалы для производства экспертизы. Здесь же эксперты сами запросили из гистоархива кусочки органов из трупа, которые потом исследовались. Но в деле таких вещественных доказательств нет! Как и через кого попала к экспертам медицинская карта Палаткина, тоже не понятно.

Примечательно, что все участники экспертизы обязательно должны предупреждаться об ответственности за дачу ложных сведений. Все, кто расписывался за экспертизу, подписку давали. Но откуда появился гистолог Сычев, который исследовал препараты, њ неясно. Никакой подписки он не давал, но все исследовал. Маститые же эксперты никаких исследований не делали, но об ответственности предупреждались. Кто такой Сычев, откуда он взял препараты и кто с ним работал, также не очень понятно. В нарушение Уголовно-процессуального кодекса после своих гистологических исследований он не составил заключения, не написал, на каком основании была проведена экспертиза, кто на ней был и какие материалы он использовал. Более того, Сычев лично и не подписывал сделанное своими руками исследование.

Так сложилась парадоксальная ситуация, когда никто из маститых экспертов очень важные вещи не исследовал, а некий Сычев это сделал, но по закону он за сделанное ответственности не несет. Другие несут, но они ни к чему не прикасались.

Так и хочется спросить: случайно или нарочно?

Но и это в заключении экспертов оказалось не последней загадкой. Из документа не понять, какие исследования были сделаны каждым экспертом по сугубо своей специальности. Из бумаг выходило, что никакие. Кстати, все заключение, о котором пишем (его номер 311), содержит 12 листов печатного текста.

Так вот гистолог Сычев уместил свои исследования на одном листе. Все же остальные 11 листов заполнены картинками... судебного заседания. Дотошно описано, что сказал прокурор, что адвокат, как вызывали "скорую". Какое это имеет отношение к судебно-медицинской экспертизе? Но вот дальше эксперты, видимо, по запарке переписывают акты судебно-медицинского исследования, сделанные Е. Стороженко после смерти Палаткина. Затем сторженковское же заключение СМЭ переписывают в медицинскую карточку Палаткина. Какой в этом смысл? Очень хочется сказать, что все делалось просто для объема написанного.

И опять путаница со временем смерти. Эксперт, разбирая медицинскую карту Палаткина, в акте записал: 20.23 минуты њ остановка сердца. Это же в своем заключении повторит экспертная комиссия. А вот по записям лечащего врача в медицинской карте в 20.35 Палаткин жив, сердце не останавливается, он дышит... Сам.

Может, все эти загадки связаны с изъятием органов? Ни суд, ни следствие подобным вопросом не задавались.

А ведь здесь далеко не все понятно. И прежде всего по "Закону о трансплантации органов и (или) тканей человека". Он был принят в 1992 году. Тогда вокруг него шла самая настоящая битва. Закон по объему невелик, и вряд ли кто-то из неспециалистов с ним знакомился. А зря. Он-то впрямую касается очень многих из нас. Людей нестарых и с относительно здоровыми отдельными органами.

Читайте: "Статья 8. "Изъятие органов и (или) тканей у трупа не допускается, если учреждение здравоохранения на момент изъятия поставлено в известность о том, что при жизни данное лицо либо его близкие родственники, или законный представитель заявили о своем несогласии на изъятие его органов и (или) тканей после смерти для трансплантации реципиенту".

Попробую перевести это на русский язык. Значит, если вас привозят в больницу, скажем, с аппендицитом, то вы, корчась от боли, должны требовать подписать бумагу или найти кучу свидетелей, что вы против изъятия органов, ежели что случится.

Дикая и абсолютно невозможная в наших условиях картина. Кто в этот момент думает о смерти или о трансплантации? А если человек попадает в больницу, как Палаткин, без сознания? Прибавьте к этому и криминализацию общества, которая не обошла ни одно учреждение...

По слухам, которые проверить нет возможности, пересадка одной почки стоит около 60 тысяч долларов. А почки в комплекте?

Я долго искала адрес Московского городского координационного центра органного донорства, который вообще окружен плотной завесой таинственности. Как будто это не медицинское заведение, а самый секретный "почтовый ящик".

Кстати, по тому же Закону о трансплантации в статье 10 сказано: если "требуется проведение судебно-медицинской экспертизы, разрешение на изъятие органов должно быть дано также (кроме главного врача учреждения здравоохранения) судебно-медицинским экспертом с уведомлением об этом прокурора". Наш случай как раз тот самый, где "требуется", но никакого прокурора никто в известность и не ставил. Опять наивный вопрос њ почему?

Вполне возможно, что я не права. Главный врач городской клинической больницы (ГКБ) N 1 Леонид Бенинсон, в ведении которого находится и Московский городской координационный центр органного донорства, отвергает любую возможность махинаций в подобном вопросе. Да, есть договоры у Центра с другими больницами, в том числе и с ГКБ N 33. А вот сама по себе почка не стоит ничего. Правда, есть операции не только бесплатные, но и по коммерческим ценам. В Центре операции не делают, Центр только осуществляет забор органа и подбор реципиента. Данные о нуждающихся находятся в компьютере, а организаций, где делают пересадки, в Москве немало. Такое право дано и институту по пересадке, и институту урологии, и многим другим. Статья о заборе органов у трупа в законе действительно вызывает споры, но это њ не к врачам, а к законодателям.

У правоохранительных органов мнение другое. Никаких конкретных дел по криминалу в сфере пересадки органов на сегодняшний день не существует. Но оперативная информация была. Даже существовала конкретная преступная группировка, контролировавшая данный вид деятельности. Но там, по словам оперативников, были завязаны слишком большие люди. А проблем со здоровьем у богатых людей зачастую куда больше, чем у бедных.

Александр Владимирович Трубников уже отправлен отбывать срок: приговор вступил в законную силу. Вопросы, правда, по нему остались. Но кого, кроме мамы Трубникова и его адвоката, да еще самого Александра, это сегодня волнует? А ведь никто не отменял 20 статью УПК, где записано, что суд, прокурор, следователь обязаны принять все меры для "всестороннего, полного, объективного исследования обстоятельств дела, выявить как уличающие, так и оправдывающие... обстоятельства".

Ничего нового для них в этой статье, скорее всего, не сказано, мы не искали ничего нового, а просто задали вопросы, которые рождает само дело и ситуация вокруг него.

Так сам умер Палаткин или ему "помогли"? Вопрос остался открытым.

Наталья КОЗЛОВА.

  00:04 16.06