Человек на коне.

Вот уже двадцать лет одну из старейших больниц России њ московскую клиническую N 24 њ возглавляет доктор медицины, академик Международной академии Евразии Владимир Александров.

Первый наркоз.

Никак не преодолеем гигантоманию советских времен. Как и в былые времена, считается, что небольшие больницы нерентабельны, что от них надо избавляться.

Вот и над московской клинической больницей N 24 навис дамоклов меч: дескать, всего-то 515 коек, а занимает особняк изумительной красоты, с колоннами, в самом центре Москвы њ на Страстном бульваре. Возникла идея выселить больницу, а в особняке поселить Музей истории и реконструкции Москвы. Наверное, такой музей столице нужен. Но можно ли ради музея истории зачеркивать саму историю столицы, да, если угодно, и России? Больнице на Страстном целых двести лет, когда-то князья Гагарины построили для себя этот особняк, а городская казна, выкупив его у князей, открыла больницу для бедных, одну из первых на Руси. Именно здесь, в больнице на Страстном, впервые в России был применен хлороформный наркоз. Именно здесь открыт московский центр лечения тяжелейших заболеваний толстого кишечника њ центр колонопроктологии.

Да, в 24-й нет ультрасовременных палат с телевизорами и телефонами, но есть ли бесплатные клиники, где в каждой палате подобное есть? Телевизоров и телефонов нет, зато в каждой палате на двањчетыре человека есть свой отдельный туалет. В этой больнице всегда есть все лекарства вплоть до дорогостоящих антибиотиков, здесь хорошо кормят пациентов, выдают хорошее постельное белье. Откуда денежки? Понемногу отовсюду. Финансирует город, подбрасывает страховая компания "РОСНО", что-то дает добровольное медицинское страхование, многое помогает экономить интенсивное лечение.

Но даже если бы всего этого не было, если бы, как в иных лечебницах, надо было приносить свое белье, свои лекарства, продукты, очередь на госпитализацию была бы не меньше. Уж где-где, а в медицине кадры действительно решают все. За двадцать лет руководства больницей Александров сумел-таки выпестовать именно такие кадры: Борис Сухов, Наталья Власова, Владимир Разберин, сын Александрова Кирилл. Они делают в день по шесть-восемь операций, дают 40 наркозов в неделю. Поток: врачи вкалывают с утра до ночи, очередь движется быстро. Владимир Борисович не любит громких слов, и вряд ли он когда-либо объявлял во всеуслышание о том, что если у врача основные интересы за пределами больницы, то он не должен работать в ней. Но именно такую идеологию исповедуют специалисты в 24-й.

Да, старый особняк на Страстном њ не самое комфортное место для современной лечебницы. Построить бы рядышком (условия позволяют) новый корпус, а особняк спокойно отремонтировать и открыть в нем элитные палаты для тяжелых больных.

Школа Рыжиха.

В последние годы мы столько написали, столько наговорили гадостей о нашей медицине... Между тем она была и остается, несмотря ни на что, одной из лучших в мире. Владимир Борисович помнит, как в 1970 году на Международном конгрессе в Испании (он тогда впервые попал на такой зарубежный форум) доложил о ста операциях с применением циркулярно-сшивающего аппарата. Зал поначалу даже не смог оценить новую методику њ такого не было нигде. Сосудосшивающие аппараты, аппараты для сшивания кишок њ наше, российское, изобретение, но лицензия на них продана американцам. Теперь этими аппаратами пользуется весь мир, а американцы зарабатывают на этом огромные деньги. Мы же не выпускаем у себя дома даже то, что сами сотворили. Горько, обидно.

Но даже в трудных условиях нашего бытия в той же 24-й умудрились сохранить, более того, развить замечательные традиции выдающегося российского медика њ профессора Александра Рыжиха. Вернувшись с фронта Великой Отечественной, на которую ушел добровольцем, Александр Рыжих по совету своего учителя њ великого хирурга Александра Вишневского њ начал разрабатывать в нашей стране методики лечения болезней прямой кишки. Мечтой Рыжиха было создание института проктологии, он сам участвовал в проектировании и строительстве такого института в Москве, но не успел поработать в нем. Осталась школа, остался его ученик Владимир Александров, который возглавил институт.

В те времена всем командовали райкомы партии. Институтом проктологии њ Ворошиловский райком. Однажды секретарь райкома порекомендовал Александрову изменить кадровый состав института. Это означало разгром школы Рыжиха, и Владимир Борисович отказался. Отказался он повесить на стенах портреты членов политбюро њ пожалел новые стены. В конце концов вызвали его на бюро райкома, где припомнили все, и приняли решение: укрепить руководство института. Это произошло в самый неподходящий момент: в ВАКе лежала докторская диссертация Александрова. ВАК принял по ней положительное решение буквально за пару дней до того, как "товарищ сверху" поинтересовался ее судьбой и, узнав, что утвердили, посетовал: "Поторопились. Ох, поторопились!" Но... Поздно. Владимир Борисович стал доктором наук.

Господин Случай.

Сын пятигорских врачей собирался стать инженером-самолетостроителем. Родители-медики мечтали, чтобы сын пошел по их стопам. Уговаривали и очень удивились, когда сын вдруг с легкостью согласился на медицину, правда, с условием, что поступать станет в московский вуз. Не ведали, что вклинился случай: очень хотелось еще раз увидеть юную москвичку, с которой познакомился в Пятигорске.

После окончания института работал сначала участковым педиатром в Подмосковье, потом њ главным врачом, главным педиатром района. Врачевал и строил новое здание больницы, дом для сотрудников. Однажды ему предложили пройти курсы усовершенствования. Вакантное место оказалось лишь в клинике Александра Рыжиха. Господин Случай сделал Александрова продолжателем дела Рыжиха, а теперь уже можно говорить о колонопроктологической школе Александрова.

В 1977 году опять же случай свел Владимира Борисовича с заведующей Свердловским райздравотделом Евой Гомбарь, руководителем известным, авторитетным. Об Александрове Гомбарь была наслышана, знала: хирург замечательный, но характер труднейший. Друг Александрова њ Герой Социалистического Труда строитель Владимир Ляхов њ как-то сказал, что Владимир Борисович страдает тяжелейшим "радикулитом" њ не умеет сгибаться ни перед кем.

В больнице, которую Александрову сосватала Гомбарь, палаты были на восемнадцать человек, а на весь длинный коридор њ один туалет. Никакой колонопроктологии не было и в помине. Новый главный работал с утра до ночи, внедрял хирургию кишечника. В 1982 году заложил здание на Песцовой, в 1985-м оно уже приняло пациентов. В здании же Гагаринского особняка исчезли каталки в коридорах, на которых мучились больные в ожидании начала лечения. В старых стенах началась новая жизнь.

Александров не умеет отказывать страждущим. Если пациент попал к нему в кабинет, если попросил, чтобы сделал операцию, он ее сделает. Конечно, один хирург не может оперировать всех, потому для него так важно, что в больнице работают его единомышленники, что школа Рыжиха живет, развивается.

Новые времена рождают новые идеи, новые

технологии.

њ Я рано родился. У меня нет дистанции для начала большого дела, њ сетует Владимир Борисович. При этом имеет в виду прежде всего лапароскопическую хирургию. Впервые удаление желчного пузыря с помощью лапароскопа он увидел за рубежом и с тех пор буквально заболел лапароскопией. Научился сам, научил сотрудников лапароскопическим операциям. Это же совсем другая хирургия! Другие возможности для спасения людей.

Что можно увидеть через крохотные отверстия в животе, через которые вводятся лапароскопы? Как там разглядеть опухоль, метастазы? Но есть телевизионный экран, на котором фиксируется каждое движение хирурга. Тут никак не отговоришься: "Я сделал все правильно, а вот у пациента что-то не так". При традиционных операциях многое проверить нельзя, экран не позволяет слукавить, делает операцию публичной, и каждое движение хирурга теперь под контролем.

У Александрова свободный доступ в операционную њ смотрите, учитесь: и классической, и лапароскопической хирургии. В 24-й за последние два года сделано более 200 лапароскопических операций по поводу опухолей толстой кишки. Такого нигде в мире нет. Потому-то желающих учиться в 24-й немало. Вот только права на выдачу официального документа о том, что врач прошел тут курс обучения, у больницы нет. Правда, недавно состоялась коллегия в Комитете здравоохранения Москвы, которая обсуждала проблемы колонопроктологической помощи в городе, в частности развития центра, увеличения его финансирования, оснащения, создания учебной базы. Может, и станет 24-я учебным центром с правом выдачи сертификата...

Главный врач.

Недавно знакомый главный врач сказал мне: "Сейчас такое время, что от главного врача ничего не зависит". Владимир Борисович категорически не согласен:

њ От главного врача по-прежнему зависят климат в коллективе, отношение к пациентам, распределение денег, оснащение... Все! У нас классное оборудование, мы каждый месяц доплачиваем своим сотрудникам по окладу.

В восемь утра Александров уже в операционной. Оперирует минимум через день. Операции начинает в такую рань, чтобы оставалось время для административной работы. Можно по-прежнему спорить: должен ли главный врач оперировать, заниматься лечением больных? Но все, конечно, зависит от того, какой главный врач.

њ К вам нередко обращаются пациенты с запущенными опухолями. Но вы идете на операцию, хотя знаете, что человек не жилец, что потянет год-два... Оправданно ли в таких случаях оперативное вмешательство? њ спрашиваю Владимира Борисовича.

њ Безусловно. Все мы по сути не жильцы, у всех у нас есть ограниченный период пребывания в этом прекрасном мире. И если нам удается даровать человеку еще год-два жизни, надо это делать. Мы часто не знаем, сколько человек будет жить. Много случаев, когда после операции по поводу рака живут долго, а часто и полностью выздоравливают.

њ Владимир Борисович! Вы не жалеете, что однажды случай сделал вас врачом, потом случай сделал вас колонопроктологом...

њ Нет. Напротив. Все мои регалии, звания ничего не значат, ничего не стоят. Главная моя ценность њ мой труд, моя хирургия. Жалею только о том, что уже много мне лет, уже не успею начать новое большое дело. Жизнь летит. В сорок кажется, что ты очень молод. В пятьдесят представляешь, что ты в расцвете сил...

њ А в 55 садитесь на коня...

Владимир Борисович смеется. Кони њ его слабость. Попался ему однажды пациент, который все спрашивал спасителя: чего бы ему особенно хотелось?

њ Ездить верхом, њ ответил Александров не подумав.

И вот уже более десяти лет каждое воскресенье отправляется Владимир Борисович к своим лошадям. Ездит верхом. Поначалу сбрасывали его строптивые, повредили позвоночник. А он все равно приходил в конюшню и садился на коня.

Всю жизнь страдает радикулитом человек на коне. В одном из своих стихотворений Владимир Борисович написал:

Нет, успокоиться, мой друг,

я не хочу.

В покое нет ни ярости,

ни страсти.

А для меня без них нет радости и счастья.

И успокоюсь я њ

из жизни как уйду...

Ирина КРАСНОПОЛЬСКАЯ.

  00:04 29.10