К вопросу о беспричинно падающих кирпичах.

Лет, наверное, около десяти назад работал я администратором в одном провинциальном театре. Было это еще в те времена, когда лето для актеров считалось вторым после елок прибыльным сезоном, ибо кроме нищенской зарплаты им полагались столь же нищенские суточные, да к тому же можно было за счет работодателя пристраивать детей по пионерским лагерям на всем протяжении гастрольного маршрута.

В июле того года приехали мы в крупный сибирский город Энск, славный своими казаками; тем, что в начале века он хотя бы на некоторое время сумел ощутить себя столицей Империи, да публикой, благодарно реагирующей на любой, даже не очень совершенный, но обязательно искренний опус заезжих лицедеев.

Однако мы приехали в Энск не в лучшие годы: начальником местного управления культуры только что назначили какого-то химика-технолога из Казахстана, и тот в силу всей дури своей нагнал на гастроли штук восемь коллективов единовременно. Публике не разорваться, план, естественно, горит - впору в обратный путь хоть по шпалам. Нужно было что-то предпринимать, и мы решились на поступок, о котором потом пришлось пожалеть.

На молодежь рассчитывать не приходилось - в параллель шли Пугачева и некая модная московская студия.

Предложил я своему напарнику - тоже, надо сказать, далеко не православной внешности - обратиться к местному попу: сибирь - сторона патриархальная - авось на старичках и выедем. Приходим к владыке. Тот молодой, симпатичный, образованный. Мы ему: владыка, дай в подворье спеть духовную музыку или концерт из оперных арий русских - на выбор и совершенно бесплатно. Не выгнала, пояснив, что здесь не Европа и старушки проклянут его непременно за осквернение святого места, после недолгого размышления предложил альтернативу.

В центре Энска стояла Казачья церковь. Советские власти почти приспособили ее не то под концертный зал, не то под музей, но время на дворе стояло уже позднеперестроечное, и шанс вернуть строение в лоно церкви не был такой уж утопией. Короче, спросил владыка: есть ли у нас в репертуаре что-нибудь такое, куда бывший храм вписался бы без "напрягу". Конечно, есть, ответили неправославные служители богомерзкого искусства - "Князь Игорь". Хорошо, одобрил владыка, денег я вам не дам, зато именем своим пользоваться разрешу без ограничений. Мне, добавил он, действо сие нужно будет, чтобы напомнить мирянам о духовной принадлежности строения, а вы уж как сможете.

Поблагодарили мы его и побрели в горком партии. Сделка как сделка. Без определенных, как у нас россиян и бывает, перспектив, но другого, извините за богохульство, Господь не дал. Прихожу я к первому секретарю горкома. А надо сказать, что визит этот был вторым. Дело в том, что их "химик-технолог" удумал расселить нас в гостиницы, переоборудованной из обыкновенного пассажирского парохода, пришвартованного к берегу великой и мелководной сибирской реки.

Театр наш самый большой из всех собравшихся в то время гастролеров, и выбора, по его мнению, не было - всех в одну кучу, и нет проблемы. Вот тогда-то я впервые и отправился к нему. Предположить, что театральный директор - человек беспартийный, секретарь не мог даже в страшном сне, а посему моя пафосная угроза, что "мне больнее будет смотреть в глаза своим вокалистам, чем положить на его стол партийный билет", свое действие возымела. Все, надо сказать, было по-честному: я, со своей стороны, не объяснял: чей, собственно, партбилет я положу на его стол, а он не на шутку поверил, что расставание с частичкой знамени я сделаю в присутствии начинающей проявляться подлинно демократической прессы, после чего ему, в свою очередь, пропишут старшие товарищи по самое "не забудь". В общем, поселили нас в интуристовской гостинице, а превышение расходов по размещению над сметой оплатил местный профсоюз.

Сами понимаете, наша вторая встреча началась для обеих сторон в состоянии особенной приподнятости. Я, памятуя, что самое главное в нашей жизни - не соврать ближнему и дальнему тож, попросил его разрешить сыграть оперу на открытом воздухе, чтобы князь со своей дружиной, как того и требовал господин либретист, выходил на битву с погаными из православного храма, роль которого и должна была сыграть недоперепрофилированная Казачья церковь. При этом, в соответствии с истиной, я добавил, что никаких денег мне от городских властей не нужно.

Почему, поинтересовался секретарь. Да, ответил я, владыка обещал все оплатить, и наступила та обожаемая мною "чеховская" пауза, которую я прерывать не хотел, а мой визави - не смел. Заработало, возопило в душе моей, и принялся ждать, пока интеллект собеседника, парализованный столь вопиющей непочтительностью верного "ленинца", еще надысь грозящего расстаться с самым дорогим для него во имя подчиненных, выдавил вопрос о размерах владыковой щедрости. "Остапа понесло", и в ответ служивый услышал цифру, после которой Чехов уже мог отдыхать.

Спустя продолжительное время материализовавшийся в кабинете референт сдержанно пригласил меня в комнату отдыха - попить кофейку. Через полтора часа меня вновь пригласили в кабинет, изменившийся в цвете и голосе хозяин которого предложил мне не торопиться принимать предложение идеологических врагов, а оформить заказ от горисполкома на оперу, а заодно и на "Лебединое озеро" в местном парке стоимостью, что, как вы понимаете, не имело уже решающего значения, сопоставимой.

В кабинете уже сидели предгорисполкома с готовой "болванкой" договора и группа угрюмо молчащих кооператоров с данными собственных расчетных счетов, приговоренных к уменьшению на удвоенную величину моего нахальства.

Деньги поступили на наш гастрольный счет уже к следующему утру, но это не был, как вы, наверное, уже догадались, финал истории. Зрители получили удовольствие, мы - план, владыка - моральное удовлетворение, вскоре материализовавшееся в возвращение храма епархии. А наутро, после спектакля, я взглянул в окно гостиничного номера и ничего кроме густого сиреневого тумана не увидел. Не утомляя вас описанием того, как я с помощью местных "зеленых" устанавливал истину, доложу о результате расследований: дней за пять до события что-то там взорвали в Семипалатинске, целебное облако после сего благополучно добралось до Энска и затормозило, остановленное начавшимися на севере лесными пожарами. А в это время взорвалось производство местного нефтехимического комбината и накрыло город непроницаемым куполом.

Вот и помогай после этого Всевышнему.

Д.ЛЬВОВ.

  00:04 09.06