Минное поле Федоровской колонии.

Каждый из них получил по два приговора. Первый за совершение преступления - грабежа, кражи - обернулся сроком, отбывают который в исправительно-трудовой колонии. Второй, чуть раньше, был вынесен судьбой за пагубное пристрастие к наркотикам - ВИЧинфекция. Это смертельный приговор с отнесением наказания на неопределенный срок. Счет жизни они теперь ведут не такой, как все, не от рождения до старости, а от получения страшной заразы до смерти. Они словно играют в русскую рулетку. Крутанул барабан жизни - и моли Бога, чтобы гнездо с патроном проскочило ствол: повезет - проживут до седых волос, нет - умереть могут в любой момент...

СПИД, настойчиво отвоевывающий сегмент нашего общества за сегментом (в Самарской области официально зарегистрировано уже свыше трех тысяч ВИЧ-инфицированных), переливается в места не столь отдаленные. Это и понятно. Наркоманы, проститутки - основные претенденты на эту ныне не излечимую болезнь, являются и потенциальными "клиентами" квартир с окнами в клеточку. На исправительную колонию ь16, что под Тольятти, как место для отбывания наказания ВИЧ-инфицированных осужденных, выбор пал не случайно.

Это самое крупное учреждение такого рода в области давно уже специализируется на приеме больных преступников. Здесь с незапамятных времен проведена специализация. Имеется стационар на 50 мест для "зеков", страдающих психическими отклонениями, компактно отбывают наказание три с половиной сотни наркоманов, две с половиной сотни алкоголиков, больные туберкулезом. В этой колонии даже введена должность заместителя начальника ИТК по лечебной работе.

Первые 30 ВИЧ-инфицированных этапировали сюда из Москвы и Подмосковья в прошлом феврале. А теперь их здесь 92 человека.

Я помню те неспокойные времена. Одна из тольяттинских газет разразилась большой статьей, в которой выражалось негодование по поводу "расквартирования" в федоровской колонии (так здесь называют ИК-16) ВИЧ -инфицированных.

Не знаю, как в администрации города, но у начальника колонии целую неделю телефон был докрасна раскален от звонков. И персонал учреждения забеспокоился, и осужденные: опасно ходить по минному полю человеческих страстей, зараженных неизлечимой болезнью. Всем работающим с ВИЧ-инфицированными дали надбавку по 50 процентов к окладу, с заключенными провели разъяснительную работу.

Для ВИЧ-инфицированных выделен специальный блок. Огромнейшая комната - целый этаж здания - это их жилое помещение: кровати, телевизор, теннисный стол. Двор с клумбами, турником. Практически все - молодые люди от 18 до 23 лет. Статьи у всех одинаковые, будто по одному делу проходили - кража. Реже грабеж. Как выразился один из осужденных, "набор наркомана", брали что плохо лежит: из автомобилей, квартир...

Сегодня они немного успокоились. А вначале были весьма агрессивны - ко всему и вся:

"Нам нечего бояться, все равно осталось жить два-три года, мы свой болезнью приговорены к смерти.".

В ИТК-16 один осужденный, Алексей из Москвы, высокий симпатичный парень, правда с нездоровой бледностью лица, грозился порезаться и всех перезаражать СПИДом, взбунтовавшись после того, как ему не разрешили пользоваться плеером, присланным со свободы. Здесь его смогли изолировать.

А когда выйдет на свободу, кто его, обозленного на весь мир, сможет урезонить? Вопрос непростой. И общество к таким ситуациям должно быть готовым.

ВИЧ-инфицированные по закону ущемлены только в одном праве - быть донором. А ВИЧ-инфицированные в зоне - это новые проблемы, с которыми раньше здесь и не сталкивались.

Приказ Минюста предполагает анонимность содержания таких больных. Со всеми вместе. Из одного котла есть, одними приборами пользоваться, в одном медпункте раны залечивать. При таких условиях будут постоянно подвергаться риску заразиться не только окружающие, медперсонал, но в опасности и сами носители инфекции. Если по каким-то причинам сокамерники узнают о столь необычном соседстве, то можно ожидать любые неожиданности...

В колонии находятся сейчас перед дилеммой: как быть - разрешать им длительные свидания (с ночевкой) или нет. Каких-либо приказов, регламентирующих данную ситуацию, нет. Но есть аналогии. Осужденные, переболевшие венерическими заболеваниями, вылечившись, по существующему приказу не имеют права в течение трех лет на длительные свидания. А здесь человек больной - и ему свидания не запрещены. Парадокс.

ВИЧ-инфицированные требуют к себе особого внимания во всем, забывая, что они осужденные.

- Для меня оставшиеся четыре года, - говорит Сергей из Чехова, - считай, пожизненное заключение. Я ведь могу и не дожить до 2004 года.

Сергей употребляет наркотики с 91-го года. Имеет много специальностей - и водителя, и крановщика. Но сел за кражу - наркотики, как ненасытный дракон, требуют все больше и больше денег. Получил четыре с половиной года. Дома у него жена, четырехлетний ребенок. Жена тоже наркоманка и ВИЧ-инфицирована.

Когда и где подхватили заразу - не знают. Сергей считает, что он уже ушел от наркозависимости, прошел через ломку. И если судьба подарит ему жизнь и он выйдет на свободу...

- Хватит, насмотрелся. Многого повидал, и врагу не пожелаешь. Господи, если бы можно было все сначала!

Еще один москвич, Евгений, 21 года от роду. О том, что он ВИЧ-инфицирован, узнал уже в тюрьме, как и многие его друзья по несчастью. До этого, наверное, полгода носил в себе вирус страшной болезни, ни о чем не подозревая. Была у него подруга, были друзья. Вместе кололись. Кто-то из них тоже получил заразу. Работы в колонии нет. Мается от безделья. Стал нештатным парикмахером. Вроде бы занятие, но от грязных волос стали гноиться руки. Считает, что от недостатка иммунитета, организм не в силах бороться с болезнями. Куда потом? Уедет к бабушке, в деревню. Чем будет заниматься? Огородничать, наверное...

Система работы с ВИЧ-инфицированными в колониях только формируется. По существующему положению, два раза в год медики ИК обязаны брать у них анализ крови на иммунный статус. И в случае его падения вести поддерживающее лечение. Дома, естественно, инфицированные наркоманы за своим здоровьем так не следят, по два раза в год анализы не сдают. Но эти услуги требуют дополнительных средств. Только один анализ стоит тысячу рублей. Две тысячи рублей в год на каждого. Умножим эту цифру на 92 человека и получается уже приличная сумма - 184 тысячи рублей. А если, не дай бог, возникнет необходимость провести кому-то поддерживающее лечение, то придется выложить еще две с половиной тысячи долларов. В переводе - это еще 70 тысяч рублей на каждого. Откуда брать дополнительные средства, если по линии бюджетного финансирования колонии отпускается только 60 процентов средств, а по линии здравоохранения аж 10-я часть?

В прежние времена ИК-16 полностью себя обеспечивала за счет производственной деятельности. Здесь отливались бетонные блоки, изготавливались столярные изделия, вентустановки "Циклон" для вытяжки цементной пыли, комплектующие для ВАЗа, было крупное зеркальное производство. Практически все осужденные работали. Сейчас заняты порядка 500 человек, вчетверо меньше, чем раньше. Заказы поступают от случая к случаю. Колония не только не получает необходимых средств для своей жизнедеятельности, но и не имеет возможности занимать свой контингент.

Высоченный забор, колючая проволока. СПИД за решеткой. 92 человека - это только начало. Колония готовится принять еще две сотни человек. 240 ВИЧ-инфицированных дожидаются своей участи в следственных изоляторах области. Новые люди - новые проблемы.

Владимир Бабенков.

  00:04 06.01