Отец за сына.

Елена Василькова.

Чтобы добиться отмены огульного приговора, родственники порой вынуждены становиться настоящими адвокатами.

АЛЕША почти не изменился с тех пор, как его выпустили из зловещих петербургских Крестов. Вот только плечи распрямились, да увереннее стал взгляд. О прошлом он вспоминать не хочет. Старается вычеркнуть из жизни.

Мы не виделись больше трех лет, но перезванивались. Поэтому знаю: Алеша женился, окончил институт, работает по специальности. А еще у него родился сын.

Он притащил ко мне в гостиницу свадебный альбом. Не терпелось показать свою избранницу, между прочим, бывшую одноклассницу. Очень милая девушка, очень счастливая пара! Не забыл прихватить и пачку снимков их малыша.

На нашу встречу Алеша пришел с отцом, Дмитрием Федоровичем. Мы вместе рассматривали фотографии, а я не раз ловила себя на мысли: ведь всего этого могло и не быть - счастливой свадьбы, чудесного младенца... Если бы отец смирился с несправедливым приговором сыну и не стал доказывать его невиновность.

Разбой на трассе.

В сентябре 1995 года на трассе Москва-Санкт-Петербург вблизи поселка Шушары был остановлен и угнан груженный лекарствами "КамАЗ". Оперативники быстро нашли машину, вернули ее вместе с грузом законным владельцам. И арестовали большую группу подозреваемых.

Среди них оказался и 23-летний Алексей. Сейчас я не называю фамилию этого парня по его просьбе. Но четыре года назад "Российская газета" не только назвала фамилию Алеши, но и стала бороться вместе с отцом за его освобождение.

Все началось с огромного письма в редакцию. Дмитрий Федорович, 69-летний профессор одного из петербургских вузов, написал тогда: "Вот уже четвертый год тянется следствие. Был суд, но назвать это следствием и судом невозможно". И привел доказательства своих слов на 12 страницах машинописного текста через один интервал.

По заданию редакции я выехала в Санкт-Петербург.

Алексей - младший сын в семье профессора. Спортивный, общительный, но слегка легкомысленный. Он долго не мог определиться с выбором профессии, что беспокоило отца. Поступил в один институт. Не понравилось. Перевелся в другой. Но скоро оставил и его и подался на курсы охранников.

Отец возмутился: "Ну и профессию нашел! Ради этого институт бросил!"

- Кому сейчас нужен институт? - возразил сын и упрекнул отца. Мол, толку, что ты - доктор наук, академик двух международных академий, заслуженный деятель науки, а зарплата - нищенская.

Со своим будущим начальником Алеша познакомился в спорткомплексе. Бизнесмен, он же тренер восточных единоборств, оценил спортивную подготовку парня и пообещал работу. А пока давал мелкие разовые поручения без оплаты.

...В тот день Алеша предупредил родителей: "До утра не ждите, срочно по заданию еду в Тосно". Когда вернулся в Питер, его арестовали по подозрению в ограблении того самого "КамАЗа". За решеткой оказались и его товарищи-спортсмены, которые тоже были на подхвате у шефа. Им было предъявлено обвинение в создании преступной группировки: "Вместе тренировались, вместе и грабили". И никаких объяснений задержанных никто не слушал, что было обидно и страшно.

Но тяжелее всего переживал Алеша известие, что и отец посчитал его преступником и не хочет видеть.

- Тогда я искренне верил в правосудие и считал, что если сын не виноват, то его выпустят, - признался мне профессор. - Если же виноват, то должен сидеть!

Обычно мягкий человек, он вдруг стал очень твердым в своем решении не общаться с сыном. На свидания в Кресты ходила мать, Ольга Петровна. Однажды Дмитрий Федорович услышал, как она зачитывала кому-то вслух по телефону обвинительное заключение.

"...Алексей, согласно отведенной ему роли, находился в районе Тосно и после появления автомашины "КамАЗ" на трассе сообщил об этом по радиотелефону соучастникам в поселок Шушары..."

- Сообщил по радиотелефону?! - встрепенулся профессор. Впервые за долгое время маска равнодушия сползла с его лица. - Но ведь между Тосно и Шушарами нет радиотелефонной связи!

Позже фирма, предоставляющая услуги мобильной связи, подтвердила это письменно. Дмитрий Федорович сообщил об этом следователю А.Вилковой, наивно надеясь, что этот факт повлияет на ход расследования. Ведь, выходит, Алешка-то не виноват...

Однако следователь отмела "ненужные версии". А в новом обвинительном заключении заменила "радиотелефон" на "телефонную связь". Тогда Дмитрий Федорович понял: следствию вовсе не нужны новые факты. Нужно громкое дело. Никого не волнует, кто из задержанных виновен, а кто нет. Сидели вместе. И решил отец стать защитником сына.

Профессор в роли сыщика.

Добился он этого с огромным трудом. Получил возможность ознакомиться с материалами дела. Специалист по измерительной технике, для которого точность - смысл жизни, он увидел множество неточностей в тексте обвинения. Оказалось, следователь даже не побывала на месте преступления, а многие факты просто домыслила. Он же, пожилой и не совсем здоровый человек, поехал туда и тщательно все изучил. И убедился: отправив Алешу в Тосно, кто-то подставил парня, чтобы скрыть истинных информаторов, сообщивших с трассы о прохождении "КамАЗа". Свою версию он озвучил в суде.

- Когда отцу дали слово, его поначалу слушали вполуха, - сказал Алеша. - Голос у него тихий. Но потом, смотрю, судья оживился. Прокурор перестал что-то писать. В зале стало тихо-тихо.

А доктор технических наук вдребезги разбивал выводы юриста-следователя.

Судья С. Ломакин объявил перерыв. А ровно через тридцать минут приступил к оглашению приговора. Чтение продолжалось четыре часа. Возможно ли было написать всего за полчаса 45 страниц машинного текста?

Позже дотошный профессор обратился по этому поводу в НИИ метрологии. И получил официальный ответ: для этого потребуется не менее 20 часов. Что доказывает: текст приговора написан не в совещательной комнате, как требует закон, а заранее. Вот почему никакие новые факты, оглашенные во время суда, учтены не были.

Суд вынес решение: все участники нападения на "КамАЗ" признаны виновными. Алексея приговорили к восьми годам лишения свободы с конфискацией имущества.

Дмитрий Федорович с выводами суда не согласился. Его кассационная жалоба уместилась на 34 страницах. Перечень нарушений закона, допущенных следователем и судом, - на пяти из них. Городской суд отменил приговор Пушкинского районного суда и отправил дело на дополнительное расследование. Следователя А. Вилкову отстранили.

Но время шло, а люди, которые никого не убили, не покалечили и даже не ограбили, продолжали сидеть за решеткой в ожидании нового приговора. Уже четвертый год!

Тогда Дмитрий Федорович и обратился в "Российскую газету". Во время нашей первой встречи он сказал мне:

- Если бы Алеша был действительно виноват, я бы смирился с этим наказанием, как ни горько такое сознавать. Но ведь не виноват парень! Приемы же расследования не только противозаконные, а просто подлые, непорядочные.

С этим трудно было не согласиться, ознакомившись с материалами дела. Невольно поражаешься, где этот внешне слабый пожилой человек брал силы, чтобы изо дня в день куда-то писать, ходить, убеждать...

- Я только на людях, да при жене держался, - признался Дмитрий Федорович. - А наедине не раз давал волю слезам от безысходности после очередной отписки.

Я просматривала эти тома переписки. Судя по ответам, многие жалобы отца в инстанциях даже не читались. А настойчивого профессора, который всех "достал" своими письмами, решили проучить: перевели Алешу из камеры с 13 заключенными в камеру с 46 заключенными и 12 койками. Папу же велено было "на километр к делу не подпускать". И ликвидировали его прежнее разрешение быть защитником сына.

Восстановил его в этом статусе председатель Василеостровского суда Санкт-Петербурга А.П. Ковин. поступок.

Без вины отсидевший.

О КОВИНЕ говорили: он не только высококлассный специалист, но и чуткий человек. Такое же впечатление сложилось и у меня после разговора с ним сначала по телефону, а позже после беседы в его кабинете. Признаюсь, мне чаще доводилось встречаться по долгу службы совсем с другими представителями Фемиды - равнодушными, чванливыми, лживыми. На их совести немало искалеченных судеб. Вряд ли кто-то из них хоть раз в жизни изменил меру пресечения подсудимому под свою ответственность.

Анатолий Петрович Ковин - изменил, выпустив до суда на подписку о невыезде Алешу и еще четверых его "подельников". Опытный судья сразу увидел недоказанность предъявленных им обвинений. Увидел то, чего не заметили раньше ни следователи, ни другие судьи. Или просто не захотели брать на себя ответственность. Ковин взял.

Забегая вперед, скажу: позже Анатолия Петровича "разжаловали" в рядовые судьи. Уж не за чрезмерную ли самостоятельность?

Первое, что сделали Алеша и его товарищи, оказавшись на свободе, - поехали в больницу к Дмитрию Федоровичу - проведать и поблагодарить. Он лежал с сердечной болью, сказались переживания.

Отец смотрел на своего Алешку и с ужасом думал, как тот выдержал 1143 дня заключения? В день ареста ему было 23 года, в день освобождения - почти 27. Не озлобится ли он, не сломается?

Мы рассказали об этой истории в "Российской газете" в апреле 1999 года, еще до решения суда. Очень надеялись, что оправдают нашего героя и его товарищей. И многие наши читатели тоже надеялись, сочувствовали парням и восхищались упорством, мужеством и самоотверженностью отца Алеши. Один прокурор из Иркутска попросил у профессора через газету ксерокопии документов с обозначением ошибок суда и следствия. "...Хочу использовать их в своих лекциях, как наглядный пример брака в работе моих коллег".

А другой прокурор, но из Москвы, предупредил меня по телефону: "К сожалению, Алешу и его товарищей не сможет даже Ковин оправдать. Не дадут ему это сделать, такая у нас система. Ждет ребят условное наказание".

Так оно и вышло. Но Алешу это не сломало. Хотя первое время ему часто снилась тюрьма, он не мог привыкнуть спать без света, задыхался при ходьбе.

Еще в тюрьме, изучая Уголовный кодекс, увлекся Алексей юриспруденцией. И вот поступил на юридический. Сдавал экзамены экстерном, наверстывая упущенное время.

- Учился очень хорошо, - говорит Дмитрий Федорович. - Стал серьезным, обязательным. Очень занят.

В этом я убедилась и сама: показав фотографии, Алеша тут же убежал на какую-то встречу. Пообещал скоро снова заехать.

Конец прошлого года стал для Алексея и всей его семьи знаменательным: с него снята судимость.

Вот только кто теперь ответит за его наказание, такое жестокое и несправедливое?..

  00:04 24.01