Футбольные страдания-4.

Эта рукопись была найдена при переделке дома по Садовой 302-бис под офисный центр. Все данные позволяют отнести эти листы к 30-м годам ушедшего века, за исключением некоторых деталей описываемых обстоятельств.

Как тетрадь оказалась там - загадка...

День, в той его части, коя зовется рабочим днем, подходил к середине. Уже работницы офисов предвкушали сладость пирожных с кофе, чиновники настраивали секретарш отвечать "он на обеде" вместо "он на заседании". На Москву вместо удушливой утренней жары (и откуда она взялась? Раньше такого не было и была колбаса по два двадцать!) накатила неприятная муть, дождь не дождь, слякоть какая-то, и была она склизская, заволакивала она, скрывала расстояние, сбивала с пути, портила настроение.

Может, поэтому прошло незамеченным появление у здания Российского футбольного союза двух личностей. Были они весьма примечательны: один - долговязый, в клетчатом костюме, в пенсне без стекол, высокого роста и с ехидной усмешкой, вместо трости он опирался на огромный зонт, другой - низенький, приземистый, в пальто, ужасно похожий не на человека даже - на кота. Под мышкой второй гражданин держал примус.

- Вот видишь, Бегемот, - назидательным козлетоном затянул первый, - это он. Здесь неустанно заботятся о престиже отечественного футбола, деньги зарабатывают для него, правила устанавливают. Здесь сидят достойнейшие люди и с утра до ночи думают, как бы лучше в футбол играть. Давай с ними познакомимся!

Тем временем Святослав Проростков маялся в своем кабинете. Следующая командировка намечалась нескоро. Стадионов новых не открывали, памятников тоже. Детские турниры почему-то зачахли - на открытие не съездить. На те, что были, ехать не хотелось. Даже тренера сборной выбрали. Cмирноф успокоился. Сусаинова вернули. Ну абсолютно нечего делать! Проростков встал, размялся, подошел к огромному лототрону, крутанул барабан и только было потянулся за шариком, как вдруг померещилось ему, что в огромном лототроне барахтается девица - рыжая, совсем голая, если не считать передника, всем хороша, кабы не портил ее шрам на лице. Подмигнула девица ему, улыбнулась и захохотала. И в тот же миг пропала.

- Почудится же! - пробормотал Проростков и полез за шариком. Оставалось всего ничего - открыть и провозгласить название. Как вдруг из шарика вылетел попугай. И был он необыкновенный, этот попугай. Волнистый, но раскрашенный в югославские цвета. Уселась птица на бюст родоначальника мировых первенств, имя которого Проростков не помнил, почистила перышки, вынула одно и аккуратно бросила на черновик контракта с очередным спонсором национальной сборной. Потом, не удовольстовавшись этим, пустилась в пляс по контракту, выкидывая коленца и припевая: "Вы нас от фашистов, мы вас от Франции". Потом сбросил попугай на пол печать РФС и полез в личный сейф. Клювом открыл рукоятку, вытащил пачки купюр, взял одну в клюв и уселся на плечо Проросткову. Вытаскивая по бумажке, попугай бормотал: "Это за Витю, это за Сережу, это за один трансфер, это за другой". И кидал денежки на пол. Потом вылетел в форточку с остатком пачки.

Тем временем парочка у входа приблизилась к дюжему охраннику. -Пропуск, - процедил тот сквозь зубы.

- А что, людям нельзя посмотреть, как о футболе пекутся? А кому входить можно?

- Членам РФС, ветеранам, если пропуск есть.

- А разве мы не похожи на ветеранов спорта? Разве нельзя узнать кумира без пропуска? Разве идолы трибун должны носить с собой эти картонки? Ведь у Кройфа и Платини никто не спрашивает пропуска!

- Я, может, всю жизнь за молодежку отыграл, - добавил приземистый.

- Пропуск, - повторил охранник. - Платини все узнают, он же чернокожий!

- Вот именно. А мы, значит, как вы остроумно изволили выразиться, не чернокожие. Что ж, мы не ветераны после этого? Хотя как вам угодно, - проблеял высокий и протянул охраннику карточку. Низенький тоже передал свою. На карточке долговязого был изображен низенький, надпись гласила: "заслуженный левый крайний". Карточка низенького содержала фотографию клетчатого, надпись повествовала, что обладатель этой карточки - "пожизненный член молодежной сборной СССР". Тем не менее все остальное было в порядке - и печать РФС, и подпись Проросткова. Пройдя мимо обескураженного стража, парочка направилась прямиком в кабинет Проросткова. Святослав Иваныч отпаивал свою персону французским коньяком. Но успокоиться ему было не суждено: дверь в кабинет отворилась - и в помещение вошла наша парочка.

- По какому праву... - начал было Проростков.

- Пааааааазвольте, это мы должны спросить, по какому праву, - перебил долговязый.- По какому праву вы там по Франциям разъезжаете, когда у сборной игры нет?

- Но позвольте...

- Не позволим, дражайший Святослав Иваныч, не позволим! Вы же не позволили УЕФА с судьей разобраться.

- Паспорт! - рявкнул низенький. - Не этот, заграничный! Тааак, таак, во Франции побывали, в Англии. А я бы не пустил. Посмотрел бы декларацию о доходах, сравнил бы с костюмом и не пустил бы. Швейцария, даа, знаем мы эту Швейцарию, туда кого хошь пускают... Вот что, ты нам паспорт оставь, - не сказал, а даже промяукал низенький гражданин.

- Вы, Святослав Иваныч, не волнуйтесь, драгоценнейший вы наш. Один мой знакомый, Михась, может, знаете? Как-то раз поехал в Швейцарию, потом долго объяснял про свою забывчивость местным полицейским. А вы изволили что-то толковать про суперлигу. Кстати, как она там? Вас уже пригласили жеребьевку делать?

- Откуда я знаю?

- Знает, знает, - проворчал низкорослый. - Сам заявление писал с просьбой, 15 августа в 13.00 по среднеевропейскому, в холле отеля Ритц.

- Но откуда вы...

- А откуда у вас, милейший Святослав Иваныч, сын в Англии учится? Вот что, по-моему, нам пора объясниться. Вы о футболе будете думать? Или о себе?

Тут в кабинете внезапно появился третий, одетый в черную футбольную форму, с рыжими волосами и торчащим клыком. Из кармана формы его была видна обглоданная куриная кость.

- Я вообще не понимаю, что он делает в этом кресле. Он, по-моему, такой же президент РФС, как я председатель ММВБ.

- Ты не похож на председателя ММВБ, Азазелло, - проговорил низенький.

- Тогда вон отсюда!

- Вон! - подхватил клетчатый.

- Вон!- заорал совсем по-кошачьему низенький.

Азазелло подхватил Проросткова под мышки и потащил к выходу. Сильным пинком он придал Проростковому телу сильное ускорение. Святослав Иванович пулей вылетел на улицу, завертелся и... оказался на футбольном поле с красной карточкой в руках. Местный стадион с деревянными скамейками гудел: "Судью на мыло!" С трибун летели банки и бутылки. Проростков дернулся... и проснулся.

Все было по-прежнему. Стол, бюст, еще крутился лототрон, заливался международным звонком аппарат. Все было по-прежнему, только отливало тремя цветами югославское перышко на контракте...

Павел ПЕТРОВСКИЙ.

  00:04 06.07