Правосудие по-нарофомински-2.

15 июля 1997 года "Российская газета" рассказала удивительную историю, приключившуюся в подмосковном Наро-Фоминске с адвокатом Александром Алексеевым. Напомним: столичный адвокат был задержан офицером-оперативником "за проезд на красный свет". Задержанный был водворен в камеру, откуда его, больного диабетом и гипертонией, ночью отвезли в больницу, на следующий день состоялся суд. За задержанного, несмотря на нарушение закона, не пожелали вступиться ни начальник УВД, ни прокурор.

На судебном заседании выяснились некоторые пикантные подробности: например то, что подпись Алексеева на протоколе задержания оказалась поддельной. Заявленные им свидетели не были вызваны и допрошены. Городской суд отправил дело на доследование, адвокат Алексеев был временно отпущен, а доследовали дело работники того самого УВД, которое и задержало московского правозащитника.

Ч ТО характерно, адвокату позже так и не удалось найти пресловутый протокол задержания, протокол судебного заседания, самой судьи, срочно после заседания ушедшей в отпуск (как утверждают, по графику), и секретаря суда, которая вела протокол. В отсутствии этих документов и должностных лиц рассмотрение дела обещало быть нелегким не только для самого Алексеева, но, разумеется, и для следующего судьи И. Копылова. Наверное, поэтому вместо 10њ15 минут, обычно отводимых на рассмотрение административных нарушений, заседание шло аж несколько часов. Скажем сразу, что судья И. Копылов оказался на высоте и с этой высоты смог исследовать дело с величайшей тщательностью, а исследовав, вынести решение на основе закона и только закона.

Незадолго до суда 15-й отдел ГАИ ЦАО г. Москвы по полученному из ОГАИ г. Наро-Фоминска административному материалу установил, что: подтвердить факт проезда водителем Алексеевым А.В. перекрестка на красный свет светофора не представляется возможным, что инспектор ГАИ, составлявший протокол, лейтенант милиции А.С. Корнев, на месте нарушения не присутствовал, а протокол написал со слов сотрудников милиции. На основании этого и.о. начальника 15-го ОГАИ РУВД ЦАО г. Москвы В. Пономарев совершенно справедливо посчитал, что производство по административному правонарушению ПДД следует прекратить.

Казалось бы, все ясно, никакого дела нет, как и проступка, но тем не менее суд заслушал свидетелей. На судебном заседании свидетели обвинения добросовестно рассказали все, что знали о проступках адвоката. Правда, из их показаний получалось, что в один прекрасный день Алексеев сначала нагло, на глазах многочисленных нарофоминчан, проехал на красный свет, затем непонятно почему ворвался в дежурную часть УВД, выражался нецензурно, вел себя вызывающе, на замечания сотрудников милиции не реагировал, и в итоге вся дежурная часть УВД была полностью деморализована и лишена работоспособности. Старательные и зоркие свидетели так трудились над обликом хулигана-адвоката, что в результате переборщили, потеряв представления о месте и времени происшедшего. По утверждению одних, адвокат вел себя исключительно антиобщественно уже в то время, когда пребывал в камере и видеть его, а тем более слышать могли только сокамерники. По утверждению других, Алексеев стал браниться некрасивыми словами задолго до задержания и оставалось догадываться, где же это свидетельствующий с ним повстречался. Вполне вероятно, что встреча могла происходить в здании горпрокуратуры, откуда возвращался адвокат Алексеев, проезжая мимо УВД. Но тут, конечно, сразу возникает вопрос о том, что мог делать в прокуратуре сам свидетель? Уж не у него ли самого нелады с соблюдением законности? Нашелся свидетель, который живописал, как Алексеев нарушал правила дорожного движения, создавая на пустынной в тот час местной дороге просто архиаварийную ситуацию. Жаль, что ГАИ опровергло случившееся, уж больно "достоверно" свидетель описывал случившееся. Если бы он в тот день и час еще присутствовал на дороге, цены ему, свидетелю, не было бы. Но увы! Вершиной свидетельских показаний стало выступление одного из понятых, которые, по свидетельству сотрудников милиции, присутствовали при задержании Алексеева: ознакомившись с протоколом задержания, свидетель свою подпись категорически не узнал. Понять свидетеля-понятого можно: задержание в камере на память и зрение влияет не лучшим образом.

Проанализировав представленные документы, свидетельские показания, суд понял, что "факты" мелкого хулиганства, нецензурной брани, нарушения работы дежурной части УВД не нашли своего подтверждения, а потому суд постановил: "Административное производство в отношении Алексеева Александра Всеволодовича по факту совершения им мелкого хулиганства 5 июня 1997 года, предусмотренное т. 158 КоАП РСФСР, прекратить за отсутствием состава и события преступления. Постановление обжалованию не подлежит".

Казалось бы, решение суда вносит ясность в происшедшее. Однако остаются вопросы, на которые следовало бы ответить. Например, на такой: кто должен защищать адвоката? Профессия правозащитника предполагает, что ему может выпасть жребий по защите человека, совершившего тяжкое преступление. Этот человек по закону имеет право на защиту независимо от тяжести совершенного им преступления. Ясно, что органы правопорядка, ведущие следствие, располагают большим количеством фактов и, естественно, стремятся, чтобы преступник получил по заслугам. Адвокат же преступника защищает, а потому вызывает порой неприятие, желание вывести его из правозащитного процесса. Но значит ли это, что вывод тот может быть осуществлен разными, в том числе не вполне законными, методами? К сожалению, на просьбу редакции прокомментировать случившееся с адвокатом Алексеевым и рассказать, что делает Московская коллегия адвокатов для защиты чести и достоинства адвокатуры в целом, президент коллегии Г. Резник не ответил, не ответила на публикацию и прокуратура области. Хотя по этому поводу был даже запрос депутата Госдумы С.А. Попова.

На встрече коллектива редакции "РГ" с министром внутренних дел А.С. Куликовым я задала ему вопрос о ситуации с адвокатом и о возможном исходе дела. Интересовало меня прежде всего, конечно, доброе имя сотрудников органов внутренних дел, ведь подобные случаи сохранить его не помогают. Анатолий Сергеевич сообщил, что в структуре МВД есть управление собственной безопасности, которое подробнейшим образом исследует такие дела. Позже редакция получила ответ из Главного управления внутренних дел Московской области. Заместитель начальника Управления собственной безопасности А.С. Ершов сообщил, что сотрудники милиции, виновные в нарушениях при составлении процессуальных документов по задержанию Алексеева, привлечены к строгой дисциплинарной ответственности. И это все? Но кто эти сотрудники, какие именно ошибки они совершили, какие выводы сделаны для того, чтобы подобное не повторялось? Этого в письме нет, зато есть намерение опротестовать постановление горсуда. Что собираются опротестовывать, если в поступке Алексеева нет события и состава административного правонарушения?

Может быть, не стоило столько внимания уделять этой истории, но после публикации статьи "Правосудие по-нарофомински" в редакцию поступают письма. И из города, и из района. Истории в них разные, основа у них одна њ когда забывают о том, что есть закон, что закон стоит на страже интересов человека, граждане страдают. Но не только они, но и доброе имя милиции, тех, кому мы доверяем свои судьбы, а иногда и жизни.

Видимо, последнее слово в этой истории должно сказать все же Министерство внутренних дел. Но пока таким документом редакция не располагает.

Виктория МОЛОДЦОВА.

  00:04 03.09